Черная река

Камешки и песок захрустели под сапогами – Речник возвращался, а от пещеры Скенесов уже шли старшие с жердями, циновками и зимней дверной завесой. Волокушу соорудили вмиг, Кесса и глазом моргнуть не успела, как уже помогала укладывать раненого на солому. Его положили на спину, и она боялась, что ему поломают гребень, или голова откинется так, что хрустнет шея.

– Осторожно! – Эмму оттеснили, и она могла только взволнованно ходить вокруг переноски. Увидев рядом Речника, она облегчённо вздохнула.

– Фрисс, ты знаешь, что делать дальше?

За Речником из пещеры выкатился взъерошенный и угрюмый Атун Фирлис, посмотрел на берег и толпу, разинул рот и так и остался стоять.

– Пока ничего, - покачал головой Фрисс. – Я прослежу за ним.

Кессу и Симу оттеснили окончательно, даже Хельга не пустили в пещеру Фирлисов, и они втроём стояли у входа, вытягивая шеи. Из пещеры слышалось кряхтение и несвязные жалобы Атуна – он был не рад синему ящеру, тем более, что тот занял его лежак. Эмма, потеряв терпение, рявкнула на Атуна, и он выкатился обратно на берег. Когда его бормотание затихло у воды, Кесса навострила уши.

– Никогда таких не видела! – призналась вполголоса Эмма, разглядывая неподвижное существо. – Ты знаешь, кто это?

– Это Ингейна, - ответил Фрисс, не медля ни секунды, и Кесса восхищённо хмыкнула.
– Ингейна живут так глубоко, что никто из людей там не был. Хотел бы я знать, что он тут делает…

– Река моя Праматерь! Речник Фрисс, наверное, всех демонов знает по именам! – прошептала Сима, дёргая Кессу за рукав. Та кивнула.

– Само собой. На то он и Речник Фрисс! Ты не шуми, слушай дальше…

Но Фриссгейн договорил, пока они болтали, и Кесса услышала только последние слова:

– Завтра я проверю, затянулись ли раны.

Затем Фрисс и Эмма вышли из пещеры и укрепили завесу так, чтобы она не захлопнулась. Ветер с юга нёс тепло, и Кесса надеялась, что раненый хеск не озябнет.

Помедлив на пороге, Эмма снова вошла в пещеру и села рядом с постелью Ингейна. Кесса, Сима и Хельг, переглянувшись, кинулись к Речнику и обступили его. Он хмыкнул, но не сердито.

– Сима! Это всё – очень и очень странно! – Кесса мотнула головой, не находя слов. – Речник Фрисс, почему так? Демоны что, идут сейчас на землю?

– Спроси об этом нашего Ингейна, - отмахнулся тот. Он хмурился, и не из-за хеска.

– Пока есть только одна причина опасаться, - проговорил он, сурово глядя на Кессу и Симу. – Я расскажу, когда все соберутся.

– Можно, мы отведём тебя в пещеру? – спросила оробевшая Кесса. Речник кивнул.

Второй из Речников, Айому, уже стоял на пороге. Он протянул Фриссгейну руку.

– Ну и дела, - вздохнул он, качая головой. – Так, говоришь, вреда от этого создания не будет? Ну и дела…

– Разве что польза, - хмыкнул Фрисс. – Ты не тревожься попусту, Айому. Есть причины посерьёзнее.

Пещера Скенесов гудела от встревоженных голосов. Там собрались все, и в очажной зале Кесса и Сима насилу нашли, где присесть. За их спинами просочилась Эмма и села у стены, подальше от взгляда Сьютара.

– Как там Ингейн? – тихо спросила у неё Кесса.

– Спит, - отозвалась Эмма, не сводя глаз с Фрисса. – Тёплый, но не горячий. Не подземная лихорадка, и хвала богам. Но зелье я для вас сготовлю…

На них зашикали. Сьютар Скенес привстал, склоняя голову перед гостем-Речником.

– Как видишь, Фриссгейн, не только в вашем мире случаются странные вещи, - сказал он размеренным голосом, скрывая волнение и испуг, но Кесса видела, как лихорадочно блестят его глаза. – Что ты расскажешь нам?

Фриссгейн со вздохом обвёл пещеру задумчивым взглядом. Кесса замерла, с нетерпением ожидая ответа.

– Новый народ пришёл на Реку, - он говорил негромко, но в мёртвой тишине слышно было каждое слово.
– У них тела людей и волчьи лапы, стальные копья в руках и гниль в душах. Они более подлы и жестоки, чем куванцы. Даже на сарматов они нападают, не смущаясь ни беззащитностью путников, ни могуществом их народа. Их много, больше сотни.

Кесса тихо охнула и поднесла руку ко рту. Эмма схватила её за плечо, крепко сжала.

– Ч-что? – растерянно замигала Сима. – Новый… народ? Хуже куванцев?!

– Не уходите далеко от пещер и всегда носите оружие! – Фриссгейн, посмотрев на шепчущихся жителей, нахмурился и повернулся ко второму воину.
– Речник Айому, проследишь за ними?

Снорри, не сдержавшись, громко фыркнул, старейшины закачали головами, переглядываясь, Хельг усмехнулся, но тут же охнул, получив тычок под рёбра от Авита.

– Речник Айому? – хихикнула Сима еле слышно. – Он съест всю рыбу у пришельцев, и они обидятся и уйдут?

– Тш-ш! Ты его обидишь, - прошептала Кесса и ладонью прикрыла ей рот. Она смущённо посмотрела на Речника Айому – слышал ли он? Айому хмурился и выглядел расстроенным, и Кессе стало не по себе.

– Вот так новости, Фрисс, - он вздохнул и покачал головой. – Сделаю, что в моих силах. Второй год нам нет покоя…

Он обвёл пещеру растерянным взглядом, выискивая, что могло бы его утешить, и наткнулся на блестящие кованые пластины на груди Фриссгейна.

– Да, - он мигнул, судорожно что-то вспоминая, - броня у тебя хорошая. Алдеры делали?

Кесса вздрогнула и впилась взглядом в пластины доспехов. «Река-Праматерь! У Речника Фрисса новая броня! Ух ты-ы-ы…»

Старшие переглянулись, Окк Нелфи нерешительно усмехнулся. Фрисс кивнул, и в его глазах засверкали весёлые искры. Эмма с облегчённым вздохом отпустила плечо Кессы и облокотилась на стену. Все разглядывали доспехи Речника, и кто-то из старших даже потянулся пощупать их.

– Он с кем-то сражался! – прошептала Кесса, горящими глазами глядя на металл и едва заметные царапины на красноватой коже брони. – Видишь, Сима?

– Я спрошу, - отозвалась она и встала во весь рост. – Речник Фрисс! Ты похож на героя древности! Ты ведь уже победил кого-то сегодня? С кем ты сразился?

Жители зашептались, старшие расступились, пропуская к гостю юнцов. Амора, Гевелс и Ауна, переглянувшись со Сьютаром, пошли к кладовым, те, кто сидел ближе к очагу, подбросили немного дров.

– Сразился? – Речник покосился на царапину и пожал плечами. – Да, пришлось разогнать фарков. Таких беззаконных тварей Река ещё не видела. Даже на одинокого путника они нападают толпой. А пластины ковал Звигнел – тот же мастер, что сделал мне мечи.