Черная река
Шрифт:
– Тут самые сытые харайги во всём Ирриме, - хмыкнула Кесса, поворачиваясь к Нингорсу. – Наверное, они дерутся за норы в этом овраге.
Хеск неопределённо шевельнул ухом. Он не смотрел на ящеров. Выдрав клок самой жёсткой и неприглядной соломы из спального кокона, он сосредоточенно жевал её. Даже его зубы, привычные к костям, чешуе и перьям, не справлялись с этой травой.
– Ох! Ты так не поранишься? – встревожилась Кесса. – Может, проще влить в тебя воду?
– Так сойдёт, - буркнул хеск, проглотив солому. – Чем гаже, тем лучше. Эррх, в моём брюхе слишком много дряни! А что ещё придётся сжевать…
Он с силой
– Ну вот, - он поднялся. – Я за соседней скалой. Никуда не лезь, детёныш. Скоро вернусь.
Кесса сощурилась на белое солнце. Оно стояло высоко, но жара спала – ветер переменился, и теперь дуло не с огненных озёр – тянуло прохладой из далёких пещер, выводящих на поверхность. Речнице померещился запах прелой листвы и холодной воды. «Время срезать колосья Руулы,» - она прикрыла глаза, сжимая в кулаке бахрому чёрной куртки. Та давно пропахла хесской пылью и пеплом, но когда-то, как и сама Кесса, была у Великой Реки…
«Руула… да, и Агайл… и длинные листья на циновки,» - Речница вздохнула. «Чтобы плести их зимой, когда нечем заняться. И много-много листьев, чтобы выложить стены пещеры. И проверить зимнюю вентиляцию. Бывает, птицы вьют там гнёзда. А иногда селятся мыши и ящерицы. Настоящие ящерицы, без перьев…»
Шум осыпающихся камешков заставил её обернуться. На краю уступа, подозрительно оглядываясь по сторонам, стояла пёстрая харайга. Принюхавшись, она сделала пару шагов вперёд и снова замерла, приподняв передние лапы, будто в любой момент готова была раскинуть куцые крылья и прыгнуть вниз.
«Интересно, где её родня?» - Кесса покосилась на зазубренные скалы. Свет и тень легли там полосами, - даже Нингорс мог бы там спрятаться и остаться незамеченным.
Харайга неуверенно переступила с лапы на лапу. Речница опасливо покосилась на изогнутые когти. Старый шрам на бедре заныл от одного воспоминания. «Шла бы эта ящерка в Бездну!» - подумала она, поморщившись. «Что бы им не охотиться внизу?!»
Харайга наклонила голову набок и приоткрыла пасть. Грохот воды заглушил её писк, но сама она услышала чей-то ответ и покосилась на скалы.
«Она меня не видит,» - подумала Речница, медленно вытягивая руку. «И не может увидеть. А если…»
Маленький водяной шарик расплескался по ладони и замер крохотной лужицей. Кесса осторожно поднесла её к носу харайги. Та отступила на шаг назад и наклонила голову, разглядывая воду то одним, то другим глазом. Обнюхав ладонь Кессы, она решилась немного отхлебнуть.
Лёгкая пернатая тень спрыгнула сверху, с зубчатого уступа, ещё одна, с широко раскинутыми оперёнными лапами, выросла на краю обрыва. Они подходили осторожно, принюхиваясь и переглядываясь, их хохолки тревожно вздрагивали.
«Ай! Щекотно!» - Кесса крепко ущипнула себя за ногу, чтобы не рассмеяться. Лужица на ладони иссякла, и харайги тщательно облизывали мокрые пальцы Речницы, щекоча её шершавыми языками. Одна поддела носом ладонь и удивлённо скрипнула. Кесса медленно убрала руку и замерла на месте.
Тень от широкого крыла упала на уступ. Нингорс рявкнул, прыгая с неба на скалу, и пернатые ящеры бросились врассыпную. Они бесстрашно падали вниз, растопырив когтистые крылья, и ныряли в расщелины камней. Хеск не гнался за ними. Тяжело вздохнув, он лёг брюхом на камень и растянулся на тёплой скале.
– Ветер пахнет холодом, - задумчиво сказал он.
Кесса запустила
пальцы в жёсткий мех на плече и удивлённо присвистнула.– Нингорс, у тебя растёт подшёрсток!
– Осень, детёныш, - без малейшего удивления ответил хеск. – Пора ему расти.
«А когда мы выйдем из Провала, будет зима,» - Кесса пригладила взъерошенный мех и тихо вздохнула. «Все берега в снегу, и тёмный лёд на Реке…»
Скала под ней едва заметно вздрогнула, и что-то с силой надавило на макушку – так, что у Речницы зазвенело в ушах, а перед глазами поплыли алые круги. Она хотела вскочить, но не смогла – подкосились ноги. Запястья задрожали, наливаясь тяжёлым жаром, вены вспыхнули золотом. Нингорс взвыл. Ему удалось подняться, и он повернулся к близкой границе и смотрел, оскалившись, на затянутый туманом горизонт. Вздыбленный мех искрил и вспыхивал янтарным огнём.
– Что это? Агаль? – Кесса кое-как встала и прислонилась спиной к скале. Зеркало Призраков, выскользнув из-под одежды, тихонько зазвенело подвесками. В глубине древнего стекла оседало огромное пылевое облако, пронизанное зеленоватым светом.
– Нет! – рявкнул Нингорс, оборачиваясь к ней. – Лучи… Какая огромная сила! Ты это слышала?! Оно отшвырнуло Агаль, заставило заткнуться… оно гонит его к Бездне! Что это, Шинн? Что творится у вас в Орине?!
Кесса мигнула, потёрла обожжённое запястье. Звон в ушах утихал постепенно, дым в Зеркало осел, и поверхность стекла снова заволокло серебристой рябью.
– Зеркало очнулось, - прошептала она, погладив оправу. – Говоришь, новый зов, сверху, отгоняет Волну? Да, я тоже почувствовала… Даже кости задребезжали! Не знаю, что это, но если лучи…
«Сарматы,» - она поёжилась. «Они узнали о Волне и придумали что-то… что-то, что может её остановить. Даже думать страшно, что это такое! Наверное, так взрывается ирренций…»
Алгана встряхнулся, склонился над Кессой и обнюхал её макушку.
– Всё, чтобы остановить Волну, - тихо сказал он. – Не хочешь – не говори. Я хотел бы увидеть это вблизи. А ты… Там ты сгоришь, детёныш. Эти лучи слишком яркие.
– Что бы там ни было, оно на нашей дороге, - голос Речницы дрогнул. – Не знаю, отличает ли оно друзей от врагов, но если оно между Хессом и Орином, нам его не обойти. Сейчас мы поднимемся в Эвайлу и… Ты знаешь ходы, ведущие наверх?
Глава 30. Эвайла
Крылья Нингорса били по воздуху, но не могли сдвинуть его с места – вязкое небо окутывало его тягучим сиропом. Кесса, прижавшаяся лицом к его загривку, сквозь опущенные веки видела, как граница вздувается пузырём, пытается схлопнуться, но постепенно поддаётся. С хриплым рёвом Нингорс вытянул руки вперёд, дрожащее янтарное сияние скользнуло по ним, и воздушный пузырь беззвучно лопнул, выкинув пленников в жёлтое небо.
– Фу-уф, - выдохнула Речница, приподнимаясь и вынимая изо рта шерстинку. Она успела увидеть жёлтый туман, пронизанный серебряными лучами, прорастающие из него гигантские сталактиты и тень от широких крыльев на тёмных холмах. Потом её швырнуло на спину Нингорса, а хеск взревел – полтора десятка тоненьких жгучих молний впились в его бока со всех сторон.
То, что показалось Кессе холмами и пёстрыми камнями на них, было огромным стойбищем. Волна замерла тут, растянувшись вдоль границы, и Нингорс, бросив на неё тень, обнаружил себя. Туча розовокрылых Скхаа теперь смыкалась шаром вокруг него, и небо трещало от белесых искр.