Черное крыло

Губы князя прогоняли темные мысли, но они все время пытались вернуться, похожие на длинные черные щупальца, окутавшие мою бедную голову.

– Все уже позади! – шепнул Вацлав, оторвавшись от моего рта. Чуть отодвинул меня, держа за плечи и посмотрел в глаза.

– Почему ты не сказал мне? – спросила я губами, горевшими от его поцелуев.

Князь понял, что я имела ввиду.

– Я хотел помочь, - ответил он. – Я надеялся, что Смерть пойдет на уступки ради дочери Стефы. Что твоя сестра еще сможет пожить хотя бы немного.

– Со Смертью не торгуются, - вздохнула я.

– Стоило попытаться, - он печально улыбнулся. – Хотя бы мальчик остался жив. Только ради этого нам стоило драться.

И он был прав. Стоило сражаться даже за одну жизнь. Теперь мой племянник будет жить. Смерть получила свое и отступила, как я надеялась, надолго.

Когда в двери постучали, мы продолжали стоять, глядя друг на друга и именно приход пани Машкевич и лакеев, отвлек нас от этого дивного любования. Покраснев до корней волос, я отошла от Вацлава и стояла в стороне, пока слуги носили воду в ванную комнату.

– Когда подавать обед? – спросила экономка, глядя почему-то именно на меня, не на Вацлава. И я ответила, ощущая при этом некоторую неловкость оттого, что приказываю той, кто еще совсем недавно была моей начальницей.

– Через полчаса! – сказала я.

Вацлав услышал мои слова и резко обернулся.

– Нет! – улыбнулся мужчина. – Через час и ни минутой раньше. У меня есть некоторые планы и, боюсь, за полчаса мы с ними не управимся, - при этом так выразительно посмотрел на меня, что я покраснела еще сильнее, догадываясь о планах своего мужчины.

– Как прикажете, Ваша Светлость! – кивнула пани Машкевич и…подмигнула мне с самым загадочным видом.

Едва слуги ушли, мы переместились в ванную комнату. Это было просторное помещение и огромным, почему-то круглым окном и широкой ванной, способной поместить в себе и меня, и князя, да и еще парочку таких как мы, и то, осталось бы вдоволь свободного места. Я увидела стопку мягких полотенцем и несколько кусков душистого мыла на краю ванной. Тут же были и полки, среди которых выделялся шкаф с халатами, широкими и пушистыми, явно предназначавшимися князю.

Вацлав принялся раздеваться с каким-то облегчением избавляясь от грязной одежды, оставляя ее прямо на мраморном полу. Когда он остался в одних штанах, то обернулся и посмотрел на меня. Я стояла за спиной мужчины и лишь взглядом следила, как он сбрасывает с себя вещи, одну за другой.

– Раздевайся! – просто сказал князь.

– Ты предлагаешь мне мыться вместе с тобой? – спросила я.

– Еще бы! – он кивнул. – А еще предлагаю перестать так стесняться и краснеть. Будущей княгине Джезинской не пристало быть такой стеснительной!

Кажется, моя нижняя челюсть спланировала вниз. Я не нашла в себе силы просто спросить, что он имел ввиду, когда произносил эти слова. Хотя, что тут было спрашивать. Я ведь не глупенькая девочка, чтобы не понять!

– Но ты еще не спросил моего согласия! – проговорила я, когда, минуту спустя, дар речи вернулся ко мне.

Синие глаза хозяина замка сияли словно два топаза, но не менее яркой была и его улыбка, когда мужчина, в одних только штанах, приблизился ко мне и встал так близко, что его грудь прикоснулась к моей. Затем он, не сказав ни единого слова, стал раздевать меня и делал это так мучительно долго, что зарделось не только мое лицо, но и, кажется, все тело.

Покровы спали, один за другим. Сперва полетели на пол юбки, за ними последовали рубашка и белье, и вот уже я стою перед Вацлавом обнаженная, подрагивая от его взгляда, словно от прикосновения. Синие глаза смотрят лаская, скользят по лицу, шее, чуть ниже, по ложбинке меж грудей. Затем мужчина просто отступает на шаг назад, чтобы вдоволь полюбоваться мной, и я вижу, как сильно нравлюсь ему: взгляд горит, а на штанах, в положенном месте, отчетливо выпирает его желание. Затем он приближается ко мне и подхватывает на руки. Невольно хватаюсь за крепкие плечи и смотрю на его губы, такие манящие и близкие, обещающие сладость и негу.

– Кажется, я оставил нам мало времени, - шепчет Вацлав мне прямо в ухо, - часа не хватит!

Он опускает меня в воду и сбрасывает последнюю деталь одежды, после чего забирается следом за мной и погружается в горячую воду, дышащую паром и какими-то ароматными маслами.

– Знаешь! – князь посмотрел на меня сидя напротив, погруженный по грудь. – Я сегодня как никогда рад, что вернулся в Крыло. Было время, когда я просто ненавидел этот замок, было, когда мне казалось, что весь мир не стоит моего внимания, но теперь… - он стал серьезен, - теперь все иначе! – он придвинулся ближе, а затем я почувствовала, как под водой его рука прикоснулась к моей лодыжке и охнула от неожиданности.

– Знаешь, мне кажется, княгиня Валеска Джезинская – это звучит! – прошептал Вацлав и придвинулся еще ближе, а его рука пробралась к колену и замерла на внутренней стороне моего бедра.

– Ты хочешь жениться на мне? – спросила глухо.

– Разве это не так очевидно!

Всплеск и Вацлав еще ближе, а его рука почти коснулась моего естества, приблизившись к заветной цели, но промедлила, позволяя мне чуть отодвинуться назад, так, что моя спина теперь прижималась к стенке ванной.

– Думаешь, убежать? – хмыкнул мужчина и тут же произнес: - Поздно!

Знал бы он, что я уже давно не хочу убежать, что меня привязали к нему невидимые нити, сильнее которых нет на всем свете! Хотелось забыть обо всем на свете и просто жить, наслаждаясь каждым моментом нашей жизни. Хотелось вот так принимать с ним каждый день совместную ванну, засыпать и просыпаться в его объятиях, таких надежных и крепких, да просто быть с ним! Только я понимала еще одну не менее важную вещь: чем дольше я обманываю себя, тем тяжелее будет расставание.

«Но я не хочу уходить!» - мелькнула мысль в голове и это была чистая правда. А Вацлав уже был рядом со мной и его рука проворно и тем не менее, ласково прикоснулась к низу живота, заставляя меня вздрогнуть всем телом.

– Хочу вымыть тебя, - прошептал мужчина. – Всю…

– Ааа…- только и смогла проговорить я, ощутив, как его палец проник в меня, раздвигая складки плоти. Второй рукой князь обхватил меня за талию и притянул к себе, оторвав от стенки ванны. Жаркие губы накрыли мой рот и в них теперь смешались страсть, жажда и трогательная нежность. Язык властно прорвался внутрь рта, раздвинув мои губы, покоряя своей воле. Но я и сама хотела покориться, страдая от безудержной ласки его руки, дарившей мне под горячей ароматной водой наслаждение.