Черное Солнце. За что наказывают учеников

Двери раскрылись, пропуская доверенных слуг с факелами, а за ними — мирно беседующих Яргала и его супругу. Но Элиара уже не было в опочивальне. Материя сгустилась, застыла, возвращаясь в нормальное состояние, и вот перед лицом Красного Волка спасительная стена, прикрытая гобеленом.

Кстати, а что за помещение находится рядом с покоями владетеля Ангу? Элиар похолодел, припоминая план Северного Замка, и медленно обернулся.

В комнате он оказался не один.

Глава 10

Дракон меняет созвездияЧасть 2

Эпоха Красного Солнца. Год 281. Сезон холодной воды

Молодая трава под снегом

Ангу. Журавлиная Высота

*черной тушью*

На самом краешке расправленного для сна ложа недвижно сидела молодая женщина.

Застыв с резным деревянным гребнем в руке, она в изумлении воззрилась на незваного гостя. В ее представлении, должно быть, Элиар явился ниоткуда, возник в опочивальне внезапно, прямо из воздуха.

Подобные визиты, конечно, совершенно недопустимы. Хвала небожителям, к немалому своему облегчению, ничего непристойного Элиар не увидел: хрупкую фигурку скрывали широкие ночные одеяния до самых пят. Распущенные волосы цвета выбеленного льна опускались до пояса, их золотило пламя свеч. Знакомые правильные, тонкие черты, знакомое выражение чистоты и строгости на узком лице немедленно давали понять, с кем в поздний час столкнула его судьба.

И, видят небожители, это лучшее, что могло случиться с ним нынешним нескончаемым вечером.

Взгляд Видящего мазнул по хозяйке покоев будто бы вскользь, но вобрал все детали. Изящные нежные пальцы, маленькие ладони. Фарфоровая кожа, такая тонкая и белая, словно сотканная из звездного света. Прелестный алый рот. Светлые дуги бровей… а под ними — глаза. Едва заглянув в них, Элиар почувствовал, как его накрывает могучая тяжелая волна. Накрывает с головой, и он даже не пытается барахтаться, не пытается сопротивляться, в полной мере сознавая величие захватившей его стихии.

Глаза молодой женщины смотрели прямо в душу, огромные, в пол-лица, манящие и одновременно подкупающе кроткие… прозрачно-голубые, словно замерзшая вода чистейших горных ледников. Элиар невольно залюбовался ими, позабыв о щекотливости положения, в которое угодил.

Перед ним была Янара, младшая сестра Яргала и Яниэра.

Этим вечером в главном зале с первого же взгляда она не понравилась ему именно своей поразительной схожестью с братом-близнецом: поистине, у них с проклятым Яниэром была одна внешность на двоих. Но теперь, в неверном мерцании свечей, в едва разбавленной бликами полутьме опочивальни безукоризненная красота Янары вдруг ожила и заиграла по-иному: так редкостный драгоценный камень бывает мастерски огранен и взят в подходящую оправу. Практически полное отсутствие полутонов при таком освещении давало лицу резкие контрастные тени и сотворило превосходный женский портрет, написанный тушью, выразительный и драматичный. Красный Волк немедленно отринул собственную недавнюю иронию по поводу скудности убранства залов и бедности сокровищницы владетеля Ангу: имея такой алмаз в своей короне, тот был несметно богат.

— Мое почтение, прекрасная госпожа. — Элиар приветливо наклонил голову, решившись прервать затянувшееся молчание. Похоже, красавица не собиралась картинно падать в обморок или же звать на подмогу стражу, так что конфуза, возможно, получится избежать. Нужно попытаться реабилитироваться и как можно скорее сгладить неловкость ситуации. — Прошу простить за столь несвоевременное вторжение. Я не имел намерения напугать или скомпрометировать вас. Уверяю, я покину ваши покои столь же незаметно и быстро, как и пришел, уверенный, что об этом визите никто не узнает. Ведь так?

Будто вспомнив о правилах приличия, Янара смущенно потупила взор и поднялась, отложив гребень в сторону.

— Я ничего не скажу брату, молодой господин, — негромкий голос ее был спокоен и как будто слегка ироничен. — Уроженкам Ангу не пристало много говорить… тем паче о делах, не связанных с домашним хозяйством или детьми.

Элиара удивили эти многозначительные слова. Судя по тону и манере держаться, характером Янара отличалась от скромных и молчаливых северных женщин. И от избалованных, надменных женщин Совершенных, конечно, разительно отличалась тоже.

Немного поразмыслив, Элиар пришел к выводу, что отвратившее его поначалу внешнее сходство с братом-близнецом не является полным. Янара была ниже ростом и выглядела намного младше Яниэра, вот уже много лет облеченного значительной властью, которая накладывала характерный тяжелый отпечаток. И если Первый ученик наружностью своей напоминал изысканную ледяную магнолию, требующую самого тщательного ухода, то сестра его скорее походила на нежную белую лилию, выросшую в простом разнотравье и чувствующую себя там совершенно естественно.

Различия между этими двумя были глубже, чем могло показаться.

— Я рад, что мы понимаем друг друга, прекрасная госпожа, — осторожно начал Элиар, припомнив еще одно неприятное задание, которое должен был выполнить в Ангу. И на сей раз дал его не Яниэр. — Сегодняшний мой визит случаен, однако поручение моего достопочтенного наставника вскоре заставило бы меня искать с вами встречи в похожих обстоятельствах: наедине, без лишних глаз. Если момент кажется вам подходящим, я готов передать вам кое-что.

То, что Учитель пожелал сделать его посредником в очередной любовной интрижке, глубоко задевало, хоть это и был столь желанный им жест доверия. Конечно, отказать наставнику он не мог, но о полученном деликатном поручении старался не думать: хвала небожителям, забот и без того хватало с лихвой.

В ответ на его слова Янара сдержанно кивнула. И только в глазах, прозрачных, как озерная вода, на миг отразился призрак печали.

Стремясь поскорее разделаться с поручением, Элиар сунул было руку в потаенный нагрудный карман, но, сам озадаченный своим поведением, заколебался. Нет, не уязвленная гордость взыграла: вдруг стало жаль Янару, глядящую на него так потерянно, так обреченно и в то же время с робкой надеждой. Учителю свойственно забавляться чужими судьбами, просто чтобы развеять скуку. Воплощать в жизнь самые сокровенные, заветные чаяния — и разбивать их, внимательно следя за реакцией… Но разве эта молодая женщина, эта наивная и бесхитростная душа заслуживает того, чтобы с нею играли, как с куклой, а после выбросили, когда надоест?

Довольно, мысленно одернул себя Элиар. Это не его дело. Время не ждет, и ночь не бесконечна.

Придется ей перетерпеть эту боль, которая пока только заползает в сердце. Боль однажды пройдет… пройдет, как и все в жизни.

— Мой достопочтенный наставник велел передать неподдельное восхищение вашей цветущей красотой и это письмо.

Достав футляр, он извлек из него свиток плотной гербовой бумаги, на котором, словно кровь, алела личная печать Красного жреца: сияющее красное солнце, — такое же, как на его горле.