Черный оксюморон

— Послушай, — Чон вздохнул, закрывая глаза на пару секунд, — так нельзя. Я понимаю, ты переживаешь и чувствуешь себя виноватой, но на тебе нет никакой вины. Если ты уйдешь, ты навредишь не только себе, но и другим людям. Вспомни, что было с Инсоном и всеми нами, когда ты собралась переехать к нему.

— Ты можешь вернуться обратно в академию и забросить практику, — поддержал разговор Чимин, — но какой в этом толк? Убийца все равно найдет и тебя, и нас… Да вообще он найдет любого, этот ублюдок везде и всюду! Твое решение вызвано эмоциями, но тебе кажется, что здравым смыслом. Уж поверь мне, в психологии людей я что-то да понимаю.

— Что, будете наручниками меня пристегивать к машине, чтобы я не убежала? — хмыкнула девушка. — Я взрослый человек и сама могу решать, что делать, а что нет. Иного выхода я не вижу. Предлагаете бездействовать и тупо ждать, когда эта скотина соизволит устроить нам встречу?

— Заткнись и послушай, что тебе говорят умные люди! — Чонгук окончательно сорвался с цепи. Он повышал голос лишь в редких случаях, и сейчас, кажется, как раз наступил такой мощный переломной момент в его сдержанных эмоциях и стабильной психике. — Ты, неопытная дура, думаешь, что окажешься хитрее нас или него? Да ты понятия не имеешь, что такое профессиональный убийца! Ему ничего не стоит выйти на тебя и прикончить так, что об этом никто и никогда не узнает! Как тебе вообще пришла в голову такая хуйня?! Подумай о нас с хёном! Да мы жить потом не сможем, если увидим тебя мертвой!

Детектив Чон резко замолчал. Он дышал, как бешеный бык, его сердце отчаянно рвалось наружу и в любой момент готово было разодрать грудную клетку, лишь бы глотнуть свежего воздуха и перестать томиться вот уже сколько лет в мрачном и душном заточении. Йоко тоже молчала. Она и подозревать не могла, что детективы настолько сильно к ней привязались и не хотят ее терять. Она по-настоящему им важна, и сейчас прозвучало словесное тому подтверждение. Чимин открыл рот, чтобы добавить что-то, но так и не смог. Лучший друг сказал все за него, лишних комментариев не требовалось. В машине стало невыносимо жарко, обстановка накалилась до предела, и с этим надо было срочно что-то делать.

— Ты можешь уйти, никто насильно тебя держать не будет, — все-таки заговорил Пак так, будто готов был сорваться на крик в любую секунду, но отчаянно сдерживал себя, — но никому лучше от этого не станет. Мы боимся за тебя и не хотим, чтобы своими необдуманными поступками ты навредила себе. Не будь эгоисткой.

— Я просто… — виновато дрогнул голос Йоко.

— Просто заткнись, — устало вздохнул Чимин, откинув голову к подголовнику. — Гук, поехали к Гысоку. Времени мало.

Йоко ощутила небывалый прилив обиды. Сильнейшее чувство мрачной тенью подползло к ее потрескавшейся душе, которую она по кусочкам регулярно склеивала вновь и вновь, стоило неосторожному удару пройтись по ней ржавым лезвием, и заползло в самые потаенные и обнаженные уголки, чтобы отравить их и заставить шипеть, словно на свежую рану пролили серную кислоту. Ей не хотелось плакать, особенно перед детективами, но слезы, как самые последние предатели, проявились на глазах и застелили их мутной пеленой. С ней никогда так грубо не разговаривали, на нее не смели кричать. Да, ее обижали в далеком детстве, но в подобном тоне к ней обращались впервые. Головой она понимала, что подобная реакция со стороны парней вызвана их сильным беспокойством, а вот сердце отказывалось подчиняться зову логики и отчаянно колотилось, вызывая в груди настоящий пожар.

Проморгавшись, девушка отвернулась к окну, чтобы ненароком не оказаться замеченной, и постаралась перевести мысли в иное русло, иначе она рисковала окончательно сникнуть и превратиться в неженку, которая плачет из-за мужчин, но Йоко была вовсе не такая. Она никогда бы не позволила парню обидеть себя, и сейчас ей предоставилась прекрасная возможность подтвердить свои убеждения на практике. То, что Чонгук назвал ее неопытной дурой, а Чимин, чего от него никто не ожидал, вообще заставил ее заткнуться, безусловно сильно ранило девушку, но она сделает все, как обычно — просто засунет свою боль в самый дальний уголок, крепко прижмет ее и отпустит лишь тогда, когда та издаст последний вздох.

— Я нашла это в гостиной на диване, — Йоко достала из кармана куртки полароидный снимок, убранный в прозрачный пакетик, и кинула его на подлокотник между пассажирским сиденьем и сиденьем водителя. — Не знаю, даст ли это что-то, но я решила забрать его.

Чимин молча взял предполагаемую улику и рассмотрел ее. На фотографии был изображен заброшенный аквапарк, располагавшийся на конце города. Еще давным-давно, когда детективы были детьми, это место было весьма популярным. Каждые выходные туда приезжало много супружеских пар с детьми, чтобы весело провести время, но власти решили снести аквапарк и построить вместо него коттеджный поселок. Идея потерпела фиаско, и теперь на огромном участке земли ни домов, ни аквапарка — лишь заброшенное здание устрашающей наружности.

— Пусть будет, — детектив Пак убрал фото в бардачок и громко захлопнул его.

Парни сильно переживали насчет их бурного взрыва эмоций. Они знали, что не имели никакого права кричать на девушку и обижать ее, но их до того напугала мысль об ее уходе, что сил контролировать себя попросту не было. Чимина изнутри пожирала совесть. Она хватала цепкими лапками его сердце и грызла, грызла, грызла, пока оно болезненно не кольнуло, заставив парня зажмуриться. Он не хотел быть грубым с Йоко, не хотел портить отношения, которые и без того были слишком хрупкими, чтобы играться с ними, но случаются ситуации, когда поведение срывается с поводка и начинает вольно разгуливать по людским душам. Те же чувства щекотали и Чонгука. Впервые он так сорвался на девушку. До сего дня, если его раздражали женщины, он молча уходил от них, а слишком прилипчивых равнодушно посылал прямым текстом, но Йоко творила с ним невероятные вещи. Эта девица словно дергала его за веревочки, как марионетку, и лишала возможности убежать от нее. Разве кукла может существовать без своего кукловода?

В машине висело уже привычное молчание. Оно наполнило атмосферу тяжестью свинца и наносило мощные удары в область между ребер и детективам, и практикантке. Первое время Йоко и правда чувствовала себя виноватой. Ее решение, как сказал Чимин, было вызвано не здравым смыслом, а эмоциями — пусть и скрытыми, но все же эмоциями. Она понимала детективов, понимала, почему они так разозлились, но женское сердце было заблокировано для холодной логики. В нем затаилась колючая обида, хотелось чисто по-девичьи расплакаться, накричать на парней, устроить настоящий скандал и выбежать прочь из машины. Йоко не такая, она не могла себе позволить вот так распуститься и опуститься в глазах Чонгука и Чимина. Она считала, что ни в коем случае не должна изменять своему образу. Девушка решила остановить слишком бурный поток своих мыслей, который целым водопадом затопил ее здравый разум, взять себя в руки и сделать вид, что ничего не было. Тем более они сейчас отправляются на важное задание, где нет места сентиментальности.

— Йоко, прости, — одновременно и слишком неожиданно сказали детективы в один голос.

Они резко повернули головы, чтобы посмотреть друг на друга, и ощутили, как невероятное смущение алеющим румянцем просачивается из них наружу. Парни так же синхронно замолчали и постарались замять неловкую ситуацию: они начали слишком демонстративно и совсем не естественно переговариваться между собой на посторонние темы, чем развеселили посеревшую Йоко. Девушка не смогла сдержать улыбку и почти засмеялась, но вовремя себя остановила.

***

Когда детективы подъехали к дому Гысока, на улице окончательно стемнело. На удивление, вечер, чернеющим потоком перетекающий в ночь, был довольно-таки теплым. На небе не было ни единого облачка — создавалось впечатление, будто кто-то заботливый и домашний укрыл планету бархатным одеялом, усыпанным множеством драгоценных камней. Так и хотелось укутаться в него, как в плед, прилечь где-нибудь возле растопленного камина и попивать горячий шоколад. Чтобы не было убийств, не было вечной беготни. Жизнь так прекрасна в своем умиротворенном облачении. Когда время замирает, когда суета растворяется в чаше спокойствия, когда судьба предоставляет возможность закрыть глаза и просто отдохнуть. Она выключает музыку, делает свет мягче и укрывает тебя пушистым одеялом, словно облаком. Именно такое чувство расположилось без тени сомнения внутри Йоко, когда она вышла из машины и подняла голову вверх.