Черное Солнце. За что наказывают учеников

— Да, мессир. Последние двадцать дней вас терзала сильнейшая лихорадка. Это неудивительно — вы были тяжко ранены и потеряли много крови… очень много.

Яниэр сказал правду: ровно двадцать дней его светлость мессир Элирий Лестер Лар провел в оцепенении лихорадки. Первые несколько суток дались сложнее прочих: кожа Совершенного была так горяча, что при прикосновении почти обжигала. Лихорадка усиливалась, но понемногу Яниэру, искусно употребившему все свои умения, удалось совладать с нею. Наконец жар, истязавший тело наставника, стал утихать. Учителя продолжало немного лихорадить и сейчас, но общее состояние очевидно улучшилось: он пошел на поправку.

— Все это время мессир не приходил в себя, — осторожно добавил Яниэр, понимая, что Красному Фениксу может стать дурно от таких пугающих новостей. — И я очень рад, что вы наконец в сознании. Сейчас вам все еще плохо, но не волнуйтесь — постепенно самочувствие вашей светлости станет лучше…

В тот же миг Яниэр вздрогнул, ощутив почти не скрываемое вторжение в ментальное поле: цепкой мыслью своей Учитель скоро проверил целостность их духовной связи и целостность тонкой печати Запертого Солнца. Столь нервное, нетерпеливое и грубое воздействие было так не похоже на обычную филигранную манеру наставника, что Яниэр опешил. Убедившись, что все в порядке, Учитель успокоился и устало прикрыл глаза, как показалось, с большим облегчением: Первый ученик по-прежнему был ему подконтролен.

Понимая уязвимость наставника в сложившихся непростых обстоятельствах, Яниэр стерпел эту унизительную проверку и ничего не сказал.

— Что произошло за эти двадцать дней? — не глядя на него, бесцветным голосом поинтересовался Красный Феникс.

— Ничего, требующего вашего срочного вмешательства, — с готовностью доложил Яниэр. — В храме все спокойно. Всем известно, что дни листопада Учитель намеревался провести в павильоне Красных Кленов. Каждый год в это время Учитель остается там не менее месяца, а потому ваше длительное отсутствие никого не насторожило и не вызвало вопросов. Элиар пропал и с момента нашей последней встречи никак не проявлял себя. Пока не выбран и не назначен новый Стратилат, делами Тайной Страты временно руководит Шандор. Дожидаясь ваших личных распоряжений, я не объявлял Второго ученика вне закона и не предпринимал попыток разыскивать его. Никто, кроме меня, не знает о случившемся.

Яниэр ностальгически вздохнул, припомнив уединенный и изысканный павильон Красных Кленов, расположенный в живописных горах вблизи Ром-Белиата. Там путников ждали изумительно красивые виды, вкусный воздух, тишина и полная гармония с природой. О, как приятно было бродить по многоцветному лесу, наполненному туманной свежестью и терпким запахом прелой листвы! А кроме того — и это было главной причиной ежегодных длительных визитов Учителя, — в том месте на поверхность выходили горячие минеральные воды, способные восстанавливать духовную энергию. Эти удивительные свойства активизировались осенью, когда кленовая листва окрашивалась в алый. Примерно за месяц вода в источнике также постепенно набирала алый цвет и становилась похожа на густое вино, после чего вновь начинала бледнеть.

Сила Красного источника была велика. Посещать его без дурных последствий для физического и ментального здоровья мог только великий жрец — более слабым совершенствующимся красная вода грозила необратимым духовным искажением. Каждой осенью в яркие дни листопада, когда источник был на пике активности, Учитель обязательно ездил в павильон Красных Кленов, чтобы восполнить силу лотосной крови, и обыкновенно брал с собой Яниэра. Сам Яниэр заходил в источник редко и с предельной осторожностью. Как правило, он только прислуживал наставнику, бдительно следя, чтобы во время омовения ничто не повредило течению энергии по меридианам Красного Феникса. Гораздо проще было получать энергию от самого Учителя во время двойного совершенствования, чем впитывать ее из источника и преобразовывать длительной медитацией так, чтобы она усвоилась полностью.

Только вот в этом году, увы, Учителю не удалось отдохнуть и восстановиться, даже хуже того: перед грядущей войной с Бенну он был совершенно обессилен. С беспокойством поглядывая на наставника, бледность лица которого сулила возможный близкий обморок, готовый поухаживать Яниэр взял в руки чашу со сладким целебным настоем.

Но Красный Феникс упрямо покачал головой и зашевелился в постели, кажется, намереваясь сесть. Подойдя ближе, Яниэр осторожно помог ему приподняться и откинуться на высокие подушки.

— Слушай меня, душа моя, — с отчетливым холодком в голосе раздельно произнес Учитель. — Сегодня же от моего имени публично и с соблюдением всех формальностей объяви всем, что Элиар снят с должности Стратилата и отлучен от храма Закатного Солнца. Отныне и навеки путь в Ром-Белиат для него закрыт. Если когда-нибудь впредь волчонок осмелится вернуться, чтобы посмотреть мне в глаза, я не должен даже узнать об этом. Такова моя воля.

Красный Феникс привычно держал лицо, но Яниэр знал его слишком долго, чтобы не научиться различать, что скрывается под этой великолепной бесстрастной маской. Очевидная печаль Учителя из-за того, что непутевый Второй ученик предал его и покинул навсегда, остро резанула по сердцу Яниэра, но Первый ученик вновь никак не проявил своих эмоций. И без того случившееся давалось им обоим нелегко.

— Слушаюсь, ваша светлость, — только и сумел вымолвить Яниэр, склонив голову. — Мне жаль, что Элиар подвел вас и оказался недостойным учеником.

— Не будем об этом. — Учитель поджал губы. — Кроме тебя, душа моя, у меня нет и никогда не было других учеников.

Яниэр вспомнил об Агнии и почел за лучшее снова промолчать. Настроение наставника было ему понятно.

Желая утолить жажду, Красный Феникс потянулся было к чаше, которую по-прежнему держал Первый ученик… но рука, конечно, не послушалась — попытка естественного движения отозвалась резкой болью. Закусив губу, чтобы не застонать, наставник посмотрел на него очень встревоженным, очень тяжелым взглядом.

— Яниэр… что с рукой? — прямо спросил Красный Феникс. — Совсем плохо?

— Учитель поправится, и это главное, — как можно более успокаивающим тоном сказал Яниэр, опустив глаза.

— Не бойся говорить со мной открыто, душа моя.

— Учитель поправится, — твердо повторил Яниэр и, опустившись на колени подле постели наставника, продолжил гораздо более аккуратно: — Однако полученные повреждения слишком серьезны, чтобы пройти бесследно. К сожалению, Учитель не сможет владеть правой рукой в той же мере, что прежде. Физическую рану я смогу исцелить полностью, но дух клинка проник гораздо глубже. Энергетические каналы правой руки заблокированы… и больше не будут активны.

Непросто было произнести такое. Но солгать наставнику и тем самым напрасно обнадежить его Яниэр не мог. Правда никогда не приносит облегчения: только боль. Но порой это та самая благотворная боль, которую наносит врачеватель, очищая и зашивая обильно кровоточащие раны. Боль, которая необходима для исцеления.

Вспомнив о желании Учителя пить, Яниэр поднес к губам Красного Феникса чашу и дал сделать несколько неглубоких глотков.

Учитель молчит. Почему? Острое лезвие молчания поразило Яниэра в самое сердце, и казалось, сейчас он захлебнется, утонет в этой тревожной тишине.

— Мессир… вы так молчаливы…

Учитель ничего не ответил — только легко коснулся его губ, приказывая замолчать, и тут же бессильно уронил искалеченную руку обратно на покрывало. В этот миг сердце Яниэра разбилось от боли и сострадания, а на глазах проступили горячие слезы. Он понимал, каких усилий стоило наставнику это простое движение. Яниэр поспешно отвернулся, избегая смотреть Учителю в лицо, чтобы тот не увидел его отчаяния, и поднялся на ноги.

Он знал: сейчас наставник с трудом мог чувствовать конечность… за исключением, конечно, облаком окутывающей ее жгучей боли.