Черника в масле

– Какую подпрограмму?

– Ну, мы не можем пока сказать определённо. Мы даже не можем пока на сто процентов подтвердить, что это внедрённая подпрограмма, а не возникший случайно мусор внутри нашего собственного кода.

– А такое тоже возможно?

– О-о, извините, но я боюсь, что не могу делать для вас такие выводы. Я же понимаю, что ситуация достаточно серьёзная…

«По-моему, ты ни черта не понимаешь», – подумал Карл.

– …и мне бы не хотелось делать выводы до официального заключения. Просто мы обещали сообщать вам обо всех новостях, поэтому, как только об этом стало известно, мне приказали… ну, позвонить вам.

В динамике снова возник голос Леннарта Свенссена.

– Хорошо, давайте подытожим ваше сообщение. Вы говорите, что у вас есть сведения о возможном взломе вашей системы навигации…

– Стоп! – скомандовал Карл. Запись остановилась. Рихтер внимательно посмотрел на ничего не понимающего шведа.

– Капитан, я вас очень прошу. В будущем никогда не берите на себя труд подводить итоги под словами человека, который сообщает вам важные сведения. Это не претензия, просто совет. Вы человек военный, вы любите ясность. Я это понимаю. Но учитывайте, пожалуйста, что когда человек говорит сам, он может выболтать гораздо больше, чем намеревался сказать. Вы понимаете?

Свенссен растерянно кивнул.

– Вот и хорошо. Давайте дальше.

Воспроизведение продолжилось.

– …Да, именно так, – бубнил голос звонившего. – И это значит, что мы сейчас приостановим работу по созданию симуляции полёта рейса NP412. Потому что, если факт взлома и модификации данных подтвердится, это будет значить, что надо всё пересчитывать заново. Мы запросили помощи в «Диджитарх Секьюрити» и они пообещали направить к нам того самого специалиста, который заподозрил атаку. Поэтому… мы просто хотели вас предупредить, что точного просчёта курса пока не будет, и… Ну и вообще, вся картина может оказаться совсем не такой, как мы себе представляем.

– Это может означать, что борт NP412 не находился по тем координатам, которые отражались в системе? – голос Леннарта Свенссена на записи задал самый важный для всех присутствующих вопрос.

На том конце канала связи помялись.

– Ну как вам сказать. Я не уполномочен делать заявления такого рода. Это преждевременно… пока мы не проверим эту информацию и…

– Тем не менее. Я просто хочу знать вашу оценку. Неофициально. Как предположение.

– Ну-у… только в качестве предположения. Если действительно была попытка вторжения и если она оказалась успешной… Тогда, возможно, данные в процессе обмена могли быть модифицированы… я правда, ума не приложу, как это могло быть реализовано…

– Но всё-таки, такая вероятность есть?

– Я бы сказал, что она отлична от нуля.

«Боже, какой словоблуд! Неужели так трудно выражать свои мысли понятными словами?»

– То есть, это предположение допустимо?

– Я не уверен, но…

– Я не прошу вашей уверенности. Такая возможность существует? Вне зависимости от величины её вероятности относительно нуля? Да или нет?

– Ну, наверное, скорее – да. Да, пожалуй, такое возможно.

– Хорошо. Большое спасибо за информацию. Скажите, когда нам ожидать новостей с учётом новой ситуации?

– Я не могу сказать точно. «Диджитарх Секьюрити» обещали отправить к нам своего специалиста первым рейсом, но всё равно это займёт несколько часов. Мы пока будем разбираться своими силами по тем заметками, которые они нам прислали, но всё-таки у нас нет специалистов нужного уровня и… и…

– То есть вы пока не можете дать точных прогнозов?

– Да, – с облегчением ухватился голос за брошенный спасательный круг. – То есть я хотел сказать – нет. Как вы сказали, мы пока не в состоянии что-то спрогнозировать. Могу только обещать, что мы немедленно будем сообщать вам обо всех новостях.

– Хорошо, спасибо вам.

Запись закончилась.

Карл протянул Свенссену руку.

– Примите мои извинения, Леннарт. Хоть вы и поступили методически неверно, делая выводы за собеседника, главное вам всё-таки удалось из него выудить. И я понимаю, почему вы не удержались и начали подводить промежуточные итоги из сказанного им. Не всякий человек способен выдержать общение с таким занудой. Но на будущее очень прошу – не формулируйте за собеседника. Будьте терпеливы. Иногда одно случайно проскочившее слово может дать больше, чем полчаса разговора. А пока давайте вернёмся к сути.

Он повернулся к карте Швеции, спроецированной на один из стенных экранов.

– То, что существует, как выразился ваш собеседник, «ненулевая» вероятность того, что кто-то взломал «НАПС» и поиграл с данными, может очень сильно изменить ситуацию.

Капитан ВВС согласно кивнул.

– Да, и как ни странно, эта бредовая идея может довольно просто объяснить тот бред, который у нас творится с поисками самолёта, который провалился неведомо куда.

– Именно. Нашей главной проблемой до сих пор было то, что борт пропал без малейшего следа на земле и в воздухе. Если координаты модифицировали, то это может внезапно поставить всё на свои места. Включая безумную цифру расстояния, полученную в результате «пинга» бортового компьютера. Ну, может быть, не всю цифру – она и вправду ни в какие ворота не лезет, но всё же. Предположим, что мы нарисуем на карте несколько концентрических колец с центром в Стокгольме. Самый большой – это максимальное удаление, соответствующее измеренному автоматикой. И несколько кругов поменьше. Допустим, одна и две трети от максимума. Или четверть, половина и три четверти. И прикинем, куда могло занести самолёт, если опираться на описание пилота: «Лес, только лес и ничего больше». Если только…

Майор замер на полуфразе, выставив в направлении экрана указательный палец, а сам уставился сквозь него, полностью провалившись в какое-то неожиданно поразившее его размышление. Потом так же внезапно вышел из ступора и посмотрел на Свенссена странным взглядом, как человек, полностью поглощённый новой идеей.

– Капитан вы не могли бы пока заняться отработкой идеи с расширением зоны поиска? Мне нужно выпить кофе и сделать срочный звонок.

И, не дожидаясь ответа, отвернулся и стремительно зашагал в сторону комнаты отдыха. На ходу вытянул из кармана смартфон, нашёл нужный номер. Уже выйдя на галерею, опоясывающую здание по периметру, огляделся, нет ли кого рядом. И только убедившись в своём одиночестве, нажал на вызов.

Спустя несколько гудков абонент отозвался.

– Слушаю тебя, Карл.

– Анна, у меня важные новости. – Он не стал тратить время на дежурные любезности в адрес начальницы. – Похоже, ты права – это дело значительно серьёзнее, чем кажется.

Короткое хмыканье в трубке должно было означать, видимо, что директор Нойманн и не сомневалась в сложности ситуации. Иначе стала бы она срывать сотрудника из отпуска?

– Давай подробности.

– Ты в курсе, что мы уже сутки ищем самолёт, а у нас ни одного сообщения о крушении из предполагаемой зоны поиска. Так вот, примерно полчаса назад нам позвонили из штаб-квартиры «НАПС» в Северной Калифорнии. У них есть подозрения, что в ночь крушения была попытка взлома их системы, и кто-то мог модифицировать данные. Включая координаты пропавшего борта.

Рихтер сделал паузу. Однако Анна-София Нойманн промолчала, и он продолжил.

– Если это подтвердится, то очень многое встанет на свои места. Радары, которые не видели самолёт по указанным координатам, полное отсутствие свидетелей катастрофы. Если же спецы смогут полностью расшифровать, что именно было изменено, то мы сможем построить реальную карту маршрута самолёта, и тогда найти его станет гораздо проще. Это, правда займёт неизвестное пока количество времени, но я уже распорядился расширить зону анализа сообщений о катастрофах. С одной стороны, это вроде бы дополнительно запутывает ситуацию, но с другой – наоборот, может разъяснить все имеющиеся несоответствия. И поэтому это, на мой взгляд, хорошая новость. Однако…