Черника в масле
Шрифт:
– Ещё чего-нибудь захватить? – спросил тот прокуренным басом, поворачиваясь к двери.
– Да чёрт его знает. Пачкаться неохота. Ладно, кусачки возьми ещё. На всякий случай.
Паша сделал шаг к двери. Та неожиданно дрогнула ему навстречу, послав внутрь эхо отдалённого грохота. Одновременно с дверью охнули все уцелевшие стёкла в окнах, из одной рамы вылетел порядочный кусок, плашмя грохнулся об пол и разлетелся мелкими осколками.
– Что за… – все в комнате вздрогнули и встрепенулись. Паша замер на полушаге, вскинул руку к уху, из которого выходила спираль провода, другой рукой не глядя щёлкнул переключателем коммуникатора. Оконные стёкла зазвенели, задребезжали, транслируя в комнату частый глухой стук, доносящийся откуда-то.
– Атака! Атака! – Пашин бас почему-то сделался на октаву
– … твою мать! – Толстяка подбросило с места, как на пружинах. – На базу сообщить немедленно! Пусть все вертушки поблизости идут сюда! Чёрт бы тебя побрал, подполковник, втравил ты нас в говно!
– Я?
– Ты, кто ж ещё? Пока ты не припёрся, у нас такого бардака не было! Так, ладно! Остаёшься здесь, сторожишь этого перца…
– Нет. Мои люди там…
– Ни хрена с ними не случится! Они в больнице, убогих сторожат, как ты велел. Я иду разбираться на месте, а ты останешься здесь, понял? Заткнись и не спорь! Этот мужик – самая важная добыча за сегодня, я это чую. Если его правильно расколоть, выясниться, что он всё знает: кто, где, что и когда. Ясно?
Военный колебался пару секунд, потом кивнул.
– Сколько человек тебе нужно в помощь?
– Да я и один…
– В жопу ты пойдёшь один! Ты и ты! – толстяк ткнул пальцем в двух своих бойцов. – Останетесь здесь, присмотрите за подполковником и этим… говоруном. Остальные – за мной. Паша, ты ведёшь.
Детина взял автомат наизготовку, левой рукой распахнул дверь в сени, выглянул из-за косяка, потом шагнул наружу из комнаты, делая поднятой левой ладонью знак следовать за ним. Цепочкой быстро потянулись остальные, толстяк шёл в середине. Через дверной проём было видно, как распахнулась входная дверь, и в сени хлынул рассеянно-жемчужный свет поздних серых сумерек. Поток света несколько раз перечеркнули тёмные силуэты и дверь закрылась. Оставшиеся два наёмника «Транснефти», не дожидаясь команды, разошлись к двум смежным стенам, заняли там позиции у окон. Подполковник Михайлов проследил за ними взглядом, сам прикрыл дверь в сени и встал на полпути между ней и пристёгнутым к стулу Смирновым. Подтянул на голову гарнитуру:
– Сержант, доложите обстановку.
Стоял, склонив голову и вслушиваясь в то, что говорили ему в наушник, закрывавший левое ухо. Андрей следил за всеми троими и мучительно соображал, что бы такого предпринять. Может, не стоило доводить военного до белого каления?
В дверь постучали. Четыре головы повернулись в её сторону.
– Кто?
В ответ ни звука. Подполковник медленно опустил, увёл за спину висящий на трёхточечном ремне автомат, откинул клапан на кобуре. Переглянулся с наёмниками. Те уже держали дверь на прицеле. Михайлов сделал им предостерегающий жест, вытянул из кобуры и поднял на уровень плеча пистолет.
«Действительно профессионал. Понимает, что в ограниченном пространстве от короткого ствола больше толку».
Снова короткий, в два удара, стук.
Михайлов, уже ничего не спрашивая, попытался проскользнуть наискосок перед дверным проёмом, чтобы занять позицию за косяком. Мягким шагом, на полусогнутых, напружиненных ногах. Один шаг, второй…
Старая половица вызывающе заскрипела под ногой подполковника, когда он оказался прямо напротив двери. Та в ответ словно взорвалась ему в лицо. Дверной полотно выдралось со старых петель и влетело в комнату, увлекая за собой обломки брусков косяка, декоративных планок и целое облако пыли, щепок и трухи. Дверь с размаху треснула Михайлова по лбу, который он не успел закрыть руками, сбила его с ног, накрыла и придавила собой. Тут же в дверном проёме в облаке пыли случилось какое-то короткое движение, и в комнате возник небольшой продолговатый цилиндр. Ударившись о грохнувшуюся на военного дверь, он подпрыгнул и, кувыркаясь в воздухе, полетел по дуге в середину комнаты. Смирнов в долю секунды сообразил, что сейчас произойдёт и попытался повернуть голову в сторону, поплотнее закрыв глаза. Жаль, что уши не зажмуришь и не отвернёшь. В комнате грохнуло так, что пропали все звуки, кроме болезненного противного писка. Даже сквозь закрытые веки глаза ощутили вспышку неистового белого цвета. Тело окатила лёгкая ударная волна, а потом,
сразу за ней – ещё несколько волн поменьше, как будто в комнате происходило какое-то быстрое движение, разобрать характер которого было невозможно из-за временного выхода из строя основных органов чувств. Правда, вспомогательные тактильные сигналы сообщили через босые ступни, что на пол упало сначала несколько мелких предметов, а потом два очень больших и тяжёлых. После чего по полу пробарабанили несколько разнообразных толчков – лёгкие, совсем немного средних и весомые. Последние докатились до Смирнова, кто-то схватил и потряс его за плечо. Он поднял голову, открыл глаза. Прямо на него смотрело лицо Серёги Новикова с встревоженными глазами и беззвучно двигающимся ртом. Он явно что-то спрашивал, только уши Андрея пока ещё не пришли в рабочее состояние. Он отмахнулся левой рукой от Сергея, схватился за нос, зажал ноздри и с усилием подул в него. В ушах с мерзким писком что-то хрустнуло и как сквозь воду стали пробиваться звуки из внешнего мира.– Шеф, ты как? В порядке? Крепко они тебя?
Смирнов потряс головой, словно пытаясь вылить из ушей несуществующую воду.
– Ничего, терпимо. Отцепи меня от этого поганого стула.
Новиков тем временем уже резал ножом пластиковые хомуты, которыми ноги Андрея были привязаны к ножкам стула. Заметил наручники, бросил коротко в сторону:
– Лёшь, ключи поищи.
Андрей наконец-то осмотрелся. Два наёмника «Транснефти» лежали там же, где стояли перед тем, как раздался стук – рядом с окнами. Возле одного из них присел на корточки Лёша, невозмутимо и деловито обшаривая карманы. Рядом с ним на полу лежал пистолет с цилиндром глушителя на стволе. Возле развороченного дверного проёма стоял ещё один из ребят, Витя—сварщик, прижавшись плечом к стене и выглядывая наружу с автоматом наизготовку.
– Держи. – В пыльном воздухе блеснула металлическая искорка, и Серёга ловко поймал брошенный ключ. Быстро расстегнул наручники.
– Ты как, идти можешь?
– Попробую, если недалеко.
Смирнов попытался подняться на ноги, покачнулся, замычал непроизвольно сквозь опухшие губы – растоптанные мизинцы горели огнём.
– Ладно. Сапоги мне подай.
Лёша тем временем закончил возиться у одного трупа, стянул с него разгрузочный жилет с амуницией и снаряжением, набросил на себя, взял автомат и пошёл ко второму дохляку. Андрей, матерясь сквозь зубы, натянул носки и теперь пытался всунуть ноги в кирзачи. Получалось хреново, но осторожничать было некогда. Выдохнул, стиснул зубы и потянул за голенище. Раз! От боли в мизинце потемнело в глазах.
«Вот ведь сучень какой!»
Несколько глубоких вдохов и второй сапог. По правой ноге ему толком потоптаться не успели, поэтому здесь было просто больно. Очень больно, но всё-таки терпимо.
Так. Теперь попробуем встать ещё раз. Собираем волю в кулак – подъём! Ничего, вроде терпимо, особенно если наловчиться весь вес переносить на внутреннюю часть стопы.
– Лёша, оставь его, уходим. Автомат мне только подай.
– А с третьим что? – Серёга указал взглядом на лежащее под выломанной дверью тело.
– Наплюй. Некогда.
– Тогда пошли.
Протопали к выходу. Серёга осторожно выглянул на улицу.
– Чисто.
Выскользнули в мутные пасмурные сумерки. Поздний вечер, часов уже около десяти, наверное.
Дом оказался тем самым заброшенным, что встретил их в середине дня, когда они только въезжали в Екатериновку. Но бежать вдоль дороги нельзя, её наверняка кто-то перекрывает, несмотря на то, что с другой стороны села доносится грохот стрельбы и поднимается столб жирного чёрного дыма. Новиков взмахом руки показал через задний двор, повалившийся забор и огороженный изгородью из жердей выгон в сторону леса.
«Туда».
Метров сто, не меньше. А то и все сто пятьдесят.
«Вот зараза».
– Пошёл.
Первыми двинулись Лёша с Витей, легко добежали до поваленного забора, присели там в лопухах, выставив в разные стороны стволы автоматов. Следом тронулись Смирнов с Новиковым.
Бежать было тяжело. Болели не только разбитые стопы – всё тело. Дыхания не хватало, поэтому, добежав до ребят, Андрей уже пыхтел, как паровоз.
– Шеф, может, ты автомат бросишь?
Он только покачал головой. «Хватит на сегодня чувства беззащитности».