Через тернии к свету

Домой, скорее домой: собрать вещи, деньги и убраться куда подальше, может даже из города. Иначе найдут его эти двое «защитничков» и живьем закопают. Куда же он вляпался на старости лет? За что ему такая напасть?

Старик попросил остановить машину в соседнем дворе. Оставив жлобу-водителю почти все деньги, Алексей Дмитриевич поспешил к своему дому, украдкой оглядываясь по сторонам.

Уже возле самого подъезда старик по привычке взглянул на окна своей квартиры, выходившие во двор, и замер, увидев, как в спальне зажегся и погас свет. Значит, в квартире гости. Дед Леха остановился и прижался спиной к бетонной стене дома. Тут же возле подъезда он заметил огромный черный джип — таких машин во дворе отродясь не бывало, и это показалось старику неспроста. В машине находился водитель и, покуривая, стряхивал пепел сквозь открытое окно на землю.

Оказавшись в тупике, мозг словно ожил, начал соображать быстро и складно. Менты вряд ли сумели бы так скоро его отыскать. А ключи от квартиры только у Нины Антоновны и Костика. Никого из них Алексей Дмитриевич сегодня не ждал. Остается Максимка — пожаловал за своей сумкой, будь она неладна. И пожаловал не один. Чуял дед, что джип у подъезда не просто так стоит, а по его, стариковскую, душу приехал. Видно, дело совсем дрянь…Впору бы ему ноги уносить, пока тот, что в джипе, его не заметил. Но куда Максимку-то бросать? Его ж убьют за то проклятое золото.

Воспаленные старческие глаза покраснели, наполнившись слезами. Что же он наделал, неразумный старик?

Да только прошлое не воротишь, не опустишь занавес и не проиграешь пьесу заново. Приходится жить тем, что есть. Дед вспомнил, как в детстве с ребятами ловили сусликов.

В норе этого полевого зверя целых два выхода. Чтобы поймать суслика, следует найти оба: один завалить камнем, а во второй налить воды. Зверек сам выскочит, чтобы не захлебнуться. Тут-то его в мешок, да о землю, а коли поиграть, то в клетку. Помнил дед, как весело было играть с загнанной зверушкой…

Только теперь старику было совсем не весело. С одной стороны, милиция родимая ищет, не ровен час, найдет. А с другой, если уйдет старик, так его любимому внуку шею свернут, раз плюнуть. Девятнадцать годочков всего на земле прожил Максимка. А он, старый пень, раза в три больше. Холодна, ох холодна водица, набежавшая в норку суслика по самую шею…

Нужно было действовать да поскорей. Дед Леха огляделся вокруг в поисках чего-то подходящего. На глаза попалась клумба, огороженная кирпичами, заботливо обхаживаемая соседкой с первого этажа. Руки ее росли, очевидно, из того самого места: уж больно криво лежали кое-как втиснутые в землю кирпичи. Старик выдернул один, стряхнул влажные комья и убрал под куртку. Затем, перекрестившись, подошел к водительскому окошку джипа.

— Сынок, бутылочки не найдется? — голосом пьяницы-побирушника заканючил старик и поморщился: уж больно противно получилось, аж самому гадко.

— Отвали, батя, — равнодушно сказал водитель.

— А пять рублей, сыночек? Неужели жалко?

— Да пошел вон, алкаш старый. Нету ничего.

— У, морда жлобская. Сталин таких к стенке ставил. Чтоб ты усох!

— Нарвался ты, бомж вонючий, — озверел водитель и открыл дверцу, намереваясь выйти и проучить старика.

Алексей Дмитриевич только этого и ждал. Отскочив назад, он подождал, пока водитель окажется к нему спиной, и с размаху ударил его кирпичом по голове. Потом еще раз. Водитель упал на землю и подозрительно затих. Старик наклонился над ним, и в сумерках его старческие полуслепые глаза разглядели кровь на светлом воротнике водительской куртки. Дед Леха вцепился зубами в ладонь, пытаясь не дать рыданиям вырваться наружу.

Убил!!! Он убил человека!!!

Это в кино так легко: стукнул, стрельнул, человек упал, а убийца преспокойно собрал манатки и ушел героем. А в жизни все совсем не так. В жизни этот парень еще минуту назад был совсем живой: дышал, курил, сквернословил. Кровь бежала по жилам, а легкие наполнялись кислородом. Столько лет мать растила, лелеяла, а он, дед, своей рукой в одночасье оборвал самое ценное, что было у этого парня — жизнь.

Дрожащей рукой старик обшарил шею убитого и к огромному облегчению нащупал пульс. На душе отлегло, будто с того света вернулся. С того самого, где он убийца, грешник, палач. Дед положил кирпич на землю, взял водителя за руки и, стиснув зубы от непривычной тяжести, кряхтя, оттащил его в сторону. Потом скинул с себя куртку, рубаху, оторвал у последней рукав и скрутил жгутом.

Дело было за малым. В голове у деда роились толпы безумных мыслей, одной из которых было выманить бандитов из квартиры. А как это сделать? — устроить фейерверк.

Дед вернулся к джипу, нашел крышку бензобака, отвинтил, засунул туда тряпичный жгут и, дождавшись, пока тот пропитается бензином — слава Богу, бензина было вдоволь, — щелкнул зажигалкой, позаимствованной у водителя.

Он едва успел отскочить в сторону, как раздался взрыв. Старик прижался трясущимся телом к стене и потихоньку двинулся в сторону подъезда. Услышав шум на лестнице, дед Леха стремглав бросился внутрь дома и упал на корточки возле ближайшей двери, стараясь косить под пьяного. Учитывая его потрепанный вид и разорванную рубаху, это получалось довольно неплохо.

Скоро мимо старика, матерясь на чем свет стоит, промчалось двое здоровенных парней довольно грозного вида. Дед слышал, как они носятся с криками по двору. Нельзя было терять ни минуты. Алексей Дмитриевич поднялся с колен и, как молодой козленок, перепрыгивая через ступеньку, бросился на свой этаж.

Дверь в квартиру была приоткрыта. Дед с опаской заглянул внутрь, страшась увидеть то, чего бы не выдержало его больное сердце. В коридоре никого не было, и старик на цыпочках, чуть дыша, прошел в комнату.

Сердце, встрепенувшись, закололо. В углу кровати беспомощно лежал Максимка. Волосы его были растрепаны, глаз заплыл, на разбитой опухшей губе засохла кровь. Руки были связаны дедовским крепким ремнем, найденным, очевидно, в шкафу, и пристегнуты к железной опоре кровати.

Алексей Дмитриевич, не теряя времени, ловко отстегнул ремень, благо по молодости в Морфлоте и не такие узлы развязывал. Освободившись, Максим сел на кровати и всхлипнул, потирая запястья.

— Дед, ну куда ты дел чертову сумку?

Старик замер и исподлобья посмотрел на внука. Плечи его поникли, старик вздохнул и махнул рукой.

— В милицию отнес… Давай, поживее, некогда рассиживаться. Сейчас эти, твое зверье нагрянет.

— Дед, а это ты устроил? — вдруг спросил внук и широко раскрыл глаза, с трудом пытаясь поверить в то, что сказал.

— Кто ж еще…

Алексей Дмитриевич начал метаться по квартире, зачем-то отодвинул комод и вытащил из-под половицы газетный сверток. Затем побежал на кухню и достал с холодильника ключи. Помедлив, схватил с подоконника банку варенья и сунул за пазуху ничего не понимающему внуку.

— Беги, Максимка, вот ключи от 45-й квартиры. Там тебя не найдут. Хозяйки до утра не будет. Сиди тихо, не высовывайся, — шептал дед, протягивая ему ключи и сверток, — Деньги возьми, тут много: я машину в прошлом году продал. Езжай куда-нибудь, подальше отсюда.

— А как же ты, дед? — спросил совсем сбитый с толку Максим.

— Я их задержу, скотов твоих. А ты беги, не теряй времени.

— Они ж тебя убьют…

— Ничего… Что им с меня, старого, взять. — бодро сказал старик, а в груди вдруг екнуло, запищало, словно предчувствуя что-то нехорошее.