Черника в масле

«Шустрые твари!»

Надо было что-то делать. Срочно.

Ей пришла в голову сумасшедшая идея. Нужно выйти из схватки. Отправить дракона вниз, к земле, в крутое пике. Разогнавшись, вывернуть вверх, подняться по параболе. А на самом верху, когда скорость начнёт падать, круто развернуться, поднять зверя в воздухе на дыбы, и обрушить на преследователей волну огня. Так, чтобы они не успели увернуться. Даже если уцелеет одна тварь, что она сможет сделать потом против боевого дракона? Ничего. Только удрать.

Она склонилась вперёд, намотала поводья на правую руку с магическим жезлам, левой крепко вцепилась в луку седла. Послала дракону приказ. Тот замешкался на пару секунд, но потом доверился хозяйке, сложил крылья и провалился в падение. Воздух взревел вокруг, рванул шлем за расплескавшийся позади хвост серой кобылицы, унёс за спину яростный визг и клёкот виверн. Вниз, вниз. Скосив глаза, наездница следила за развалинами древней башни неподалёку, пытаясь по её острому серому шпилю отследить свою высоту и определить момент, когда нужно будет снова рвануть наверх. Ещё, ещё немного. Ещё капельку.

Давай!

Она откинулась почти на спину, вдоль хребта мчащегося к земле чудовища, зацепилась каблуками сапог за подножки седла и изо всех сил потянула на себя поводья. Снизу донёсся рёв зверя, воздух завибрировал, сложенные крылья немного расправились, совсем чуть-чуть, ровно настолько, чтобы рассечь набегающий ветер и направить мчащуюся махину по новой траектории. Чуть больше, острей. Как наконечник стрелы. Как крылья истребителя. Ну же!

Они почти чиркнули брюхом по песку пустыни, подняли чудовищный вихрь и, опираясь на него, понеслись назад, в ночное небо.

«Получилось!»

Упоение, восторг, адреналин. Всё колотилось в голове, горле, груди, перехватывало дыхание. Они неслись всё выше, вверх, постепенно теряя скорость.

«Пора!»

Наездница напружинилась, прильнула поближе к седлу, рванула на себя правый повод, заставляя дракона развернуться свечой вокруг своей оси. И тут же: «На дыбы! Расправить крылья! Огонь, огонь, огонь!»

У них почти получилось. Она не учла только одного: виверны очень, очень быстрые. Все три штуки висели у них прямо за хвостом, и когда дракон развернулся, испуская широкий веер огня, они успели проскочить под жаркой волной и со всей скорости врезались в него. Левая и правая твари вцепились в крылья, глубоко вонзили крючья когтей в кожистые перепонки, начали рвать и кромсать их острыми иглами ядовитых зубов. Виверна, шедшая по центру, ударила прямо в шею, чуть пониже головы. Обвила её хвостом, обхватила крыльями. Заскрипела, затрещала раздираемая драконья чешуя. Зверь забился в воздухе, взревел отчаянно. И вдруг начал распадаться на части, погибать, осыпаясь искрящимся прахом. Седло лишилось опоры, наездница взмахнула руками, пытаясь ухватиться хоть за что-нибудь, и рухнула вниз, спиной вперёд навстречу пустыне, успев только взвизгнуть и подумать мрачно: «Долеталась!».

Сандрин лежала несколько секунд, не решаясь открыть глаза. Всё казалось таким реальным: в ушах до сих пор свистел воздух, звучал рёв гибнущего дракона, противный, как хохот гиены, визг виверн. И во всём теле до сих пор жило чувство полёта, а потом – падения.

«Приснится же такое!»

Она наконец-то разлепила веки, с опаской посмотрела вверх. Потолок. Никакого неба. Повозила правой рукой возле себя. Постель. Никаких тебе песков пустыни. Подняла руку над головой, растопырила пальцы. Ни кожаных наручей, ни кольца Наездника. Скукота и обыденность.

Даже обидно.

Сон и вправду был удивительно настоящим, никакой шлем виртуальной реальности даже рядом не валялся. Сандрин приложила руку к груди, пониже горла и повыше сердца, туда, где до сих пор теплился адреналиновый след от полёта. У-ух! Организм-то, похоже, действительно поверил в то, что творилось в мозгу. Хорошо хоть, что не отреагировал выделением чего-нибудь другого. Помимо адреналина.

Она отбросила одеяло в сторону, перекатилась на бок к краю кровати, всё ещё чувствуя себя слегка ошалелой. Закрыла глаза, потянулась, припоминая яркие образы сна – полёт, битва внизу, схватка в небе. Откуда она это всё взяла? Ни одна видеоигра напрямую на её сон не походила. Скорее, компиляция из целой кучи, собранная воедино. А ещё этот дурацкий позывной – «четыреста двенадцатая»! Он-то здесь вообще откуда?

Сандрин снова открыла глаза, покосилась на часы. Ну, здравствуйте! Уже почти вечер. Значит, она продрыхла целый день, следовательно, не будет спать полночи и к нормальному ритму жизни вернётся только к понедельнику. Ну и ладно! Зато сон какой посмотрела!

Спустя примерно полчаса, приняв душ и вернув волосам нормальную форму, она стояла на кухне возле плиты и мастерила себе то ли завтрак, то ли ужин. По времени это было, несомненно, второе, по содержанию – безусловно первое. Обжаренные в сливочном масле до золотистой корочки два кусочка хлеба уже лежали на тарелке. Теперь их место на сковородке занимал шипящий ломтик ветчины и два яйца. Рядом с мойкой готовились принять участие в трапезе два небольших помидора, блестящие свежевымытыми боками, а также золотистый персик, претендующий на выступление в качестве десерта.

Встроенный в верхнюю часть дверцы холодильника дисплей исполнял сейчас роль телевизора, рассказывал о новостях в рамках интересов хозяйки.

«…Игровая индустрия замерла в преддверии открывающейся через две недели выставки Е3. Все пытаются угадать, какие новинки представят на суд геймеров и участников рынка основные игроки? Продолжится ли ренессанс одиночных приключений в ущерб набившим оскомину играм с сильной социальной составляющей, будет ли предложен новый синтетический опыт или продолжится эксплуатация старых, проверенных временем, игровых механик?»

Сандрин хмыкнула.

«Парни, знали бы вы, какой я испытала сегодня „синтетический опыт“! Вы бы голову сломали, чтобы такое воплотить».

«…И снова главные мировые новости. Широкомасштабная поисковая операция в Швеции пока не принесла никаких результатов. До сих пор нет ни одного свидетельства, позволяющего хотя бы косвенно определить место предполагаемой катастрофы. Родственники пассажиров пропавшего самолёта съезжаются в аэропорт «Берлин-Бранденбург», где для них развёрнут центр помощи и информации. Несмотря на усилия и уговоры должностных лиц, большинство встречавших злополучный рейс людей отказались покинуть территорию аэропорта, надеясь первыми услышать новости о судьбе своих друзей и родственников. Официальные представители поискового штаба в Стокгольме за последние часы не смогли добавить никакой новой информации. Всё это окрашивает во всё более загадочные тона потрясшую многих по обе стороны Атлантики историю с исчезновением рейса NP412 компании «Транс…».

Сандрин застыла на месте. Лопатка вывалилась из её пальцев, грохнулась на пол, разбрызгав вокруг себя капли растопленного масла.

Рейс NP412.

412.

«Четыреста двенадцатая, тебя куда несёт?»

Четыреста двенадцать…

Сверху – двадцать…

Строчки кода…

Зашифрованный контейнер с меткой – 412.

Поток обмена данными из контейнера с системой.

«Добавлять поправочный коэффициент»…

20.

Поправочный коэффициент – константа, целое число.

Двадцать.

«Четыреста двенадцать, сверху двадцать».

Лишние фигурные скобки, встроенная подпрограмма.

Очень короткая, практически незаметная.

Четыреста двенадцать…

Полёт…

Падение…

«Твою мать!»

Она рванулась в спальню. Подбегая к тумбочке, на которой лежал смартфон, выкрикнула:

– Фрэнк Вудс, звонок!

Схватила аппарат с уже начавшим светиться дисплеем, прижалась ухом к динамику.

«Боже, почему так медленно?»

Наконец в динамике щелкнуло, ворвался звук работающего телевизора, лай собаки и смех ребёнка. Потом голос Фрэнка Вудса вопросил: