Черная кровь. Пробуждение силы

– Стоп. Ты что, глэйд, видишь меня? – удивился Гул’Драк-Тул. – Гризль, глэйд, ты меня видишь даже сейчас, глэйд?

Старый шаман продолжал говорить на смеси чиглаэзского, человеческого и, возможно, оркского языков.

– Вижу, – ответил Адам, понимая его через слово.

– Отракортанор ыр, гризль. Как хорошо. Как давно я не разговаривал, глэйд, с живым существом. Лет десять прошло, глэйд. Подожди, сейчас.

Шаман устремился к Грыгху и буквально с разбега прыгнул на него, словно пытался сбить соплеменника с ног. Адам даже крикнуть не успел, чтоб предупредить соратника об опасности. Но, похоже, что-то пошло не так, призрак просто разбился о тело Грыгха, превратившись в туман.

– Ох, глэйд. Ожерелье, сними с него ожерелье, – Гул’Драк-Тул снова возник возле своего трупа. – Я в него вселюсь на время, и поговорим.

– Грыгх. Ты шамана видишь? – спросил Адам, подозревая, что спятил.

– Да. Вон он, на стуле, – нахмурился орк, махнув рукой на иссохший труп.

– Сними-ка ожерелье.

Грыгх выполнил просьбу, и призрак снова метнулся в его сторону. Орк выгнулся, глаза его засветились голубым пламенем, а губы растянулись в жутковатой улыбке.

– Ох, глэйд, какой же твой раб мерзкий. Но это лучше, чем быть бесплотным духом. Гризль, давай выпьем, и ты расскажешь мне, что происходит там, наверху, – сказал Грыгх каким-то уж вовсе ненормальным голосом. Адам поверить не мог, что шаман вселился в тело орка. За десять лет душа Гул’Драк-Тула точно должна была отправиться на перерождение.

Грыгх подошел к столу, отбросил прежнее тело шамана на пол и сам уселся на стул.

– Там на стене знак рокх. Проведи по нему рукой, – указал он в сторону, и Адам обратил внимание на шероховатый, полустертый рунический символ на одной из плиток. Едва он коснулся этого знака рукой, кожу на пальцах обожгло до крови, капли, выступившие через мелкие порезы, мгновенно напитали гравировку силой. Знак вспыхнул, что-то зашипело, щелкнуло, в стене открылась небольшая ниша. Пораженный увиденным диэрр замер.

Кроме горсти черных колец в углублении стояло три серебряных кубка, огромная бутыль вина, напомнившая Адаму о доме, и в самом дальнем углу лежал неприметный кожаный мешочек.

– Вот и всё, что осталось от моей сокровищницы, гризль. Тащи сюда эти богатства. Посидим, поговорим. Помянем былое, да пойду я. Нет больше алтаря, на который Мордред свое проклятье привязал. Нет больше силы, удерживающей меня в заточении.

– А Грыгх? С ним всё нормально будет? – уточнил Адам.

– О рабе беспокоишься? Это ты молодец. Давай садись рядом, рассказывай, как там наверху, да чего вы ко мне приперлись. Ну, и я тебе расскажу. Может, что-то полезное узнаешь.

Адам взял вино, пару кубков и подошел к столу.

– Да что ты вертишься, на пол садись. Разговор у нас часов на пять. А там, перед уходом, я вам выход наружу сам пробью. Пусть эти предатели пока покряхтят, побольше камней перетаскают. Всё им уроком будет. Нельзя нарушать договоры, иначе чем мы, орки, лучше мерзких гризлей?

Адам ещё раз огляделся по сторонам, но, так и не найдя, на что ещё можно сесть, чтобы не испачкать одежду, сказал, что лучше постоит. Грыгх ухмыльнулся.

– Как знаешь, гризль. Прошлый мой гость, которого местные в жертву принесли, был менее… раолстр. Не знаю, как по-вашему. А твой раб вообще знает не так чтобы много человеческих слов. Как вы только с ним общались?

Одержимый шаманом Грыгх ногтем откупорил бутылку и налил вина. Свой кубок он наполнил до краев, Адаму лишь наполовину.

– Ах ты ж, глэйд. Шайр михар. Пыль надо смыть. Было. Ладно, выпьем так. Чего доброму напитку пропадать? Будем знакомы, диэрр Адам, я Гул’Драк-Тул, – шаман поднял кубок и опрокинул вино в пасть.

Адам последовал примеру, да и дальше в основном слушал и пил. Удивлялся тому, что рассказывал мёртвый шаман, и снова пил. Пришлось всё-таки присесть на грязный, заметно качающийся пол. На закуску Грыгх-шаман поджарил кусок свинины, всего лишь начертив на ней руну огненного вихря, от чего Адам окончательно обалдел, ведь сам Грыгх магией не занимался. Отличное вино закончилось слишком быстро, в бокалы полился орочий аркн. Вначале он сильно обжигал, но к концу третьей бутылки удалось распробовать послевкусие чрезвычайно крепкого пойла, которое добавляло постному мясу остроты.

– А ты говоришь, что это мы дикар-ик, – Грыгх закусил и попытался подняться на ноги, но не сумел. Шаман рассказал, как хорошо они жили до войны, как его уважали другие орки и что никто не собирался захватывать эльфов или гномов. Набеги не в счет, это давняя традиция посвящения молодняка в ряды воинов. А потом пришли люди. Гул’Драк-Тул сам пытался защищать свой народ, и никто не мог совладать с ним. Лучшие аскеры не могли справиться с ним, пока не призвали Мордреда, который нашел выход. Замок устоял, но хитрый и бесчестный архимаг наложил заклятие, которое связало душу шамана с источником. Он оказался заперт внутри собственного замка, и в попытках вырваться Гул’Драк-Тул обрушил стены, так и не сумев покинуть своего узилища.

– А сломать алтарь? Сломать его ты пробовал? – заплетающимся языком поинтересовался Адам. Вообще, уроженца герцогства Буриоззи трудно напоить, лишь чрезмерно крепкий аркн справился с этой задачей.

– Я же, глэйд, не гризль, чтоб такое ломать. Да и связал он мою душу с алтарем, понимаешь? – прорычал Грыгх, но безнадежно махнул рукой. – Ничего ты не понимаешь, жалкий гризль. Ох, глэйд. Чувствую, пора мне. Забирай всё. Книгу не читай. Там много такого, что без способностей в… глэйд, в магии знать опасно. Теперь ты её хранитель. Отдай только кому-нибудь знающему, желательно орку, глэйд. А перстни сразу надень, это тебе подарок. Они тебе помогут...

Грыгх не сумел договорить, пьяно икнул и обмяк, свалившись лицом на недоеденный кусок свинины. Дух шамана вылетел из его спины расплывчатым облаком, устремился по витой лестнице вверх, и спустя мгновение раздался громкий хлопок, словно кто-то ударил Адама по ушам. Подземелье заволокло пылью, и он закашлялся, вытирая лицо рукавом куртки. Ноги отказывались слушаться, но следовало выбираться.

Адам до последнего не верил в происходящее. Души всегда уходят на перерождение, даже если это душа проклятого шамана. С трудом добравшись до ниши в стене, он понял, что встреча и разговор не привиделись. Легко нашарил рукой крупные для человеческих рук черные кольца, начал надевать их на пальцы одно за другим, как советовал Гул’Драк-Тул, и внезапно ожерелье шамана на шее вспыхнуло, после чего погас первый камень. Хмель выветрился мгновенно, сознание резко прояснилось, и тогда Адам понял, какую глупость совершил.

Глава 9. Северный Хайкхур. Возмездие

Странная и часто страшная магия орков презиралась людьми за слабость заклинаний. Лишь собравшись в группу, шаманы могли противостоять даже не самому сильному аскеру, прошедшему обучение в академии. Но орочьи артефакты – другое дело. Они стоят хороших денег, ведь позволяют использовать магию неодаренным. Любой человек, зная свойства артефакта и его особенности, может воспользоваться таким устройством, если будет иметь в распоряжении скольдер. На продаже артефактов можно неплохо заработать. Особенно если учесть, что в наличии сразу семь колец с загадочными руническими символами. Это целое состояние!

Однако если не знать, на что способны эти драгоценные украшения, то можно не только потерять палец или руку, на которую осмелишься их надеть, но и лишиться жизни. Адам понял, как безрассудно поступал всё это время, и теперь клял себя последними словами. Дух злобного шамана наверняка ненавидит всех людей, он даже не скрывал этого. Гул’Драк-Тул мог уже несколько раз убить Адама, да и в этих кольцах легче легкого спрятать ловушку.

«Вино тоже, возможно, было отравлено, – мелькнула запоздалая мысль, – ведь не может после обычного пойла быть так хреново».