Черное крыло

– Ты должна! – зашипела Смерть. – Ты – обещала! Я ведь выполнила твою просьбу, теперь твой черед! – и уже яростно: - Отдай ребенка!

Словно порыв сильного ветра ударил в грудь. Холодные костлявые пальцы прикоснулись к моим рукам и вырвали малышку, а какая-то неведомая сила оттолкнула меня назад, да так, что, пролетев с добрых несколько шагов, я приземлилась спиной на каменную землю, ощущая резкую боль от падения. Раздался крик младенца, болью отозвавшийся в моем сердце. Вскочив на ноги, бросилась к Смерти, понимая, что буду умолять ее отдать мне ребенка, но существо в черном уже закутало в свои длинные одежды девочку и вскинуло на меня взгляд. Затем Смерть подняла руку и выкинула в моем направлении, шепнув что-то непонятное на языке мертвых. В ушах простучало монотонное: «Если хочешь, чтобы твой князь жил – оставь его! Исчезни из его жизни – это единственная возможность и мой последний ответ на твой вопрос!».

Мир закружился перед глазами и отчаянно сопротивляясь чарам существа, я попыталась продвинуться вперед, но перед глазами, словно пелена, упал туман, такой густой и холодный, что кожа под одеждой тут же покрылась мурашками, а ноги задрожали. Кажется, я что-то прокричала, а затем упала на колени, прошептав имя князя.

Вокруг меня царил непроглядный туман, но я поняла, что вернулась в свой мир. Он отличался от Нави яркими запахами хвои и сырости, мокрых сухих листьев под ногами и моросью на лице и волосах. А затем руки, горячие и сильные, опустились на мои плечи и от неожиданности я закричала. Тогда меня обняли, прижав к широкой груди и теплые губы, прижавшись к виску, прошептали:

– Все закончилось. Все хорошо. Я – рядом.

Глава 19.

Гражина снова видела кошмар. Она не могла долго очнуться, сон захватил ее, увлек, заставил поверить в то, что является явью, а потому, когда девушке удалось вырваться из его объятий, она с криком села в постели и задрожала всем телом от неожиданного озноба.

– Да что же это такое? – пробормотала она. Подняв руку, вытерла влажный лоб и бросила взгляд на двери, радуясь, что никто не пришел на ее крик. Сейчас княжне не хотелось бы объяснять причину своих страхов, да и просто было стыдно, что она, дочь князя и предводителя клана вампиров, боится снов до крика!

«Но он был такой реальный!» - напомнила себе девушка и медленно опустилась на кровать, после чего повернулась на бок, уставившись в стену на против.

Ей снова приснился всадник. В этот раз он сражался с какими-то тварями. Всюду был огонь и сам сон показался Грасе неясным, но оттого и более жутким. Морды чудовищ до сих пор мелькали у нее перед глазами и девушка, вздохнув, принялась считать баранов, чтобы переключиться с мыслей о Трайлетане и его схватке, навеянной воображением.

«Я схожу с ума, - подумала она после того, как насчитала двадцать три барана. – Неужели желание увидеть этого мужчину порождает во мне страхи? Казалось бы, должно быть наоборот?» - княжна понимала, что всадник нравится ей. Она не была из тех женщин, кто отталкивает любовь только по одной и, как ей казалось, глупой причине – разница в положении и прочие мелкие погрешности. Грасе даже было все-равно, что ее избранник всадник смерти. Она не боялась его, так как была уверена – ее время умирать не настало, хотя она и встретила всадников на дороге.

«Просто, стечение обстоятельств!» - сказала она себе. А сердце в груди продолжало отчаянно биться.

«Хочу увидеть его! – подумала Гражина. – Хочу увидеть и убедиться, что с ним все в порядке!» - только как это сделать, она не знала и не имела ни малейшего понятия. Оставалось надеяться только на судьбу, которая уже не раз сталкивала их лицом к лицу и, возможно, даст еще один шанс на встречу?

Арон меня ненавидит. Я это знаю точно, вижу по его взгляду, который он иногда бросает мне в спину. Держит на руках своего сына и смотрит на меня, а на телеге, покачиваясь и вздрагивая от каждого камешка и выбоины на дороге, подрагивает тело Стефы.

Она более не выглядит живой, какой казалась мне в первые минуты после смерти. Теперь черты заострились, а кожа стала белой с резким оттенком синевы, и она твердая, пугающе твердая и все равно я нашла в себе силы прикоснуться к ней, поцеловать руку.

Арон ненавидит меня и себя. Это я тоже вижу в его глазах. Зелье, призванное спасти жизнь моей маленькой сестре, в итоге отняло ее, а я не знаю, кого винить в этом.

Смерть сказала, что участь Стефы была предрешена, Вацлав же молчал, продолжая прижимать меня к своему телу так, словно боялся потерять.

После нашей встречи в лесу, точнее сказать, когда он нашел меня там, мы почти не сказали друг другу ни слова. «Все хорошо, я – рядом!» - и молчание, пронзительное и нежное.

Был лишь поцелуй князя – жесткий, властный и одновременно с этим, нежный в своей грубости и потаенном страхе. Он целовал меня долго и жадно. Сильные руки блуждали по телу и казалось, еще немного и мужчина прямо здесь, на холодной сырой земле, овладеет мной, чтобы доказать всему свету, что я принадлежу ему. Признаюсь, я была не против. Жар его тела и его страсть затопили меня, но Вацлав сумел остановиться. Он перевел дыхание, глядя прямо в мои глаза и бездна его темной синевы затопила мой рассудок, отзываясь сладкой тяжестью внизу живота. Затем мужчина, продолжая молчать, взял меня за руку и повел за собой.

Ни слова о смерти Стефы. Ни слова о том, где он побывал и куда утащила его Смерть. Ни слова о том, как снова оказался в лесу рядом со мной, хотя…какая теперь разница, если мы вместе?

«Ненадолго!» - напомнила себе и решение, которое я приняла, пока Смерть вышвыривала меня из Нави, напомнило о себе дикой головной болью, сдавившей лоб и виски.

Возвращались в деревню не спеша. Вставало солнце, омывая розовым теплым светом вершины деревьев, даря тепло и надежду всему живущему своей улыбкой, а я сидела перед Вацлавом и то и дело оглядывалась назад, туда, где на телеге ехал Арон, держа в руках, хвала богам, спящего сына. Он отказался ехать верхом, сказав Трайлетану, что хочет побыть с женой. Всадник смерти был единственным, кто говорил с ним. Мы с Вацлавом продолжали молчать.

Когда вдали показались первые дома, я ощутила растущий внутри меня ком, полный горечи и страха. Даже представить не могла, как сейчас посмотрю в глаза матери, как объясню, что не смогла уберечь ее любимую младшую дочь.

«Не смогла!» - пронеслось в голове, прошелестело сухой умирающей листвой и неожиданно стало страшно снова обернуться, и посмотреть на тело Стефы. Я пыталась успокоить себя, твердила, что благодаря нашему провальному плану выжил сын Стефы, ее продолжение на этой земле, но получалось как-то плохо и жалко. Мне показалось, что я просто пытаюсь снять с себя вину за то, что оказалась такой слабой и никчемной сестрой.

Мы проехали мимо домов, по единственной улице деревеньки. Я видела, как просыпаются первые жители, как гремит цепями кто-то из соседей, выгоняя коров на выпас, а затем дорогу нам перебежала тетка Серафина. Сперва она хотела поприветствовать меня, узнав, но едва увидела телегу и мрачное лицо Арона, сидевшего на ней, а затем и всадника смерти, как тут же побросав ведра, стремглав побежала на свой двор и закрылась в доме, хлопнув дверью.

Мы встретили еще несколько жителей, только они обходили нашу процессию стороной. Я же смотрела только вперед, туда, где сперва показалась крыша родного дома, а после вырос и он сам, с просторным двором, где всего несколько месяцев назад играли свадьбу Стефы.

Ворота были распахнуты настежь и первым, кого я увидела, был отец. Он стоял к нас спиной, запрягая лошадь, а когда услышал шум копыт и скрежет колес, повернулся.

– Валеска! – произнес, глядя на меня.

– Отец! – я хотела сказать больше, но не вышло. Язык онемел и не желал шевелиться, а рот попросту открылся и закрылся снова, как у рыбы, выброшенной на берег из родной стихии.

– А где Стефа? – спросил пан Каревич, а затем взгляд его нашел Арона с младенцем на руках. Переместился дальше и улыбка, было тронувшая губы отца, стала гаснуть на глазах.