Через двадцать лет

До Сильвер-Эша она доехала без проблем, немножко поблуждав на перекрёстке четырёх улиц, где дорога образовывала кольцо. А потом изображение на карте сошлось с картинкой в действительности: мощный пролив, деливший Эйвери-маунтин почти пополам, возник перед глазами, пересечённый тонкими линиями нескольких мостов.

Эрика долго стояла на Истхилл Роуд, глядя, за неимением бинокля, в объектив фотоаппарата. Ветер, не смотря на глобальное отсутствие снега в городе, был холодным, а у воды и вовсе свирепствовал, хлестал по щекам и трепал волосы. За спиной неслись потоки машин, перемещавшихся из одной части города в другую, где-то внизу, под массивными плитами, текли ледяные воды… А впереди, если многократно приблизить через камеру, находился как раз он – искомый объект – бывший Истхиллский мост. С выбранной точки девушка хорошо разглядела его остатки, похожие на два хищных неспиленных резца у берегов. Когда-то они соединялись в сплошную линию, и ошибки быть не могло: обернувшись, Эрика натыкалась взглядом на те же здания, что попали в кадр двадцать пять лет назад – помимо них встречались и новые постройки, но старые, несомненно, первыми обращали на себя внимание.

Джимми Роджерс был здесь. Он тоже наверняка оборачивался в день съёмки, щурясь от солнца, как его дочь теперь щурилась от ветра. Он, находивший прелесть во многом, если не во всём, тоже указывал Луизе на панораму, возможно, просил фотографа взять ракурс поинтереснее… Прошли годы, изменился облик целой страны, не только города, мост успел исчезнуть, но сам факт, что её отец однажды находился на этом месте, вселял забавное щемящее чувство. Словно над проливом снимали когда-то важный фильм, один из наиболее значимых его эпизодов, о чём позднее рассказывали на экскурсиях.

Джимми был здесь. А где-то он есть и сейчас…

Вечер и утро следующего дня принесли разъезды по адресам сдаваемых квартир. Последние находились далеко друг от друга, что позволило свести более тесное знакомство с транспортом, а заодно вспомнить об интуиции. Именно на неё полагалась Эрика, едва ли успевшая понять, какой из районов удачный, а какой – так себе. Один день… Подумать только, что сутки назад она садилась в самолёт, готовясь встретить незнакомую территорию! Сейчас, когда пять «вполне ничего» квартир были просмотрены, а на очереди стояла шестая, казалось, прошла уже как минимум неделя, до того насыщенным выдалось прибытие. А ведь это только начало, первый из шажочков на большом пути.

Две квартиры располагались очень далеко от центра, едва ли не впритык к горам. Третья была милой и подходила по всем пунктам, но стоила дорого. Четвёртая и пятая выглядели идеально, да и хозяева обоих, кажется, ничего не имели против кандидатуры Эрики. С жильём предлагалось хорошее расположение, освещение, отопление, балкон (!) и – бонусом – изящная посуда, годная для сервировки Локвудских «экспозиций». В принципе, шестую квартиру можно было сразу отмести, а выбрать сейчас, но девушка привыкла действовать по-журналистски дотошно и обстоятельно. Раз нашла – то обязательно увидит, и потом, неразобранный почти полностью чемодан потерпит.

Она даже успела отыскать адреса нескольких режиссёров в Интернете и переслать им текст пьесы, подписавшись при этом как «мистер Рубинштейн». Проверенный приём, всегда спасавший в трудных ситуациях – лучше незнакомым читателям представляться мужчиной, дабы избежать предвзятого отношения. Эрика надеялась, что слова Виктора о развитой культуре оправдают себя, и удастся закрепиться здесь, в Эйвери-маунтин, не боясь возвращения в Нью-Йорк. Пускай уж Бродвей остаётся запасным аэродромом.

Интересно, а как её творчество выглядит со стороны? В случае успеха любой человек в толпе может оказаться потенциальным зрителем или критиком. Что бы они сказали, попав на спектакль? Эрика, выйдя из вагона метро, огляделась, ища среди спешивших по лестнице тех, кого имело смысл к театралам. Что бы сказал вон тот мужчина, аж с тремя журналами в руках? Интеллектуал, наверняка следит за культурной жизнью… Что бы сказала леди в полушубке, встряхивавшая мелированными волосами? Или обогнавшая изящно и легко женщина в белом пальто? Последняя, будто почувствовав, что стала объектом чужих мыслей, ускорила шаг и вдруг, споткнувшись, растянулась на лестнице, прямо на влажных грязных ступенях.

– О Господи! Вам помочь? – Эрика и ещё несколько человек бросились к упавшей. Та, пару мгновений пребывая в шоке, попыталась подняться и кое-как отряхнуться.

– Что случилось?

– Кому-то нужна помощь?

– Вы не пострадали?

– Оставьте меня! – женщина отмахнулась от чужих рук, осматривая себя и силясь убрать с лица длинные тёмные волосы. Судя по дрожащему голосу, она готова была вот-вот расплакаться, не то от неожиданности, не то от боли. Эрика, привыкшая никогда и ни с чем не тянуть долго, первой шагнула ближе.

– Позвольте всё-таки помочь…

– Спасибо, не нужно. Я в порядке, - незнакомка хотела, было, пройти дальше, но тот час пошатнулась. Эрика, машинально ухватив её за локоть, перевела взгляд вниз.

– Уверены? У вас каблук отлетел, обе ладони в грязи и колготки разодраны.

– Чёрт, и правда… И синяк, кажется, на коленке будет…, - протянула пострадавшая, наконец-то отбрасывая волосы назад. Перед Эрикой стояла совсем молодая девушка, едва ли старше её самой, с удивительно располагающим миловидным лицом и взглядом человека, успевшего за секунду разочароваться в жизни.

Небольшое скопление народа вокруг, посчитав ситуацию исчерпанной и неопасной, начало рассасываться. Никто не умер и не получил тяжких телесных, хотя Эрика была куда менее легкомысленной. При виде её незнакомка смущённо улыбнулась. Мисс Рубинштейн включила всё своё обаяние, улыбаясь в ответ:

– Нам по пути? Предложение помочь ещё в силе

* * *

– Извини, зря я накинулась на тебя в метро, просто это всё так… унизительно, что ли?

По улице медленно и осторожно шли две девушки: одна в чёрном, другая – в белом. Эрика поддерживала спутницу за локоть, пока та, балансируя, как балерина, пыталась не оскальзываться в испорченном сапоге.

– Брось, думаю, каждый хоть раз в жизни падал. Иногда удачно, иногда – не очень.

– «Не очень» – как раз про белое пальто и слякоть, когда к тебе спешат окружающие. А то, бывает, ждёшь помощи с чем-то – и ноль внимания.

– Разве? Мне показалось, тут очень отзывчивые люди: я второй день в городе, а прохожие легко идут на контакт и всё такое…

Темноволосая девушка указала на ближайший поворот и, прихрамывая, с интересом взглянула на спутницу.

– Надо же, я бы уверена, что ты из местных. Акцента вроде не слышно…

– Из Нью-Йорка. Кстати, я – Эрика.

– Ох, прости, совсем ушла в себя… Мелс, но можно Мелли. Мы почти добрались, вон тот серый дом – мой.