Черная река
Шрифт:
– Глаза! – рявкнул хеск, широко распахивая крылья. Кесса послушно зажмурилась, утыкаясь лицом в жёсткий мех, но алая вспышка пробилась сквозь сомкнутые веки. Оглушительный визг ударил по ушам. Кесса открыла глаза и увидела, как стая Скхаа распадается. Кто-то, ослеплённый, повис на месте и растерянно верещал, кто-то бросился наутёк – вверх, под прикрытие сталагмитов, или вниз, в стойбище. Нингорс, фыркнув, ударил крыльями, поднимаясь выше…
Кесса успела краем глаза увидеть синюю вспышку на земле, яркий луч, полыхнувший навстречу ей, - а потом растянулась на спине Нингорса, дрожа мелкой дрожью. Ей почудилось, что её ударили по голове кузнечным молотом. Она вцепилась
Он развернул крылья, немного не долетев до края обрыва, ветер ударил его в грудь и подбросил чуть вверх, и он встряхнулся всем телом, испустив жалобный вой. Кесса, скатившись по крылу, приземлилась на каменистый уступ за мгновение до того, как крылья, задрожав, выгнулись, и Алгана камнем упал в ущелье.
Она склонилась над провалом, хотела закричать, но вовремя заткнула себе рот ладонью. Внизу, среди разбросанных валунов и поблескивающей воды, топорщились бесформенные алые комки, поднимались со дна оплывшие «чаши» и «листья». Родники, пробиваясь из скалы, сбегали вниз и размывали мягкую серую глину, наполняя округлое озерцо. Из него вода стекала по ущелью, и оттуда пахло сырым мхом, мокрой глиной и плесенью.
Увидев рыжеватый мех в тени уступа, Кесса полезла вниз. Мокрые от озёрных испарений камни выскальзывали из-под ног, и клочковатый алый мох был ненадёжной опорой, - но несколько мгновений спустя Речница была внизу, а ещё через секунду склонилась над раненым хеском.
Он заполз в нишу и сидел там, свернувшись клубком и прислонившись спиной к стене, хрипя и вздрагивая. Обе руки вцепились в грудь с правой стороны – там, где шерсть почернела и скукожилась от жара. Крови не было.
– А… - приоткрыв глаза, он посмотрел на Кессу и еле слышно фыркнул. – Хорошо…
– Что с тобой, Нингорс? Чем помочь? – Речница прикоснулась к его плечу, и трескучая искра пребольно укусила её за палец. – Дать воды?
– Эрррх… Не трогай, - прохрипел Алгана, мотнув головой. – Молния в сердце… теперь будет болеть. Остановится… или заработает… не знаю. Сиди тихо… тут странные места…
– Нуску Лучистый! – Кесса содрогнулась. – Тебе надо что-то съесть. Такую рану заживить непросто!
– Эрррх… - хеск прикрыл глаза.
«Но что тут съешь?!» - Кесса в растерянности огляделась по сторонам. Бесформенные наплывы на камнях и между ними, окрашенные в пурпур и рубин, были листьями – толстыми, жёсткими и мясистыми, со странными бугорками и пятнами. Речница понюхала их – пахло грибами и плесенью. «Ох, не думаю я, что это едят…»
– Я сейчас, - пробормотала она, возясь с ремнями на груди Нингорса. Он попытался помочь, но когти на дрожащей руке лишь поцарапали сбрую. Кесса стащила с него упряжь и подобрала полупустой дорожный тюк.
«Похлёбка с сиропом… и золотенью,» - покачала она головой спустя несколько мгновений, глядя на водяной шар, набитый всякой всячиной. Туда было засунуто всё, что могло считаться съедобным, - остатки сушёной рыбы, овощи, высохшие в пыль, комок разваренного зерна и несколько капель хрулкового сиропа. Ополоснув изнутри опустевшую фляжку, Кесса подтолкнула шар к пасти Нингорса.
– Ешь. Ты немного опомнишься… а потом я поищу ещё еды, - заверила Речница, глядя в затуманенные янтарные глаза. Хеск фыркнул.
– Ещё припасы… У тебя остались припасы? – пробормотал он, проглотив половину «похлёбки». Поморщившись, он снова открыл пасть и втянул в себя остатки.
– Я обойдусь. Тут уже недалеко, - покачала
головой Кесса. Нингорс оскалился, хотел рявкнуть, но только застонал и вновь привалился к стене.– Я поищу еды, - прошептала Речница и шагнула в пурпурные заросли. По толстому листу взбежала потревоженная ящерка, оглянулась на Кессу и юркнула в кусты.
«Ящерица! Хвала богам, без перьев,» - криво усмехнулась та. Гоняться за крошечным животным не имело смысла – им и сама Кесса не наелась бы. «Может, в ручье есть рыба…»
Холодный ветер промчался по ущелью, тоскливо засвистел в скалах. Кесса, поёжившись, натянула на уши клыкастый шлем. Он, сшитый из толстой кожи, грел неплохо, но вот рукавиц у Речницы не было, а руки от холодного тумана быстро озябли.
– Нингорс! – окликнула она хеска, вернувшись в нишу. Тот лёг на камни, прижавшись грудью к холодной плите, и слегка шевельнул ухом, услышав голос Кессы.
– Тут зябко, - она, развернув спальный кокон, прикрыла им хеска. – А к ночи будет ещё холоднее.
– Лезь под крыло, - прохрипел Нингорс, разворачивая перепонку. Она тряслась и искрила.
– Я буду согревать тебя, - кивнула Кесса, забираясь под крыло и прижимаясь к мохнатому боку. Жаркий ветер огненных озёр не дотягивался сюда, в серые пустоши Эвайлы, а сверху тянуло осенним холодом. Прикрыв глаза, Кесса видела кружащиеся листья и слышала сухой шелест пожелтевшей травы и жестяной перестук с ветвей Дуба.
– Мы выходим на берег, - прошептала она, тихонько перебирая шерсть на плече хеска. – К тёмной воде. Река уже холодная, но парни смеются и лезут в воду. А Агва смеются, когда они вылетают на берег. Река хочет спать… Агва тоже спят зимой, прячутся на дне, чтобы ледяные демоны не нашли их. А Река несёт листья – золотые, белые, красные и бурые. Такие большие, что ими можно укрыться с головой. А трава над обрывом уже вся пожелтела, и колосья осыпались. Дождь идёт и ночью, и днём, и все связки и снопы заносят в кладовые. Когда берег пустеет, мы выходим к воде и разжигаем костёр. Он отражается в Реке… так нужно, чтобы она его видела.
– Вы любите костры, - пробурчал Нингорс, повернув голову к ней, и Кесса обняла его.
– И истории, - прошептала она. – Мы рассказываем их у огня, чтобы Река их слышала. О том, что было этим летом, и что мы услышали… А если Речники ещё с нами, они рассказывают о своих делах. Они улетают в эти дни – у них свои пещеры, и их тоже надо утеплять. Да… наверное, Речник Фрисс уже улетел домой.
– Волна, - фыркнул Нингорс. – Не время улетать домой.
– А… да, так и есть, - вздохнула Кесса. – А я и забыла. Шла бы она, что ли, в Бездну…
Над обрывом послышалось гневное шипение, и белая молния с оглушительным треском соединила края ущелья. На дно, оскальзываясь на камнях и размахивая хвостом, стремительно спускался красный рогатый ящер. Он шипел, и искры сыпались с его лап.
– Хаэй! – окликнула его Кесса, выглянув из укрытия. Он резко обернулся, и она вжалась в стену, - таким свирепым был его оскал.
Он поднял было руку, но что-то толкнуло его в плечо. Существо, похожее на очень толстую рыбу с длинным тонким хвостом, налетело на него, стая таких же повисла над кустами, странно раздуваясь и округляя рты. Красный Алдер зашипел и прыгнул вперёд, его растопыренные пальцы скользнули по белесому боку «рыбы», и она, кувыркаясь, отлетела в сторону. Сеть тонких молний сорвалась с его ладони, летучие существа бросились врассыпную, прячась за камнями и кустами. Одно, рванувшись наугад, ударилось о Кессу и упало ей в руки. Она охнула, и Алдер развернулся к ней. Трескучие искры паутиной опутали его рога.