Черная река

Инальтек, помедлив, огляделся по сторонам и очень неохотно начал опускать оружие. Один из воинов насмешливо тявкнул и бросился вперёд. Сухо щёлкнула тетива. Лук затрещал, и стрела по короткой дуге ушла в землю, воткнувшись точно меж пальцев на мохнатой ступне. Инальтек коротко взвыл и шагнул назад, остальные попятились.

«Бездна! Немного я так настреляю…» - Кесса выхватила из колчана вторую стрелу и вновь прицелилась в предводителя. Она боялась, что оторопь у хесков пройдёт, и они схватятся за оружие.

– Идите прочь! – крикнула она, пропуская по пальцам синевато-зелёные водяные блики. – Ты, вождь Тсий Касур! Почему твои воины не слушают тебя?!

Инальтек скрипнул зубами. За его спиной приглушённо ворчали остальные. Кто-то подтолкнул его в спину, но пригнулся, едва Кесса перевела на него взгляд.

– Идите, и никто вас не тронет, - голос «Речницы» предательски дрогнул, и хески радостно взвыли. Предводитель взмахнул копьём – и тут лес качнулся от страшного грохота, и вспышка в небесах порвала туман в клочья.

Кесса шарахнулась за дерево. Четверо Лигнессов, ломая кусты, влетели в овраг, ещё двое прыгнули сверху. Инальтеки с воем бросились врассыпную, оскальзываясь на мокрых ветвях. Предводитель замахнулся копьём, но наконечник, замерев в полулокте от брюха Лигнесса, с треском отломился. Стражник ударил в ответ, и Инальтек покатился по земле, хрипя и оставляя кровавый след. Лигнесс наступил ему на грудь, и Кесса услышала, как лопаются рёбра.

– Окружайте их! – крикнул стражник. – Не пускайте к реке! Стой, щенок!

Рванувшийся было в кусты Инальтек растянулся на земле, жалобно визжа. Кесса медленно, шаг за шагом, попятилась к холму, но ещё успела увидеть, как стражник поднимает на вытянутой руке отрезанную голову Инальтека-вождя, и услышала радостный рёв.

… - Тшш, тишшше, - старательно шипела Кесса, похлопывая белонога по шее. Белесо-зеленоватый ящер косился на неё недоверчиво, но к загону приближался резво и из рук не вырывался. Шлёпнув его по основанию хвоста, Кесса направила белонога в стойло и закрыла за ним хлипкие воротца. Ящер вскинулся, издал тонкий крик и замотал головой.

– Будет вам! – проворчал Ирнаэрсег, без церемоний заталкивая в загон ещё двоих существ. – Это из-за кровяной вони. Я никогда не режу мясо там, где они могут учуять, а эти остолопы… Ничего, скоро звери успокоятся. Иди-ка в дом, знорка.

Кесса выбралась из тёмного загона и посмотрела на небо. Туман давно рассеялся, и высоко над гигантскими хвощами и мхами кружили чёрные точки – летуны заступили на пост, и теперь ни одно злонамеренное существо не полезло бы на безлесный холм, к дому Ирнаэрсега и его сараям.

Она прошла мимо опустевшего загона, из которого спешно выселили всех животных, и невольно посмотрела на высокую жердь у ограды. Там безмолвно скалилась отрезанная голова Инальтека, и на неё из моховых дебрей уже смотрела мохнатая серая тень, опираясь лапами о древесный ствол. Тоскливый вой разносился по лесу, а если прислушаться, можно было услышать отдалённый хруст костей. Падальщики быстро нашли убитых хесков, Кесса видела горящие глаза и серые тени в зарослях, - Войксы знали, что их накормят ещё раз.

– Хаэй! – хриплый голос, срывающийся на лай, окликнул «Речницу» со стороны сарая. Она подошла к плетёной стене. Этот дом был построен из стволов хвоща и заплетён ветками серебристого холга, весь он был в дырках и щелях, и Кесса видела в полумраке рыжеватые силуэты. Инальтекам крепко связали ноги и руки, но один из них сумел подползти к стене.

– Теперь так делают Чёрные Речники? Тянут время, пока не прилетит стража? – хеск попытался подцепить ремни обломком ветки, но они были затянуты очень туго. – В легендах говорилось иначе…

Кесса, вспыхнув, опустила взгляд к земле.

– Зато вы не меняетесь, - сердито ответила она. – Племя разбойников и убийц!

– Мы искали еду, - оскалился Инальтек. – Никто тут не был бы даже ранен. Мы только взяли бы мясо и зверей. Мы – не убийцы.

– Молчи, отродье Вайнега! – Кесса стиснула зубы и отвернулась, поглаживая запястье в траурных узорах.

– Скоро ты насытишься кровью, - Инальтек прислонился к стене, глядя на небо. – Может, ещё до полудня наши головы развесят вдоль ограды. Слышишь голоса Войксов? Говорят, раньше Чёрные Речники были благородны и милосердны, и падальщики не ходили по их следам.

– Тихо мне тут! – незаметно подошедший Ирнаэрсег ударил кулаком в стену, и хески попятились с недовольным рычанием. Лигнесс, мельком взглянув на отрезанную голову, ушёл в дом, и Кесса отправилась за ним.

– Их казнят сегодня? – спросила она, устраиваясь на скамье.

– Да, - нехотя кивнул Лигнесс. – Воины обещали вернуться до заката. Либо найдут корабль, чтобы отвезти их всех в Джумму и там судить, либо сочтут это пустой тратой времени. Тогда мою ограду увешают мертвечиной, а Войксы поселятся под холмом ещё на год.

Он был не слишком рад, хмурился и встряхивал головой, складывая крылья за спиной то так, то этак.

– Зачем убивать их? – нерешительно спросила Кесса. – Если выгнать их, они уйдут и не вернутся больше. Они есть хотели…

– Зря они вторглись в Гванахэти, - вздохнул Ирнаэрсег. – И зря напугали моих белоногов. Ты будешь обедать, знорка? Дело к полудню… а стражников, побери их Элиг, всё нет и нет.

Он, тяжело ступая, скрылся за дверной завесой, раздул огонь и принялся мешать в огромном котле, растапливая загустевший жир. Кесса подошла к окну и взглянула на моховой лес. Ей было не по себе.

На закате вой утих – падальщики, покончив с телами убитых, разошлись по кустам и улеглись отдыхать, только один, самый настырный, бродил у ограды, подняв серую морду к окровавленной жерди, и привставал на цыпочки, пытаясь достать отрезанную голову и уволочь в заросли. Заклятия на изгороди с тихим треском отбрасывали его назад, но Войкс не унимался. В последних лучах солнца Кесса увидела, как он роется в кустах, а потом крадётся к плетню с суковатой веткой.

– Хаэй! – крикнул ему Лигнесс, выходя на крыльцо. – В лес иди!