Черные минуты
Шрифт:
— Вы возьмете джип?
— Что?
— Я говорю, вы на своей развалине будете возвращаться или возьмете у босса джип? — Дон Киприано кивком указал на черный автомобиль, припаркованный возле дома. В свете дальних фар был ясно виден его номер, состоящий из цифр и трех букв — тех самых, которые преступник рисовал на одежде девочек.
— А вы нас к нему не проведете? Он сказал, что ему нужно в аэропорт с ценным грузом.
— Да, конечно, — неуверенно пробормотал Киприано, — какие вопросы… Чуй, помоги ребятам.
Ранхель как ни в чем не бывало вышел из машины. Собаки тут же вцепились ему
— А почему так рано?
— Потому что ее нужно отправить первым рейсом в Матаморос. Он велел его разбудить.
— Когда он только спит? Верно, Чуй?
— А он в доме?
— Нет, в другом месте. Чуй тебе покажет, но только твой спутник останется здесь.
— Почему?
— А вам порознь скучно? Он твоя жена, что ли?
Ромеро пробурчал что-то себе под нос, но отвечать на оскорбление не стал.
— Идем! — позвал Чуй, беря у напарника пулемет.
— Это «узи»? — поинтересовался Ранхель.
— А ты как думаешь?
— Такие разрешены только в армии.
— Неужели ты хочешь у меня его отобрать? Угадай, кто мне его дал.
— К боссу надо ехать верхом, — вмешался дон Киприано, указывая на двух пасущихся поодаль кобыл темной масти, — путь тут неблизкий.
Чуй первым прыгнул в седло, а Ранхель за ним. Непривычного к верховой езде Ранхеля бросало из стороны в сторону, но он держался как мог. При первой же возможности он переложил пистолет в передний карман брюк — Чуй был явно не из тех, кому стоит доверять.
Неподалеку от пастбища находился овечий загон — Ранхель понял это, услышав блеяние. «Не иначе здесь мерзавец берет ягнят», — подумал он. Тем временем они спустились в небольшую лощину, поросшую тамариндовыми деревьями. В чаще, у ручья, пронзительно вскрикивала ночная птица. А на темном небе зажглись необычные яркие лучи, словно кто-то провел в темноте огненной пятерней. Придерживая лошадей, они выехали на поляну, где стоял каменный дом и три хижины. Дом находился на опушке — наверное, так удобнее в случае чего сбежать через черный ход и спрятаться.
— Он в доме?
— Нет, вон он где. — Чуй указал на самую маленькую и неприглядную хижину из сосновых досок. Доски от времени рассохлись, и в щели можно было без труда увидеть лес с другой стороны. Оттуда раздавался скрип гамака.
Ранхель приблизился к хижине. Сердце стучало так громко, что он боялся, что оно не выдержит и разорвется.
— Сеньор Моралес! — крикнул он.
— Тише, тише, амиго! — шепнул испуганный Чуй. — Как ты разговариваешь? Разве ты не знаешь, кто он?
А Ранхель подумал, что это, наоборот, слишком мягко для человека, который убил кучу маленьких детей.
Он спешился и вошел в хижину. Чуй, опасаясь хозяйского гнева, остался снаружи.
Скрип внезапно прекратился. На пороге Ранхель почуял жуткую вонь — как тогда, в заброшенном доме у железной дороги. Но времени на то, чтобы страдать от дурноты, у него не было. «Боже, помоги мне», — подумал он и откинул занавеску, заменявшую дверь. В первые мгновения он ничего не различал в потемках, но потом глаза привыкли, и он увидел гамак и тело в одеяле. На полу валялись банки из-под кока-колы. Тело
пошевелилось.— Клементе Моралес? — спросил Ранхель. — Вставайте, я за вами.
Это был невысокий худой мужчина с жидкими грязными волосами цвета соломы.
— Вы убили девочек? — тихо поинтересовался Ранхель.
Моралес вздохнул, будто давно ждал этого вопроса.
— Как звали первую?
— Лусия Эрнандес Кампилло.
— Где это происходило?
— Возле школы у железной дороги.
— Идемте со мной. Молчите, не говорите ни слова. У вас нет права говорить.
Вот и все.
Вернувшись на ранчо, они посадили Моралеса на заднее сиденье «шевроле-нова» и попрощались с Киприано.
— Чуй, садись в джип, поедешь с нами, — сказал Ранхель.
За первыми воротами они остановились, потому что Ранхелю потребовалось отлить.
— Черт тебя подери, — ворчал Чуй, выходя и закрывая ворота, — понятно теперь, отчего ты так торопился.
Ранхель подошел сзади и сунул ему в спину дядин кольт 38-го калибра.
— Эй! Какого дьявола?
— Ну-ка назови свое полное имя.
— Хесус Никодемо.
— Хесус Никодемо, не вздумай сопротивляться. Ты арестован за убийство Луиса Карлоса Калатравы.
И Ранхель связал ему руки куском кабеля и толкнул за заднее сиденье к Моралесу.
Тем временем дон Киприано закончил пересчитывать деньги и прислушался.
— Что такое? — насторожилась женщина, которая годилась ему в дочери.
— Заткнись!
Киприано продолжал напряженно слушать затихающий вдали шум двигателей. Когда стало совсем тихо, он побежал, чтобы посмотреть вниз с холма. Глянул и бегом вернулся обратно.
— Мария! Давай мои сапоги!
— Зачем?
— Надо срочно ехать на заправку, звонить боссу.
— А что случилось?
— Они бросили джип, а Чуя забрали!
Глава 26
«И это Шакал? — недоумевал Ранхель. — Это он убивал девочек?» Этот тихоня, который с виду и мухи не обидит? Тощий блондин с бесцветными рыбьими глазами, бледный как моль. Мимо такого пройдешь на улице и не заметишь. Клементе Моралес служил в клерках у своего брата-близнеца Эдельмиро, лидера профсоюза учителей. Пока брат руководил учителями, он убивал их учениц. За последний год на средства профсоюза были построены четыре новые школы, которые проработали не дольше нескольких месяцев и закрылись на ремонт: стройка велась с недочетами, которые сделали проведение занятий невозможным. Например, не были предусмотрены искусственное освещение и вентиляция, планировка была крайне неудачна. Все это происходило согласно стратегии профессора, но ничуть ему не вредило, потому что строители и ремонтники свои деньги получали исправно.
Так вот когда в школе, где директором был отец Лусии Эрнандес, стали делать пристройку, Моралес, приехав туда с инспекцией, увидел красавицу сеньору Эрнандес и воспылал к ней похотью. Поскольку его попытки соблазнить ее ни к чему не привели, он решил отомстить ей самым жестоким образом. И восемь дней спустя исчезла ее дочь.
Арестанты на заднем сиденье хлопот им не доставляли. Шакал сидел, закрыв глаза, и иногда зевал — справа у него во рту был кривой острый клык. Чуй смотрел в окно.