Чёрная звезда

– Вы как хотите, а лучшего места, чем «Радужные кущи», нам не найти!

Голос его спросонья был хриплым и страшным, но звучал торжеством. Казалось, шуршун отыскал колодец в пустыне, где вместо обычной воды – радужка.

– «Радужные кущи»? – посмотрел на него полусонно Кудяня, сел на лежанке, покачал лысой головой. – А ведь верно говорит! Ну, брат! Ума палата!

Как вскоре выяснилось, «Радужные кущи» были парком, разбитым в окрестностях Подземска. Там в стародавние времена находилась резиденция аж самого Верховного Наместника Великого Снага. Причём находилась не случайно – именно в этом месте, нагреваясь от жара земли, радужка в виде пара выходила на поверхность по разлому из глубины, создавая неповторимые, крайне полезные для здоровья условия обитания. Несколько веков только высшая знать наслаждалась этим чудом природы, однако нынче, когда после последней Большой Свары денежные дела пошли неважно, а Верховный Наместник предпочёл дом-крепость с усиленной охраной, было решено отдать чудо-парк на откуп. Откупщик и устроил здесь постоялый двор с прислугой и развлечениями. На очень толстый кошелёк, разумеется.

– Смотрители туда вообще не суются, да и Кучерявому откупщик этот не по зубам, – натягивая поношенные сапоги, докончил Кудяня. – Вот только цены… Хотя… – Он закатил глаза и принялся молча шевелить губами, загибая на руках пальцы, после чего объявил: – Недели на две вроде бы должно хватить. К тому времени, надо полагать, и Странник вернётся…

Да уж, полагать надо.

Что касается цен, Снежка гордо промурлыкала из своего уголка:

– Надо будет – крысы подкинут. Без меня им ещё долго не обойтись…

Как и сулил Кудяня, по дороге в «Радужные кущи» заблудиться оказалось просто невозможно. Действительно, стоило обогнуть Главный дом хватателей и выйти к зданию Верховной гильдии, как на распахнутых дверях обнаружилась яркая, издали различимая вывеска на добротных воротах: «Здесь начинаются райские кущи». Тут же стояла самоходная повозка, украшенная изображениями невиданных цветов.

– Дальше всё просто, – вздохнул Кудяня, переглянулся с Кресяней, и оба остановились. – Зайдёте внутрь, сольёте радужку и покатите с песнями… Повозка сама потом остановится.

– А вы? – всем телом развернулся к ним Лось, васильковые глаза потемнели: он начал кое-что понимать, и то, что он вроде бы понял, казалось ему очень несправедливым. – Разве не с нами?

Странное дело, но за эти дни он успел привязаться к шуршунам. Уроды? Да, и что – ведь не сами себя изуродовали. Отступники? Так это смотря от чего отступать. Зато не гнилыми, не подлыми себя оказали. Нежить, а спину прикроют ещё как надёжно. Свои! А от своих отступаться Лось не привык.

– Нет, братцы, нам с вами дальше не по пути, – вздохнул Кудяня. – Вас подведём и сами сгорим. Много ли ты встретил здесь нашего брата? – Он посмотрел, улыбаясь, на Лося, только улыбка получилась совсем невесёлой. – Вот то-то и оно, что не видел. Кроме нас с Кресяней. Все в лазах да пещерах сидят. Кроме законных вольняшек… В общем… – он снял с шеи бирку, взвесил на руке, с поклоном передал Остроглазке, – спасибо за дружбу, за ласку, за привет… а ты, Киса, – он смешно шмыгнул носом, посмотрел на Снежку, – ты уж нам шкалики проигранные прости, особо-то не серчай. Может, ещё свидимся, тогда и сочтёмся. В общем, не поминай, Кисонька, лихом. Да и вы все, человеки… Счастья вам, удачи.

Вот тебе и шуршуны. Ужас пещерный, стражи подземных ходов… А может, всё потому, что отступники?

Только Остроглазка на слезливые чувства не повелась.

– Ну ты и дурак! – Она повесила бирку обратно на шею Кресяне, беззлобно выругалась, качнула головой. – Вот тебе вдобавок к тем шкаликам. – И, вытащив памятку от Игруна, ту самую пятитысячную, насильно вложила шуршуну в руку. – Держи… Хочешь – прогуляй, хочешь – пропей… да только дело-то разумей.

– Обходи забой стороной, – через силу улыбнулся Стригун, извлёк заветную склянку, отдал волшебный порошок. – Смотри, не больше трёх крупиц… Не то быть беде. Ну, не маленькие, разберётесь…

– А кто такие вольняшки? – спросил Лось, поскольку других слов у него не нашлось. – Ну те… которые законные?

– Вольняшки? – Кудяня словно заново обрёл способность говорить. – Счастливчики они. Баловни судьбы, любимчики богов. Скажи, Кресяня, не дай соврать.

– И не дам. И скажу, – обрадовался тот, только почему-то сглотнул. – Вольняшки – это шуршуны, у которых есть свобода. Не ворованная, как у нас, а дарованная властью, по закону. Кому за дело, кому… за то, что кому надо на глаза попались в нужное время и в нужном месте. Мы вот с Кудяней своё сами забрали… В общем, спасибо за всё, может, ещё увидимся. Не скучай, Киса. – Он ласково погладил Снежку, в пояс поклонился всем и позвал: – Пошли, Кудяня.

– Иду, – отозвался тот, тоже погладил рысь, но кланяться не стал – просто махнул рукой. – Пока.

Шаркнули по камню сапоги, кто-то звучно хлюпнул носом, и шуршуны вприпрыжку зашагали прочь – маленькие, со спины похожие на потешных невзрачных кукол. Только больше никто не держал их за невидимые нити.

– Ладно, пора и нам, – резко отвернулась Остроглазка, взяла за холку рысь, и все пошли за ней под вывеску в гостеприимно распахнутые ворота. Туда, где, если верить написанному, брали свои начала «райские кущи»…

Перво-наперво гостей встретили поклонами улыбающиеся снаги. Было их трое. Прямо у порога скалил зубы рослый смотритель в ранге старшего хватателя, видимо охранник, в глубине у стола стоял седой, в кафтане, сразу чувствуется, старшой, рядом – юркий помощник. Все они смотрели и улыбались так, будто увидели пришествие своего Великого Змея.

– Прошу, прошу, – кинулся помощник к Остроглазке и Соболюшке, раскланялся, указал на необъятный, обитый бархатом диван. – Прошу сюда, в ногах правды нет… Чем могу помочь уважаемым господам?

Хвататель, судя по роже – закоренелый убивец, обходительно рассаживал по креслам остальных.

– Да вот, хотели бы пожить недельку у вас в кущах, – спокойно ответила Остроглазка. – Погулять, полюбоваться… косточки попарить. Это возможно?

Обстановка ей не нравилась. Раз так улыбаются, обдерут точно. Ну, попробуют.

– Да какие могут быть сомнения, – почти взаправду обиделся помощник и заученно взмахнул рукой. – Ещё как возможно! Всего-то лишь вот за эту сумму… – он извлёк серебряную пластинку, насквозь изрезанную цифрами, – будет вам и кров, и стол, и польза здоровью. И всё, чего могут захотеть благородные господа.

Сумма была такая, что обычный житель Подземска сразу бы потерял дар речи. Остроглазка только улыбнулась и выложила стотысячную бирку.

– Ага… – Помощник бережно принял драгоценный «огурец», со знанием дела погладил, чуть ли не попробовал на зуб. – Хм. – И трепетно вручил своему старшому. – Мастер, похоже, настоящая.

– Похоже, – оценивающе кивнул тот, сел с важностью за стол и быстренько достал стопку пятитысячных бирок. Отсчитал десяток, плотно накрыл рукой, но не отдал как сдачу, а с улыбкой сказал: – Редкой породы у вас кошечка, сразу не понять, барс или пума… Но в любом случае, видите ли, какое дело… У нас в «Кущах», понимаете, павлины заморские гуляют, страусы, стерхи… Поэтому обычно мы кошек не допускаем. Однако, – он выдержал рассчитанную паузу, – исключение можно сделать. Если кошка в особом ошейнике и на цепи… Эй, – сделал он знак острым подбородком помощнику, – принеси покажи.

– Услышано, мастер. – Тот почтительно кивнул, ненадолго исчез и вернулся с простеньким ошейником и цепочкой. – Услышано и сделано.

– Будем брать? – спросил старшой, увидел утвердительный кивок и, сразу как-то зримо подобрев, вернул сдачу. – Не пожалеете. Высшее качество…

Стоила цепь с ошейником как золотая. Самое смешное, что надевать всё это на Снежку даже не заставляли. Купили втридорога – и ладно.

– Стало быть, по рукам? – Остроглазка убрала оставшиеся бирки, потрепала по холке рысь. – И когда же поедем?