Черное Солнце. За что наказывают учеников

— Разве достойно Учителю отрекаться от ученика? — в тон ему спросил Элирий.

Игнаций фыркнул. Не покидающая его лицо высокомерная усмешка все больше выводила из себя.

— Ты его защищаешь? — до крайности возмущенным тоном вопросил Игнаций. — Я думал, ты почитаешь бесчестием именоваться его Учителем. К тому же сам Элиар уже отрекся от тебя дважды. Жестокость этого человека не знает границ: благодаря ему насилие проникло во все уголки земного мира. Укротить буйный нрав Черного Дракона невозможно. Страшные бедствия постигли всех нас из-за его увлечения темными техниками. Мы должны воспрепятствовать окончательному установлению господства храма Затмившегося Солнца над Материком. Я взываю к твоему благоразумию, Лестер!

— Я не хочу новой крови и новой войны!

В сильном раздражении от прозвучавшей тирады Элирий поднялся с престола и обошел ширму. При явлении наставника в церемониальных одеяниях, что были краснее осеннего клена, Яниэр вновь упал на одно колено, низко опустил голову и верноподданнически приложил руку к сердцу. Игнаций также поспешно склонился и замер. Если верховный жрец был на ногах, остальным пристало принять сообразную статусу самоуничижительную позу, дабы выразить почтительность и благоговение. И на сей раз его светлость мессир Элирий Лестер Лар не собирался давать поблажек ни одному из присутствующих.

С первых же слов весь этот разговор и ответственность за действия Второго ученика, которую подспудно на него пытались возложить, очень не понравились Элирию.

Он вовсе не был уверен, что такая непомерная ответственность ему по плечу. Даже если и в самом деле он способен справиться с нею, это не означает, что он согласен добровольно ее принять. Грехи волчонка слишком тяжелы: их не отмолить и тысячью лет непрерывных храмовых песнопений.

— Взгляни на меня, Лестер, — не смея прерывать глубокий поклон, Игнаций вновь попытался привлечь его внимание. — Твой ученик гоняет меня по всему Материку, как волк гоняет зайца, нигде не давая покоя. Сейчас ты чувствуешь себя в безопасности, но ты будешь неприятно удивлен, узнав, насколько сильно изменился мир и насколько ты на самом деле не в безопасности. Не хочешь ли присоединишься ко мне в изгнании, которое длится уже не одну сотню лет? Ни одному из нас никогда не одолеть дракона.

Нет, это не так. Элирий хорошо знал, что это не так, и Игнаций знал это тоже. Старый заклятый друг лишь хотел смутить его своею тщательно выверенной полуправдой. В эпоху Последних Дней Лианора среди Первородных было немало чародеев, могуществом превосходящих юного Красного Феникса, взять хотя бы Аверия, вернее которого у него теперь нет слуги. Аверий имел духовное воплощение высшего небожителя: зверем его души был лазурный дракон. Однако феникс смог усмирить дракона. Не силою, нет, — хитростью, коварством и обманом. Когда ментальная печать была наложена, лишенный воли Аверий Кастор Вир навеки потерял способность развиваться в мастерстве и воплощаться драконом. Обо всем этом Золотой Саламандре было известно не понаслышке, ведь в грозных событиях тех лет он принимал личное участие, активно поддерживая Элирия в его замыслах. Без помощи Игнация многое бы не удалось тогда.

Красный Феникс Лианора достиг своих высот в первую очередь благодаря изворотливости ума и только во вторую — благодаря природным дарованиям. Точно так же, прибегнув к хитрости и выступив в паре, его ученики Элиар и Яниэр смогли одолеть превосходящую их в силе владычицу Ишерхэ.

Но в то же время слова Игнация были верны: если Элиар действительно сумел достигнуть уровня воплощения высших небожителей, ни одному из них не одолеть его в одиночку и в прямом противостоянии. По правде говоря, эта новость стала для Элирия огромным потрясением: он и не предполагал, что после падения Лианора и ухода великих чародеев храма Тысячи Солнц на Материке еще будут рождаться драконы. Особенно среди полукровок. А уж о черном драконе и говорить не приходилось… лишь один-единственный высший небожитель до сей поры обладал столь могущественным зверем души: падший бог Инайрэ, брат пресветлого владыки миров Илиирэ, хозяина Надмирья. Черный дракон был уникальной божественной ипостасью мятежного Денницы.

— Элиар не посмеет преследовать меня, — отрезал Элирий, хотя, по правде говоря, уверенности в своих словах у него отнюдь не было. Если волчонок и в самом деле решит заявиться сюда в ближайшие дни, Красному жрецу почти нечего будет противопоставить сокрушительной мощи верховного жреца Черного Солнца.

Элиару даже не потребуется армия, которая, конечно, имеется в распоряжении военизированного Черного ордена — достаточно поднять упокоившихся в этих краях старых воинов Ром-Белиата и Бенну, которых полегло здесь так много… в этом случае может понадобиться помощь Яниэра в создании новых охранных кукол…

Элирий сердито оборвал свернувшие не в то русло рассуждения и качнул головой, словно пытаясь вытряхнуть из нее непрошеные мысли. Он что, всерьез готовится к войне со своим учеником?

— Я признаю, что он сбился с пути, — вслух продолжил Красный Феникс. Он выждал достаточное время, прежде чем снисходительным жестом позволил Игнацию выпрямиться. — Все эти годы Элиару был необходим Учитель, чтобы направлять и не позволять поддаваться гневу, к которому склонен он по складу своего характера…

— Увы, ты так и не стал для Элиара Учителем, хотя и сделал для него столь многое, — уверенным назидательным тоном заявил Игнаций. Позиция Золотой Саламандры была сильна, и он не собирался отступать ни на шаг. — В сердце Элиара нет ни капли благодарности и уважения. Истинное предназначение ученика — служить своему Учителю и, если потребуется, умереть за него. Ученик должен отринуть всякие желания ради блага Учителя. Ты знаешь правила не хуже меня, Лестер: такова главная задача ученика. Таков установленный порядок вещей. Так устроена жизнь: он был рожден служить, ты — повелевать. Но твой ученик нарушил древние законы! Он опозорил и опорочил имя своего достопочтенного Учителя. Такое унижение нельзя спускать с рук, нельзя прощать никогда!

Элирий нахмурился. По сути своей слова Игнация, конечно, верны… но раздражающая манера читать нотации верховному жрецу была абсолютно непозволительна. Кроме того, Элирий явственно расслышал в голосе бывшего соратника яд. Возможно, яд давних затаенных обид, отравлявших его душу все эти годы.

— Что ж, поделись своими соображениями, Лермон, — нехотя разрешил Красный Феникс.

— Брать учеником полукровку из диких земель было крайне опрометчивым решением. — Игнаций, однако, не обращал на его недовольство ровным счетом никакого внимания. — Да, я и сам брал на обучение полукровок, но все они имели достойное происхождение и соответствующее воспитание. Несмотря на годы обучения в храме, по сути своей Элиар так и остался дикарем и не сумел впитать благоговение пред Лианором, свойственное Совершенным в силу их благородства и чистоты крови. Элиар не заслуживает чести занимать присвоенную им наивысшую должность!

При этих словах Элирий перевел испытующий взгляд на Яниэра, с любопытством ожидая реакции, но Первый ученик безмолвствовал, а по выражению его лица по-прежнему ничего нельзя было понять: оно было совершенно нечитаемо. В юности Элиар частенько упрекал Первого ученика в лицемерии, но лицемерие — лишь оборотная сторона хороших манер, неотъемлемая часть благородного воспитания. Кроме того, оно может стать хорошим способом самозащиты, зачастую единственным из возможных.

В этот момент Красный Феникс запоздало сообразил, что Игнаций без зазрения совести использует доставшуюся ему власть над Яниэром: ту связавшую их судьбы власть, которую он получил, когда помог северянину избежать последствий клятвопреступления. Даже если бы Игнаций предусмотрительно не хранил у себя частичку души Яниэра в качестве залога его благодарности, это мало что изменило бы. Столь огромный долг — неоплатный. Теперь Яниэр всегда будет обязан поддерживать своего спасителя и прислушиваться к его словам.

Словно бы угадав мысли наставника, Яниэр поднял голову и бросил на него краткий взгляд. Элирий ожидал увидеть в нем безмолвную мольбу о помощи, о защите, но в прозрачных голубых глазах крылась только печаль. Выходит, Яниэр уже отчаялся и не смеет даже надеяться на иное. Первый ученик больше не верит в своего Учителя, не верит, что Красный Феникс Лианора однажды простит его и вновь дарует свое покровительство. Сердце Элирия сжалось.

Первый ученик смирился с тем, что Учитель согласится отдать его Игнацию.