Черная луна Мессалины

– Благодарю, я за рулем.

– А мне бокал вина пойдет только на пользу. Лин, налей!

Бритая костюмерша, очень похожая в своем джинсовом комбинезоне на перекормленного школьника, спрыгнула с подоконника, на котором сидела, и, взяв со стола бокал на тонкой ножке, где еще плескались остатки вина, долила из початой бутылки.

– Я жил когда-то в России, – продолжал рассуждать импресарио, отставляя кофейную чашку и принимая из рук костюмерши бокал, – во мне течет русская кровь, но я предпочитаю не водку, а сухое шабли.

Я чуть заметно усмехнулась. Какой же глупец будет пить водку, если в райдере заявлено дорогущее французское вино, предоставляемое принимающей стороной? Двести тридцать долларов бутылка, только сегодня подвезла семь бутылок. Лео пристально взглянул на меня, заподозрив издевку.

– Вы русский? – Я попыталась списать улыбку на счет своего вопроса. И с воодушевлением спросила, как будто это и в самом деле меня занимало: – Так почему мы до сих пор общаемся на английском?

– По-русски я почти не говорю. И потом, это неэтично по отношению к Секси. Моя жена не знает вашего языка. Хотите пепси?

– От пепси не откажусь. – Я сглаживала углы, как могла. – Люблю вашу сладкую шипучку.

Гордость за великую державу осветила лицо американца.

– О да, в Америке есть много вещей, которые невозможно не любить, – не лишенным пафоса голосом сообщил он. – Сигареты «Мальборо», сладкая, как вы выразились, шипучка. Хорошая одежда. И, главное, свобода от условностей. Америка – самая независимая страна в мире. Это аксиома. Подумать только! Соединенные Штаты моложе, чем ваш Большой театр, а диктуют свою волю народам, ведущим отсчет с Адама и Евы. И, уж конечно, моя страна, как оплот демократии, никогда не опустится до вульгарного переворота, как это случилось у вас.

– Кстати, об условностях, – подал голос стилист, оборачиваясь в мою сторону. Изящный и томный, как черный тюльпан, он склонился над головой порнодивы и теперь заплетал ей косы и навивал локоны, закрепляя конструкцию шпильками. – Предоставленный Секси Бум шампунь лишь очень условно можно назвать шампунем. Неужели вы всерьез полагаете, что мегазвезда ее уровня будет мыть голову этой дешевкой? В ваших ужасных магазинах ничего нет! Я обошел много торговых точек и ни в одной из них не увидел «Ланком» и «Живанши».

– Вы не по тем магазинам ходите, – откликнулась я. – «Ланком» и «Живанши» продают в валютных «Березках». У вас же есть валюта? Вот и наведайтесь туда.

Стилист от возмущения даже перестал орудовать расческой.

– Но там все дорого! – с негодованием выпалил он, высоко поднимая острые плечи. – Цены совершенно неприемлемые!

– Зато все есть, – усмехнулась я. – Как раз для таких иностранных небожителей, как наша гостья.

– В райдере записано, что вы обязуетесь предоставить Секси Бум шампунь и кондиционер, – продолжал качать права стилист. – А также гель для душа и лосьон для кожи после ванны. Будьте любезны выполнить обязательства.

Я вскинула брови:

– Неужели Секси Бум приехала без шампуня?

– Вас это не касается! – разозлился парень, тряхнув головой, и гладко зачесанная черная прядь красиво упала ему на лоб. – Раз обязаны – предоставьте!

Облокотившись на спинку кресла, я закинула ногу на ногу и невозмутимо заметила:

– Но в райдере не указана фирма-производитель. Шампунь мы предоставили. Гель и лосьон – тоже. Так что обязательства мы не нарушаем.

Лицо стилиста пошло пятнами, и он с раздражением выдохнул:

– Черт знает что! Не страна, а стоячее болото на окраине цивилизации! Ничего купить невозможно!

– У меня та же проблема, – вступила в разговор костюмерша, закуривая у окна. – Для бесперебойной работы желудка мне необходимо выпивать по утрам пол-литровый пакет йогурта. А у вас в магазинах так мал ассортимент этого продукта, что выбрать не из чего!

– Попробуйте пить на ночь кефир, – посоветовала я. – Помогает гораздо лучше йогурта.

Стилист окинул рыхлую фигуру коллеги презрительным взглядом, сквозь зубы процедив:

– Жрать надо меньше, Лин. Проблем не будет.

– Не твое дело, милый Тони, сколько я ем, – огрызнулась девушка, сердито вкручивая только что прикуренную сигарету в хрустальную пепельницу, которую держала в руке. – Я, можно сказать, в последнее время вообще ничего не ем. В ресторане подают ужасный борщ, эту мерзкую жижу, в которой плавают ошметки овощей, а про нормальный сэндвич они даже не слышали. Единственное спасение – «Макдоналдс», но там такие очереди, что я пару раз постояла, махнула рукой и стала ходить в ресторан. А кефир я пить уже пробовала. Мне не нравится, как он пахнет. Отвратительно воняет, как и вся ваша русская еда.

– Хорошо, что напомнили! – встрепенулся Лео. – В гостиничном номере после уборки нестерпимо пахнет моющими средствами. В помещении находиться невозможно. Я заказал вам, Елена, пропуск. Сегодня же подойдите к администрации отеля и решите этот вопрос.

Импресарио вытащил из толстого бумажника пропуск в гостиницу и протянул мне. Забрав бумагу, я поставила едва пригубленный бокал с пепси-колой на журнальный столик и поднялась с кресла.

– Благодарю за угощение, мне нужно бежать. Необходимо к вечернему выступлению украсить зал и проверить готовность артистов.

И, поражаясь беспардонности гастролеров, откровенно ненавидящих Россию и даже не считающих нужным это скрывать, повернулась и вышла из гримерки, на ходу стирая с губ остатки отвратительно-сладкой шипучки с омерзительным аптекарским привкусом.

Рим, I век н. э.

В доме Мессалы Барбата творился переполох. Уставший с дороги сенатор, расположившись в триклинии [17] и совершив возлияния за обедом в честь Юпитера, теперь спал беспробудным сном, потому и не слышал, что происходит неладное. А между тем со всех сторон к господскому дому бежали надсмотрщики, за которыми еле поспевал лекарь Мордарий, плачущим голосом причитавший:

17

Обеденный стол с ложами по трем сторонам для возлежания во время еды, а также помещение, в котором он находился.

– O tempora, о mores! [18] Молодые рабы бросаются на стариков и творят беспорядки, как во времена мятежника Спартака! Так и до республики недалеко!

Из разбитой губы евнуха сочилась кровь, и он утирал ее полой теплого плаща, который не снимал даже в жару. Следом за Мордарием спешила Домиция Лепида. Усмирив кнутом мечущихся по дому рабов, матрона торопливо вошла в спальню к дочери. Валерия сидела на полу, закрыв лицо ладонями и тихонько всхлипывая. Кровь на руках девушки привела патрицианку в замешательство.

18

О времена, о нравы! (лат).