Через время, через океан

Но безвестная знахарка, вот удивительно, поборола его страшную болезнь. Долго он не верил, думал, что ему кажется, но действительно стала набирать силу больная нога. Сначала он палочку бросил, потом даже подволакивать ногу перестал... А еще через месяц – и не отличал, какая больная, а какая здоровая.

И, уезжая, как честный человек, оставил знахарке и свой телефон, и свой адрес.

Первые пару лет, правда, немного боялся, что она позвонит, внесет в его жизнь сумбур, озадачит... А потом – и забывать стал. И если вдруг всплывало в памяти когда-то данное обещание, утешал себя: разумная ведь женщина знахарка. Ничего не выполнимого не попросит. Ну, остановиться у них, если вдруг в Москву нагрянет. Или даже если денег потребует – пусть. Имеет право. Он ей заплатит – благо что дела потихоньку идут. Даже втайне от жены кое-что откладывать начал, на всякий случай...

И однажды, когда он почти и ждать перестал, травница вдруг объявилась. И чуть не с порога насела: готов ли он исполнить давно данное обещание?

Что оставалось делать? Только покорно, как баран перед закланием, склонить голову...

А когда знахарка озвучила, чего хочет, Левка и вовсе все проклял. В первую очередь – себя, дурака невезучего. Ну, чего ему стоило: обещание-то дать, но оставить травнице адрес фальшивый! Ведь никак не проверила бы...

Да было уже поздно.

А он пусть и невезучий, но честный человек. Коли пообещал – надо выполнять. Только бы жена и дочка, совсем взрослая уже, в первый класс пошла, не узнали...

* * *

– Вы?.. Зачем?! – ошалело пискнула Надя.

Хотя не спрашивать надо было – дверь перед носом Егора захлопывать. А так момент был упущен. Баченко легко оттеснил ее, ввалился в квартиру, обдал запахом перегара. И взгляд его налитых кровью глаз не предвещал решительно ничего хорошего.

Незваный гость с омерзительной усмешечкой потрепал Надю по плечу. И глумливо спросил:

– Чего? Не рада?..

А Надя попыталась оценить свои шансы. Входную дверь Баченко захлопнул. В квартире она одна. Контрприемы против насильников, которым ее когда-то пытался учить Полуянов, явно бесполезны. Егор Егорович хоть и не Геракл, а мужик крепкий. Да и драка уж в любом случае не метод для библиотекарши. Единственный шанс – договориться. Тем более что он и не трогает ее пока. И даже не угрожает. Только смотрит глаза в глаза. И горят в его взгляде и гнев, и презрение, и, кажется, жалость...

– Зачем вы пришли, Егор Егорович? – как могла спокойно, спросила Надя.

Могла бы еще поинтересоваться, откуда он ее адрес узнал, но не стала. Не одной же ей черпать информацию из компьютерных баз данных! Любой желающий может ввести ее имя, фамилию, год рождения – и пожалуйста, место проживания вам, и телефон домашний, и даже что у нее холодильник в кредит.

А Баченко в ответ лишь хмыкнул:

– Выпить есть?

И, не дожидаясь приглашения, протопал в кухню.

Вот он, шанс! Открывай входную дверь – и беги!

Но только что дальше? Вызывать милицию? Как-то совсем глупо... Да уже и любопытство разбирает: зачем Егор к ней явился? Хотел бы в морду дать за тот запрос в прокуратуру, на пороге бы дал. Выпить просить не стал бы...

И Надя решила рискнуть. Входную дверь, впрочем, на всякий случай отперла и даже слегка приоткрыла – если что, путь к отступлению готов. И поспешила вслед за домоправителем балерины на кухню.

Баченко в ее квартире не растерялся. Уже расположился на табуретке и даже джина себе налил добрые полстакана – из Владовой бутылки. И ей кивает, будто он тут хозяин:

– Присаживайся. И себе наливай.

Прямо скажем, абсурдная ситуация...

– А вы предупредить не могли, что придете? – буркнула Надя.

И села рядом.

– Чтоб ты к моему приходу борщок сварила?.. – хмыкнул он.

И вдруг, со всего маху, грохнул стаканом об стол. Зазвенела посуда, джин расплескался, Надя сжалась на своей табуреточке.

А Егор Егорович проревел:

– Что ж ты, Надька, такой дрянью оказалась, а?.. Я к тебе, как к человеку, – а ты, ты...

И девушка вместо первой (и естественной в подобной ситуации) реакции – заорать: «Ты чего себе позволяешь?!» – опустила глаза. Эх, зря она пошла на поводу у навязчивой Магды. Зря подписала тот проклятый запрос... Не убивал балерину Егор, и она это всегда подспудно чувствовала. Убийцы – те хладнокровные. А Баченко себя как обиженный мальчишка ведет. Одновременно и гневается, и хочет, чтобы его пожалели...

И у Нади вдруг вырвалось:

– Вам колбаски порезать?

– Ты ко мне не подлащивайся, – буркнул Егор.

Митрофанова только плечами пожала:

– Больно надо. Просто вы и так пьяный. А не будете закусывать – вообще свалитесь. В чужой квартире.

Но все-таки зачем он к ней явился?

И Надя, доставая из холодильника колбасу, произнесла:

– Автоответчик когда-нибудь слушаете? Я, между прочим, вам звонила. Хотела предупредить, что они – ну, Магда и остальные – затевают.

– Предупредить она хотела, – усмехнулся Егор. – Бла-агодетельница... А просто не подписывать, раз не согласна, слабо?

Эх, прав Егор. И укоряет ее справедливо. Но только извиняться совсем уж глупо. И она из обороны перешла в атаку:

– А вы сами виноваты! Вроде неглупый человек, а так подставились! На звонки не отвечаете, в квартиру никого не пускаете! Вместо похорон народных – балерину по-тихому сожгли. Конечно, люди черт-те в чем вас заподозрили. Заволновались...

– Заботливая ты моя... – саркастически протянул Егор Егорович. И безжалостно добавил: – И глупая. Не поняла, что ли, еще, что тебя саму используют?

– Кто? И зачем? – спокойно спросила Надя.

– Да хотя бы Владик твой распрекрасный! – хохотнул Баченко. Пристально взглянул на Митрофанову, протянул: – Аспирант, биографию Крестовской он пишет! А ты, наивная дурочка, и купилась...

– Ну, что никакой он не аспирант, я поняла, – возразила Надя.

– А кто на самом деле – и знать не хотела, – констатировал домоправитель. – Красавчиков расспрашивать опасно. Начнешь им неудобные вопросы задавать – сразу слиняют. И никаких больше коктейльчиков. Верно говорю?..

Вот, блин, психолог доморощенный!

– Так кто же Влад на самом деле? – спросила Надежда.

– Кто, кто! На родство с Крестовской он претендует, неужели не ясно?..

– Как? – опешила девушка.

– А вот так! Утверждает, что он – внук ее мужа. Генерала Виктора Маркова. И под это дело на Лидкины драгоценности хочет лапу наложить. Даже завещанием тряс: вроде как цацки генерал его матери завещал. Своей дочери.

Надя так и села. Вот уж действительно дурочка! Слушала, уши развесив, все эти сказки! Как Влад с Крестовской якобы в булочной познакомились и вместе голубей кормили...

– Откуда вы знаете? – потребовала Надежда.

– Подслушал, – не смутился Егор. – Дня за два до того, как Люська умерла. Этот Влад к нам приперся и потребовал у Крестовской личной аудиенции. По очень важному, сказал, вопросу. Ну, я их в кабинет отправил, а сам под дверью встал. – Покровительственно улыбнулся, добавил: – Я ведь своим старухам полной воли никогда не давал. Знаю я их важные дела! Не проконтролируешь – все промотают... И слышал все до словечка. Складно он врал, ничего не скажешь... Будто бы цацка, брошь старинная, генералом им давно была завещана и всегда в доме у бабки Влада хранилась. А в ту ночь, когда Марков умер, оказалась у него вообще случайно. Он якобы вещичку к ювелиру возил, замочек починить. А когда генерал коньки отбросил, жена его внебрачная завещание предъявить побоялась. Ну, а сейчас нужно наконец восстановить справедливость...