Через двадцать лет

– Ну как? Ещё не потеряла голову, мисс автор?

– Нет, но до этого недолго, - хмыкнула та, глядя на толстую тетрадь в руках помрежа, - а что ты делаешь сейчас?

– Фиксирую точки, с которых персонажи произносят текст, - сев рядом, Дэн показал быстро созданную схему на развороте, - лучше иметь фотографии, чтобы не ошибиться, хотя сейчас всё не окончательно, разумеется. Видишь эти линии? Их нельзя пересекать.

– Авансцена[61] и арьерсцена[62]?

– Угу. Позднее мои художества многократно увеличиваются, копируются на план и включаются в партитуру спектакля.

Эрика повторно ощутила себя салагой, интуитивно ввязываясь во что-то совершенно чужое и далёкое журналисту-кулинару. Не смотря на то, что играли сегодня не всё, репетиция прошла хорошо и качественно. А после Александр, у которого было «окно», вспомнил о креативной идее и провёл небольшую экскурсию. Он показал ту часть театра Гордона, какую простые зрители могли лишь представлять – сложный бежево-алый лабиринт, где сновали мужчины и женщины. Молодые, старые, быстрые и степенные – все они были частью огромной семьи, делали своё дело и создавали общий результат.

– Наш театр может перевернуть жизнь и представления о ней, но оно того стоит, - сказал Александр, играя бровями, - знаете, Эрика, местная тусовка – особый вид наркомании. Дэн вам, наверное, уже расхвалил моих подчинённых?

– Чуть-чуть, - кивнула девушка, идя рядом и отмечая машинально отсутствующее «мисс Рубинштейн», - а вы правда предложили ему заниматься сценическим движением?

– Скорее гонял насильно, - возразил мужчина, - зато тренинги принесли пользу, как первый бой приносит опыт рыцарям. Осторожно, тут потолки снижаются!

Вняв совету, Эрика пригнулась и стала подниматься по винтовой лестнице.

– А как вы сами превратились в такого рыцаря? Детские амбиции и интересы?

– Я? – замерев на мгновение, Александр оглянулся.
– Умоляю, в детстве я шнурки не мог в приличный бантик завязать, а вы говорите об амбициях! Просто однажды настал Тот Самый Момент – чудо, знак, перст судьбы… Вот и оказался здесь.

– И разделяете коллективную «наркоманию»?

– Хуже, - с невозмутимым видом сказал режиссёр, - я её возглавляю, поощряю и оплачиваю!

Оба рассмеялись, держась за перила и едва не ударившись о ступеньки прямо над головами. Эрика, для которой каждая из встреч с Александром приносила новые эмоции, сейчас ощущала себя наиболее комфортно. То ли притёрлась, то ли заглянула глубже… Впрочем, нет – она была уверена, что в режиссёре слишком много пластов, и притирание только начинается.

Они побывали на сцене и под сценой – в просторном трюме, откуда поднимаются декорации или их элементы, а так же сами исполнители в отдельных постановках. Зал произвёл на Эрику сильное впечатление – он казался безупречным, как идеально обработанный драгоценный камень, как дорожка к трону в неофициальном дворце. Здесь «экскурсовод» демонстрировал обилие механизмов и сыпал умными терминами, рассказывая про нулевую точку[63], сечения[64], портальные башни[65], колосники и прочее. Девушка едва успевала ориентироваться и смотреть в нужные стороны. После утреннего спектакля сцена была занята очередной репетицией – той самой, похоже, для которой недоставало кованых лестниц.

– Если театр и переворачивает жизнь, то в лучшую сторону, - стоя под софитом, чей свет плавно менялся с холодного на тёплый, заключила Эрика, - мистер Гаррет, как вы всё успеваете?

Вопрос не давал покоя ещё с марафона в Твиттере после первого телефонного звонка – тогда насыщенность режиссёрских проектов-дел поразила, но интересоваться было слишком рано. Теперь же, при такой возможности, она не могла не спросить. Александр привычно улыбнулся краем рта и пожал плечами.

– Я привык успевать, потому что с любимым делом иначе не бывает. Неважно, какая нагрузка, какой ритм жизни и какие полномочия в запасе. Если занятие приносит удовольствие, если отдавать ему всю душу, о времени не думаешь.

– И никаких страхов или метаний? Так просто?

– Так просто.

Эрика, сперва усомнившись в расписанной формуле, позднее решила, что режиссёр от истины не далёк. Или секрет именно в привычке. Как бы то ни было, а вечером, набравшись храбрости, она всё-таки прослушала запись радио-интервью. И поняла, что абстрактный образ театрала в воображении снова даёт о себе знать…

* * *

Первое интервью на телевидении… С Эйбом Дженнингсом… По иронии судьбы оно как раз пришлось на день накануне возвращения в Нью-Йорк. Работа, клуб и все, кто мог быть заинтересован, уже были предупреждены о прилёте. Виктор, успевший совершить несколько рабочих поездок, в СМС-ках звал теперь знаменитостью… Эрика, сидя в кресле перед зеркалом, позволила гримёрше небольшое колдовство с тем самым обещанным спонжиком, что здорово воняет. Александр Гаррет сегодня рядом не присутствовал, но зато в соседнем кресле сидел Абрахам, прикидывавший, надеть ли линзы или оставаться в очках.

– Главный герой и его создательница – кто-то скоро проснётся знаменитой, не так ли? – делая выбор в пользу линз, актёр достал из кармана пиджака белый контейнер.

– Время идёт, процесс идёт. Ещё немного – и привыкну, - вдохнув облако пудры, чихнула Эрика.

– Будьте здоровы. Статью новую видели?

– Спасибо. Если вы о «возврате к истокам, семейных ценностях и преображении легендарного Эйба из короля в лорды», то да, видела.

– Приятно, что вы обо мне читаете, Эрика, - возясь перед зеркалом, сказал Абрахам, - но я имел в виду статью о «новой юной звёздочке нашей драматургии».

– Что? – девушка резко повернулась в кресле, едва не получив спонжиком в глаз.
– Где вы такое нашли?

– В «Арт-лайф» утреннем. Как знал, что вы ещё не в курсе – допудритесь и загляните в мою сумку.

Проморгавшись и возвратив на место контейнер, мужчина попал в распоряжение гримёрши. Эрика, которую временно оставили без присмотра, потянула на себя небольшую спортивную сумку, стоящую на столе. Руки нащупали свежайший номер журнала, лежащий внутри – плотный, яркий, пахнущий краской и успехом. «Леди Рубинштейн – новое открытие Александра Гаррета» - значилось в анонсе на обложке. Девушка, чей грим едва не вскипел, любовно прошлась рукой по надписи и с предвкушением открыла нужную страницу…