Через пески

– Спасибо, – прошептала она и, собравшись с духом, поползла по площадке, к лестнице в ее конце, изо всех сил желая слезть с опоры и оказаться на земле. Отец, подумала она, наверняка убил бы ее за такое, если бы она не погибла раньше.

От склада к зданию, куда ушел отец Ани, вели пешеходные дорожки. Аня и Джона двинулись на север по той, что пролегала ближе всего к ущелью: извиваясь на крутом склоне утеса, она спускалась к реке.

До того Аня лишь один раз оказывалась к западу от ущелья, побаиваясь противоположной стороны ущелья с ее лабиринтом рудников, измазанными рабочими и всяческими опасностями. Отсюда приходили люди, жившие в загонах, – «сброд», как говорил отец. Отсюда хотелось бежать как можно дальше. Она была здесь только однажды, со школьной экскурсией: дети с преподавателем перешли через мост, чтобы взглянуть на геологические слои и пласты.

В ущелье свистел ветер. Аня и Джона, покрытые рудной пылью, шли рядом, приходя в себя после прилива адреналина. Ане вдруг пришло в голову, что им еще предстоит как-то возвращаться.

– Думаю, самый безопасный и простой способ вернуться домой – появиться у моста и помахать. Нас отправят назад как нарушителей, – задумчиво проговорила она.

– Уж точно не таким способом, как мы добирались сюда, – согласился Джона. – И потом, после всего, что случилось, у них явно другие проблемы, не те, что раньше.

Аня взглянула через ущелье на юг, в сторону разрушенного Эйджила. Отчего-то ей казалось: стоит туда посмотреть, и все станет как прежде. Она еще не до конца осознала, что утраченного уже не вернуть, и поэтому продолжала думать, например, о том, что скажет Мелл при следующей встрече. Какое-то время они с Джоной шли молча.

– Я нашла твой рюкзак с камнями, – сказала Аня, желая поговорить о чем-то другом. – Ты выкладывал ими дорожки. Давно этим занимаешься?

– Недавно, – ответил Джона. – Восемь месяцев.

Аня нахмурилась. Подсчитав в уме, она пришла к выводу, что на все это ушли бы годы.

– Незачем врать, – заметила она. – Мне, в общем, понравилось.

– Я не вру, – возразил Джона.

– Ты не мог сделать столько за восемь месяцев…

– По большей части этим занимался не я, а моя сестра. Я… я как бы продолжил ее дело. Хотел завершить то, что она начала.

– Старшая сестра? – Джона не ответил. Повернув голову к нему, Аня увидела, что он кивнул. – Закончила школу и пошла работать?

– Погибла на рудниках год назад. Помнишь? Восемь жертв.

– Во время того обвала? О господи. Соболезную… Погоди, там ведь были две девушки. Твоя сестра – Сирил? Или Морея?

– Морея.

– Я была с ней знакома. Не очень хорошо, но пару раз мы разговаривали. Она была на два года старше меня.

Аня вспомнила траур в школе. Бывшие ученики попадали под обвалы каждые несколько лет, будто по часам, – цена хорошего образования. Несчастным случаям и группам погибших давали имена, обычно по названиям пластов или шахт, которые они разрабатывали. Тем восьмерым имени не дали, только номер: несколько недель все думали, что они могли выжить, что их можно спасти.

– Я не знала, что у Мореи был брат, – сказала Аня и тут же почувствовала себя глупо. – Извини, вряд ли это так важно…

Джона пожал плечами:

– Все видели только ее, и мне это не нравилось. Мне хотелось больше внимания – сам не знаю почему. Какое-то время я даже слегка завидовал ей – думал, что ее откопают и она станет знаменитой, рассказывая о своих приключениях. Я хотел, чтобы завалило меня и чтобы все об этом говорили. А потом…

– Что – потом? – спросила Аня.

– Ничего. Забудь.

Она схватила его за руку, и оба остановились.

– Так что потом?

– Пару месяцев спустя стало ясно, что она не вернется, и дома все стало совсем плохо. У меня возникла та же мысль, но уже по другой причине. На ее месте должен был оказаться я.

– Не говори так, – сказала Аня. Ей вдруг стало понятно, почему он все время горбится и смотрит под ноги. – Даже не думай.

– Любой подумал бы так. Почему они? Почему не я?

Он был прав. Аня все время размышляла о том, почему ее не оказалось в городе, когда изменился мир.

– Мои родители наверняка думали так, – продолжал Джона. – Папаша, когда злился, так и говорил: «Почему не мог ты?» – Джона произнес эти слова басом, откинув волосы назад и поглядев на Аню через измазанные грязью очки. – Поэтому я и ушел. Понял, что я им не нужен.

– Ты ушел из дома? И с кем ты теперь живешь?

– Место для ночлега всегда найдется. Как ты сообразила, что я делал с камнями?

Они зашагали дальше. Аня пыталась представить, каким был для Джоны этот последний год.

– Я же говорила. Нашла твой рюкзак. Камни были не местные. Почему твоя сестра взялась за это?

– Чтобы дети перестали швыряться ими в пришельцев.

Джона взглянул через ущелье. Там, на юге, от покатых металлических крыш загонов отражался солнечный свет. Когда Аня видела их в последний раз, она заметила, что изгороди повалены – все ушли.

– Пришельцев, – повторила Аня. – Давно не слышала этого слова. У моего отца и большинства тех, кого я знаю, для них находятся другие, намного хуже. Отец страстно ненавидит их. Он заведовал загонами, когда я была маленькой, и я проводила там немало времени. Отец заставлял меня учиться говорить на их языке. Потом, когда я пошла в старшую школу, я попыталась тайком принести им конфеты и…

– Знаю, – сказал Джона. – Я тебя видел.

– Правда?

– Угу. Обратил на это внимание.

– Мне всегда казалось, что от мальчишек вроде вас в дрожь бросает, – вырвалось у Ани, и она тут же пожалела о своих словах. – В смысле, всегда есть младшие ребята, которые странно смотрят на нас, старших. Но может, я и сама вела себя так же. – Она подумала о Кайеке. – Мне в голову не приходило, что ты просто наслаждаешься окружающим миром, – рассмеялась она. – Моя подруга Мелл как-то раз сказала, что ты, как ей кажется, неравнодушен ко мне. – Джона отвел взгляд. Мелл была права, и Аня вновь обругала себя. – Так или иначе, хорошо, что ты продолжил дело сестры.

– Угу, – буркнул Джона. – Только все впустую. То, что казалось великим, теперь выглядит сущей мелочью.

– Обратное тоже верно. – Аня сжала его руку, поняв, как одиноко и страшно ей было бы, не будь рядом кого-то, с кем можно поговорить. – Мелочи теперь выглядят более важными, чем раньше.

– Что ты собираешься сказать отцу, когда мы нагоним его? – спросил Джона.

Они приближались к транспортным ангарам на западной стороне ущелья. Мост снова подняли, и обе его половины стояли вертикально, не давая проехать. Троих мужчин нигде не было видно.