Через время, через океан

Когда, правда, жена решила: нужно бросать загнивающий городок и перебираться в богатую Москву, все кругом раскаркались. Куда, мол, такому тихоне в столицу, пропадешь там ни за грош! Левушка, несмотря на робость свою, тоже супругу отговаривать пытался – кому они нужны, в Москве-то? Ни образования, ни квартиры, ни связей. Только чернобровую красавицу было не переспорить, у нее разговор короткий: или вместе едем, или я отправлюсь одна. А потерять свое первое в жизни счастье Лева, конечно же, не решился. Сняли со сберкнижек все скромные накопления – и поехали. «Через месяц вернешься, еще и с долгами!» – мрачно пророчил брат. А Левка и не спорил: пусть так. Зато женушка убедится, что Москва им не по зубам, да и успокоится. И заживут они в своем городке тихо и мирно.

Но вышло опять против всех привычных правил. Сначала они бедствовали, конечно, по съемным комнаткам мыкались, на рынке оба торговали, за гроши – китайской дребенью, в холодной палатке. А потом вдруг хозяин их расширяться стал, еще одну палатку прикупил. И управлять поручил Левушке с супругой. Вы, сказал, конечно, лопушки, зато – честные. «Не нужно это, – пытался отговаривать жену осторожный Левка. – Подставить хозяин нас хочет. Недостачу через месяц найдет и на нас повесит». Но чернобровая только хохотала, ласково трепала муженька по намечающейся уже лысине: «Да ладно, трусишка ты мой! Справимся!»

И что удивительно – справились! Супруга закупками ведала. Не доверяя мужу, сама таскалась по оптовым базам, волокла с них огромные сумки с товаром. А Левка, тихий и скромный, – обслуживал покупателей. И такую репутацию себе создал, что они к нему валом валили – товар никогда не навязывает, всегда внимательный, и подскажет, и посоветует...

Миллионерами они не стали, конечно, но зажили совсем неплохо. И квартиру нормальную сняли, и откладывать начали... А дальше – опять повезло. Жена его любимая вдруг забеременела – хотя уже и не ждали, годков-то обоим сильно за тридцать было. Левка обрадовался, естественно, но и затревожился сразу. Куда им ребенка – на съемном жилье, без прописки? Но когда он заговорил, что, может, не надо, супруга только очами сверкнула. Прикрикнула: «И думать, что избавлюсь, не смей! Без детей в семье нельзя. Вытянем!» И начала потихоньку передавать Левушке дела. Терпеливо, словно ребенку малому, объясняла, что товар на базах всегда нужно своими глазами просматривать, весь, до вещички. И никакой никогда предоплаты.

Ну, Левик поворчал для порядка, только всерьез переспорить жену даже и не пытался. В конце концов, беременность – не болезнь. Если вдруг что, супружница всегда выручит, подскажет.

И опять ведь вытянули! И девочку, красотку писаную, родили, и бизнес не потеряли. Даже расширились: плюс к взрослым шмоткам стали теперь и детскими вещичками торговать. Тоже китайскими, ненадежными, зато товар всегда только из хлопка. И как можно дешевле, плевать, что строчки кривые. Дети все равно растут быстро, и одежда на них горит. Родителям куда выгоднее за тысчонку купить пять плохеньких костюмчиков, чем один хороший, который чадо все равно раздерет...

И вот чудеса, торговля только процветала! А когда второй контейнер поставили, уже свой, собственный, Левка даже думать стал, что никакого порченого гена у него нет, все наврал брательник.

Но только когда дочери годик исполнился, вдруг шарахнуло. Стала у Левки нога сохнуть. Сначала просто в размерах уменьшилась, потом болела на дождь, а через пару месяцев – он только на обезболивающих и сидел. Супружнице ничего не рассказывал до последнего. Не хотел тревожить своими проблемами. Куда еще с его ногой возиться, если дел на рынке невпроворот и никаких полисов медицинских у них по-прежнему нет, только дочку за взятку к детской поликлинике прикрепили. А когда жена наконец заметила и кричать стала: чего, дурак, молчал? – оказалось уже поздно. Какие-то необратимые процессы, сказал врач, начались. И теперь только резать, чтоб совсем не помереть.

Но куда ему без ноги?

Однако чернобровая не сдалась. Отправила Левушку по знахаркам. Ох, сколько денег на это ушло! Но пользы – никакой, одни траты. А ведь бизнес тоже постоянных расходов требует, и дочка растет, витамины нужны, соки всякие дорогущие... Мало того, что он сам за прилавком стоять уже не может, пришлось узбечку в помощь нанять, а тут еще и на шарлатанов столько ушло и, главное, без толку...

Левка даже подумывать стал: не может он быть такой обузой. Надо или просто уйти, не висеть у своих девочек камнем на шее. А то и – головой в омут. Все лучше, чем если ногу отрежут. Но тут брательник его выручил. Позвонил однажды, послушал унылый Левушкин голос. И даже про невезучесть острить не стал, как прежде делал. Строго велел: не унывай, брат. Выручу.

И через неделю снова звонит, требует: отправляйся, мол, немедленно, в такую-то деревню под Тамбовом. Там одна тетка есть, во втором доме от околицы – травами лечит и просто чудеса творит, совсем безнадежных на ноги поднимает.

Левка, конечно, возражать начал. Убеждал брата, что какие только знахарки его не пользовали – помощи никакой, сплошное вымогательство. Но старший лишь рявкнул: «Не спорь со мной, доходяга! Это невезучие при первой трудности в кусты шарахаются, а ты – мужик. Отец. И Москву почти покорил. Ты справишься».

И мало того, что знахарку нашел – даже денег на дорогу выслал.

Левушка и поехал. Дотрюхал в плацкарте до Тамбова, добрался на перекладных до глухой деревни, нашел искомый домишко... Только тетка, якобы знаменитая, его и на порог не пустила. Цыкнула из окошка: проходи мимо. Обманули тебя. Уже сколько лет как закончила я практику и никого сейчас не принимаю.

Левка злую бабу и так молил, и сяк, но та непреклонной оказалась. Не лечу больше, говорит, и точка. А посулить за свое спасение миллионов несусветных – так нету их у него. Жалких несколько тысяч в кошельке – и те из бизнеса чуть ли не со слезами вынул... Но, если уйти с позором, что жена скажет? И брат?!

И Левушка, совсем уж от отчаяния, бухнул: мол, только вылечи. А я, хотя много заплатить и не могу, твой навеки должник буду. Любое желание исполню. Все, что ни попросишь.

Думал, посмеется тетка, но та вдруг взглядывает на него так внимательно... И хитро спрашивает: «Неужели любое?» Ну, терять ему нечего, кивнул: «Все, что скажешь. Хоть украду для тебя, хоть убью». А она тогда ласково: «Ну, убивать мне никого не надо... А душа твоя пригодится. Ладно. Заходи. Посмотрю».

Провела в дом, долго щупала ногу, вздыхала, хмурилась. Левка совсем уж испугался, что снова пошлет, однако тетка вскинула на него цепкий взор, проскрипела:

– Ох, свалился ты на меня как снег на голову... Я ж слово дала самой себе: больше никого не лечить...

Но все-таки смилостивилась. Взялась за него. Целый месяц в ее домишке проторчать пришлось. Половину времени занимало лечение – сидел с огненно жгучими припарками, пил настои, до полусмерти парился в бане. А когда не лечился – травнице по дому помогал. Воду носить или ограду справить сил не было – так хоть приготовить или сор вымести... Даже подружились почти что. Тетка нормальной оказалась, только одинокой очень. Ни мужика, ни детей, ни родственников никаких. А науку свою, траволечение, она, говорила, от бабки переняла, давно умершей. Ну, и сама училась много. А что пациентов не берет – это после одного случая. Когда за совсем тяжелого взялась, но силы не рассчитала, тот помер, а на нее все шишки. Давно это было, еще до перестройки. И с тех пор она зарок дала. Уже лет пятнадцать только для себя настои делает, и всем клиентам – от ворот поворот.

– И тебя брать не хотела: прибытку – ноль, мороки много. Но купил ты меня глазами своими грустными. И еще вижу: человек ты честный. Правда, что ли, коли поправишься, любое желание мое исполнишь?

– Все, что хочешь. Жениться только не смогу.

Тетка лишь хохотнула:

– Ну, в мужья ты мне не надобен! Но адресок, когда уезжать будешь, оставь. Может, и пригодишься...

А какие, интересно, желания у деревенской знахарки могут возникнуть? Левка пока голову себе не морочил. Тем более что и нога его лечению долго не поддавалась, только хуже становилось. А не поможет тетка – значит, и он ей ничем не обязан...