Черная кровь. Пробуждение силы

– Пять дней прошло?! Да почему вы раньше не пошли по следу? Упустим же некроманта.

– Не упустим. Куда он денется? Ты лучше скажи, что у тебя с деньгами?

– Жалованье получил за месяц. Двадцать золотых выдали в академии. Двенадцать осталось, – сознался Лютер. Врать ему никогда не удавалось, поэтому он решил не скрывать, что ему уже немного заплатили. Но настроение окончательно испортилось. Где теперь искать этого гнома, когда столько времени прошло?

– Негусто. Негусто. Ладно, заполнишь камень к утру – дам ещё десятку. Тебе нужен костюм, чтоб был по размеру, а то мой, вижу, великоват. Наймёшь повозку. Ты постарайся нацедить за ночь побольше энергии. Тут с ней туго, всё уходит в налоги, а у меня ранение, сам видишь. Без магии совсем боли замучили.

Лютер снова разглядел в мастере больного старика и кивнул. Пришлось забрать перстень со стола.

– Я тогда пошел?

– Ступай. Утром перстень не забудь отдать. Надеюсь, ты не совсем безнадёжен, – вздохнул Ксандерс и налил себе настойку кровянки из хрустального графина. Хоть она теперь и не помогала восстановить энергию в источнике, но без её привычно горького вкуса магистру делалось совсем тоскливо.

В тревожном и мрачном настроении Лютер выскочил за дверь, едва не сбив с ног проходившую мимо Таулину.

Глава 12. Крокхард. Трактир

– Прости, не думал, что ты тут. Давай на «ты»? Я Лютер, и мне нужна твоя помощь, – скороговоркой выпалил он, стараясь смотреть себе под ноги.

– Конечно, как вам будет угодно. Какого рода помощь понадобится? – спросила Таулина, и Лютер не удержался, снова утонул в её огромных глазах цвета изумруда. Говорят, что до того, как великая мать Астрелия наградила первых магией крови, девушек с зелеными глазами называли колдуньями. Теперь-то все знают, что цвет глаз одарённых золотистый, но Лютер был готов поставить свое годовое жалование на то, что Таулина владеет какой-то иной магией. Магией притяжения, очарования, ну или чем-то вроде того.

– Я должен… То есть, мне нужно приодеться приличнее, как сказал мастер Ксандерс, и купить кое-какие принадлежности. Где тут у вас ателье с портным, может быть, торговые ряды?

Таулина отчего-то засмеялась.

– Ателье? У нас точно такого нет. Лавка портного на краю центральной площади, а уличные торговцы уже разошлись по домам. Можно поискать, но сомневаюсь, что удастся купить всё, что вам необходимо, аскер Лютер. Я могу составить компанию и сама всё покажу, только дайте мне двадцать минут, чтобы закончить с ужином.

Лютер согласно кивнул и вернулся в комнату. К поездке он готовился, и, кроме короткой эльфийской кольчуги, какие стало модно носить в последнее время среди студентов академии под плащами и туниками, купил себе небольшой тоэледский клинок с узким лезвием и красивой гардой. Таким удобно колоть и фехтовать. А ещё он взял немного письменных принадлежностей, в том числе и блокнот, в котором любил не только записывать важные мысли, но и рисовать. Это ещё одна способность, которая, в отличие от магических умений, часто пригождалась Лютеру в жизни. Вот и сейчас, отложив учебник по основам магии земляных работ, что достался ему по привлекательной цене, он взял блокнот и принялся рисовать.

Заточенный грифель скользил по бумаге, оставляя тонкие линии. Жаль, что карандаш с собой был только чёрный, таким не выразить всю глубину и очарование этих прелестных зеленых глаз, что не удавалось выбросить из головы. Тут идеально подошли бы краски, но это слишком дорогое удовольствие для вчерашнего студента, так и не сумевшего толком развить магический дар. А ведь некоторые заканчивали академию, сколотив огромную клиентскую базу или даже завидный капитал.

Лютер так увлекся, что не сразу услышал стук за спиной. Таулина переоделась и теперь выглядела ещё лучше, чем прежде.

– Уже пора? – удивился он, закрывая блокнот, и взглянул в окно, но через слюду не смог определить точное положение солнца.

– Боюсь, что мы уже опоздали, но попробуем поторопиться. Обычно Скипарелли задерживается на работе. Он хоть и гном, однако шьёт удобные и симпатичные вещи, при этом использует отличную кожу, которую привозят из самой Лиронии, и теплые шерстяные ткани из Грандиона.

– Да мне бы что-то попроще, недорогое, но качественное, – сказал Лютер и взъерошил ещё влажные волосы, пытаясь привести их в порядок, что, конечно же, не удалось.

****

Улицы Крокхарда быстро пустели, город погрузился в легкий полумрак, и воздух наполнился тошнотворной сладковатой гарью. Лавка портного, куда так спешили Лютер с Таулиной, в этот вечер закрылась раньше обычного, и все попытки достучаться до её хозяина успеха не принесли.

Лютер отошел от закрытой двери, ещё раз бросил взгляд на яркую вывеску, намалёванную кем-то прямо на деревянном щите. Художник не особо старался, зато красок не жалел. Лютер тяжело вздохнул. Он сам сумел бы найти этим краскам более правильное применение.

– Что-то горит, – обратил он внимание, оглядевшись по сторонам. Двух- и трёхэтажные каменные дома, сложенные из плохо обработанных массивных блоков, окружали площадь плотным кольцом, сильно перекрывая обзор. Хорошо было видно лишь серое небо, что висело над самими крышами. – Похоже, орки строили свои города совсем без плана. Даже центральных прямых улиц нет, теперь непонятно, где пожар, а главное, как его тушить.

– Горит за городом. Это аскеры и помощники Лерхонда сжигают трупы. Третий день нечем дышать. Особенно по вечерам и на рассвете, – ответила Таулина, тоже оглянувшись, но уже на шумные крики пьяной компании, устроившей потасовку на противоположной стороне площади. Солдаты громко подбадривали пару дерущихся, выкрикивая ругательства. Лютер проверил, что в кольце скопилась совсем маленькая капля скольда, хоть он и пытался накачивать её туда непрерывно.

– Как жаль. А я рассчитывал, что мы погуляем и ты покажешь мне местные достопримечательности, – неловко признался он. Лютер понимал, что скоро стемнеет, но так не хотелось возвращаться в комнату. Очень редко ему удавалось свободно погулять по улицам, а чтобы с красивой девушкой, так и вовсе никогда.

В общежитии академии, где он провел последние шесть лет, были строгие правила. Возвращаться приходилось рано, а, по словам сокурсников, всё самое интересное всегда происходит ночью. Большинство студентов с детства проживали в столице. Их родители, богатые купцы, владельцы мануфактур и аристократы, позволяли своим отпрыскам делать всё, что заблагорассудится. В последнее время магический дар всё реже проявлялся у людей низшего сословия, и никто не мог объяснить, почему это так. Если бы случалось наоборот, то наверняка Академия бы занялась решением этого вопроса, но сложившаяся ситуация всех устраивала. Всего двадцать студентов, собранных со всей Лиронии, не имели собственного жилья в столице и занимали комнаты в общежитии академии.

– Можем посидеть в трактире. Вон там. Ночью дышать станет легче, тогда и прогуляемся. Хотя достопримечательностей тут немного, – предложила Таулина, растирая озябшие плечи. Её легкое прогулочное платье не годилось для ночных прогулок. Лютер предложил ей свой подбитый тонким мехом плащ, но, бросив взгляд на золотую вышивку знака магической опоры, девушка отказалась.

Пьяная компания солдат тем временем втянулась в тот же трактир. Избитый ими мужчина, пошатываясь, поднялся и прислонился плечом к стене, чиркнув кресалом, закурил. Он тоже был солдатом и также пьян, но, судя по всему, числился в составе другой группировки войск.