Черника в масле

Сидели всё той же небольшой компанией. Минут через сорок после того, как подошла предыдущая троица, появился Лёша, коротко отчитался, что среди остальных потерь нет, выпил кружку кофе из термоса, сжевал пару бутербродов и снова растворился в полумраке летней северной ночи. Сторожить подходы. Следом за ним на вахту должен был заступить Витя—сварщик, который вместо того, чтобы спать и набираться сил, следил за тем, как Оля Самохина чистит свой пулемёт, переводя обожающий взгляд с небольших ловких пальцев молодой женщины на её сосредоточенное, усыпанное веснушками лицо и обратно.

Несмотря на протесты, Новиков промыл Смирнову поверхностные ссадины перекисью водорода, закрыл марлевыми салфетками и залепил пластырем. В результате Андрей сейчас до ужаса походил на персонажа карикатуры или мультфильма – ступни забинтованы, опухшая рожа испещрена тёмными пятнами набухающих синяков и исполосована белыми клейкими ленточками. Серёга порывался до кучи вкатить ему укол обезболивающего, но от этого Андрей отказался уже наотрез. Ограничился парой таблеток. В результате острые очаги боли немного задремали. Теперь тупо ныл весь организм.

Занимаясь оказанием первой помощи, Новиков рассказывал, как развивались события с их точки зрения. Выяснилось, что команда «Транснефти» уже была в Екатериновке, когда в неё въезжал автобус с ранеными. Видимо они прибыли буквально за полчаса до них, отчего наблюдавший до этого за селом Николай ничего подозрительного и не заметил.

– Мы когда движение засекли, уже поздно было дёргаться. – Сергей не извинялся, просто рассказывал, как было дело. – Тем более что у тебя ни прикрытия, ни рации. Вот говорил я – дурацкая это затея ехать в село в одиночку, но ты же лучше всех всё знаешь!

– А чем было бы лучше, явись мы туда толпой? – говорить было больно, но и молчать невмоготу. – Заблокировали бы площадь и вступили в перестрелку? Ты соображаешь, что говоришь? Полноценный бой в населённом пункте. Любители против профессионалов. Особенно, когда эти наёмники могут со временем подтянуть воздушную поддержку. Нас бы размололи там в труху…

– Ну, так уж и в труху! Мы бы огрызнулись так, что мало не покажется.

– Оно конечно. Но только зачем нужны твои любимые богатырские замашки, геройство всё это? Нет у нас цели со славой сложить голову в бою, жизнь продать подороже. Мы с тобой на эту тему говорили уже не раз. Быть героем несложно – встал во весь рост и геройствуй. Вот только дохлые герои никому не нужны и не интересны. У нас же сейчас, насколько я понимаю, вполне приемлемый баланс – ноль убитых, ноль раненых…

– Если не считать Лоры Тейлор, – подал голос Майер, по-прежнему сидевший в обнимку с винтовкой.

– И твоей разбитой физиономии, – подхватил Новиков. – Плюс ноги.

– Моя физиономия и ноги – частный случай. Ладно, если вам так не терпится, пусть я буду считаться легкораненым. Что касается женщины… Пастор, честное слово, я ничего не мог сделать. Никто даже предположить не мог, что этот… стрелять начнёт.

– Я знаю, – просто ответил Майер. – Всё видел. В таком случае сделать ничего невозможно. Я такое уже наблюдал. Раньше. Очень давно. Так что… понимаю.

– Понимаете, их появление было полной неожиданностью. До этого всё шло нормально. Нас готовились принять в больницу, уже выкатывали каталки, люди начали подходить на помощь. И тут – эти. А самое главное – тот жирный ублюдок из «Транснефти». Явно какая-то шишка из местного управления безопасности, обнаглевшая от безнаказанности. Не будь его, такого наверняка не случилось бы. Второй, который с ним был, военный – он бы точно такого не допустил.

– Военный? – Новиков присвистнул. – Уверен?

– Абсолютно. Он даже представился. Подполковник Михайлов, командир поисково-разведывательной группы. Сказал, что он из оперативно-тактического центра Генерального штаба. Из Москвы.

– Ого! Серьёзный чувак.

– Именно. И я так понял, что здесь он именно по вашу душу, пастор.

– Он ищет нас?

– Да, но только я бы не спешил радоваться на вашем месте. Во-первых, судя по вопросам, которые мне задавали, они понятия не имеют, кто вы такие на самом деле. Подозревают, что вы здесь с целью диверсии или организации теракта. А может, ради ещё какой пакости. Так что готовьтесь, что вашим статусом в случае поимки будет – «военнопленный».

– Но это же глупость!

– Несомненно. И мы с вами это знаем. Думаю, после того, как они поговорят с вашими людьми, оказавшимися в их распоряжении, им это тоже станет ясно. Весь вопрос в том, как они поведут себя дальше.

– Но ведь если они будут знать, что мы гражданские, обычные пассажиры – они же не смогут причинить нам никакого вреда? У них нет на это никаких оснований!

– Клаус, у того типа, который застрелил женщину у всех на глазах, для этого тоже не было никаких оснований. Я же всё видел. Ей было очень больно, она страдала и жаловалась. Врачи просили его дать им возможность унести её внутрь больницы и оказать помощь. Не я, заметьте, а местный доктор, который встретил этих людей первый раз в жизни. Но этот мерзавец предпочёл просто застрелить её там, на глазах у всех. И был готов убить любого, кто ему помешает. Раненого, пассажира, врача – без разницы. Почему? Ну, кроме того, что он конченая скотина и патологически жестокая сволочь? Просто потому, что он мог это сделать. И прекрасно знал, что ему за это ничего не будет. Я предупреждал вас, пастор, что с правосудием у нас тут не очень хорошо.

Так вот, возвращаясь к тому, как могут поступить военные по отношению к вам. С одной стороны печально, но с другой очень хорошо, что в одной группе с ранеными оказались дети. Это однозначно докажет, что эти люди действительно штатские пассажиры, а не маскирующиеся под них злодеи. Проблема в том, что вас явно сбили, когда вы оказались в нашем воздушном пространстве. Зенитная ракета, истребитель-перехватчик – не важно. Вы же сами сказали, что была множественная разгерметизация. Я не большой специалист в этих вещах, но догадываюсь, что, скорее всего, это результат взрыва рядом с самолётом.

– Мы думали, что просто взорвался левый двигатель.

– Пастор, если бы всё произошло в небе над Швецией, я бы с вами согласился. Но поскольку вас непонятным ветром занесло в гостеприимное небо нашей Родины, мне гораздо охотнее верится в активное участие наших войск ПВО. Если я, конечно, не думаю о них лучше, чем есть на самом деле. И ещё один момент в пользу того, что вас именно сбили. Этого самого подполковника с поисковой группой здесь не было бы, не знай они об инциденте. А раз знают, стало быть, участвовали.

Но мы отвлекаемся, а губы у меня меньше болеть не стали. Так вот, раз вояки сбили неопознанный самолёт, не подозревая о его мирном статусе, то теперь, когда правда вылезла наружу, они постараются максимально засекретить происшествие. У властей наших с вами стран и так не шибко много поводов для тёплых чувств во взаимных отношениях, а если ещё выясниться, что мы, не вникая в детали, снесли пассажирский борт, то их станет ещё меньше. Поэтому я предположу, что узнав подробности, военные постараются максимально засекретить любую информацию об инциденте, самолёте и всех вас.