Черный ярл.Трилогия

Глаза молодой ведьмы исполнились укоризны.

– А говорила ведь я вам, мой лорд, что боком вам выйдет доброта ваша… – чуть потупившись, она кивнула рыжей запыленной головой. – Спрашивайте.

– Вспомни, Джейн – не замечала ли ты у нее вот здесь, – Valle не без некоторого смущения прикоснулся ко внутренней стороне ее бедра, совсем вверху… ну, почти у того самого места. – Родинки такой, маленькой и симпатичной?

На лице Джейн вспыхнул такой гнев, что даже Гретта отшатнулась.

– Да! Да – я несколько раз помогала ей переодеваться после очень тяжелых магических занятий. Есть там у нее отметинка…

Она неожиданно бухнулась перед своим бароном на колени – прямо в поднявшийся облачком пепел.

– Достань ее, мой лорд – и я сделаю и всегда буду делать для тебя все, что хочешь! Рабыней стану – добровольной, послушной и прилежной. Старая хозяйка мне и тогда житья не давала, а теперь ей и вовсе спускать нельзя. Умоляю, Valle, убей ее!

И такой жар, такая сила слышались сейчас в ее голосе, что молодой чернокнижник не позавидовал бы сейчас той эльфийке, если бы она попалась в лапы разгневанной и любящей юной женщины.

– Погодите, – он вспомнил о коробочке в кармане и вынул ее под свет звезд. – Если окажется, что это ее кровь вот тут на щепке…

– Тоже мне, премудрость великая, – хохотнула старая Гретта, отбирая у него драгоценную улику. – Щас вмиг проверим. Джейн, ступай со мной, подсобишь маленько…

Когда первые лучи солнца брызнули со стороны уходящих к дальнему лесу крестьянских полей, они так причудливо перемешались со столбом холодного зеленого пламени, куда оба целителя поместили все еще не пришедшего в сознание Брена, что Valle непроизвольно залюбовался этой феерической картиной. И совсем некстати вспомнил того живописца, встреченного, казалось, целую вечность назад в замке баронесс Лаки.

– Вот бы обзавидовался мазила такому зрелищу, – пробормотал он пересохшими от бессонной ночи губами и подошел чуть ближе, насколько позволяла его неприлично разлохмаченная от усталости аура.

Оба целителя так зыркнули на него, что молодой чернокнижник мгновенно внял их гневным взглядам и застыл на месте как вкопанный. Эльф ощутимо пошатывался, его хумансовский коллега тоже был мокрый хоть выкручивай. А целитель из бригады сыскарей, что до последней капли сил поддерживал Брена и таки не дал парню уйти, давно уже лежал в сторонке и цветом лица не сильно отличался от покойника – а уж тех Valle повидал.

– Будет толк? – осторожно поинтересовался он.

– Нишкни! – неприязненно буркнул целитель, коему вскоре предстояла процедура забытья. – Самим интересно – а вдруг выйдет что?

– Кстати, чернокнижник, – процедил сквозь зубы эльф. – Для тебя будет большим потрясением узнать, что это работа когото из моего бывшего племени? Уж очень почерк специфический, видал я подобное…

Вот и еще один кирпичик. Теперь картина складывалась полностью и со всей достоверностью. Настолько, что молодой человек вспомнил, как только что к нему подошли закончившие свои изыскания Гретта с Джейн и сообщили – да. Да, да и да!

И только один вопрос терзал молодого человека. Не барона и не некроманта – молодого человека. Зачем вместе со своей бывшей нанимательницей ушла Эльза? Неужели он так ошибся в этой немолодой, но потрясающе выглядящей ведьме?

Но когда усилия целителей наконец все же увенчались успехом – и столб огня цвета весны вспыхнул нестерпимо ярким светом, Брен открыл глаза. Открыл, и пусть подавятся слюной вечно голодные и алчущие очередной души подземные демоны!

– Барон, – чуть смущенно, отводя взгляд в сторону, сказал Брен. – Да, Эльза ушла с тем, кто всю эту гадость сотворил. Как и зачем – не знаю. А меня щепой завалило… я и сам был уверен, что помираю.

Рядом ревнивой кошкой отиралась Джейн. Ее оказалось невозможно отогнать и отправить хоть чуть отдохнуть даже прямым приказом барона. То и дело она норовила то невесть зачем поправить подоткнутую под спину подушку, то прикоснуться мимолетно, то жадно и нетерпеливо поймать взгляд любимых и – да, эльф вас побери! – любящих глаз.

– Неисправимый случай, – одними впалыми глазами улыбнулся бледный Гэлронд. – Воин и ведьма, прямо как в древних балладах.

У полуразрушенной стены сидел тот самый, второй целитель. Закрыв глаза и прислонившись спиной к бревенчатому срубу, он казался спящим. Но вооруженному даже не очень сильной магией взгляду прекрасно было видно – как мелко трепещет его аура. Как часто и испуганно стучит сердце. Как в человеке, жалобно скуля, умирает его «я…»

А к карете отъезжающих сыскарей, мелко семеня, ковыляла старая скрюченная ведьма. На плече ее тяжким грузом висел полный двойной кошель золотых цехинов, лично насыпанных молодым чернокнижником из своих невидимых закромов. И в сыром утреннем воздухе почти не было слышно ее ворчливое бормотанье:

– Ничо, своя ноша не тянет, авось спина не переломится. А я все гадала, на какие б шиши внучк а м дом построить?…

Глава 27

«А теперь – вперёд! Вперёд, за стервозной и злокозненной эльфийской магиней, наделавшей больше гадостей, нежели даже проклятый чернокнижник. По правде говоря, кичливое и заносчивое племя перворождённых давно уже заслуживает хорошей взбучки. Ведь если адепты Царства Света объявили всех нелюдей исчадиями Падшего, на это есть хоть какое то если не оправдание, то объяснение – их религия. Пусть фанатичная, нетерпимая, но вера.

Однако высокомерие эльфов, почитающих себя превыше других, срочно нуждается в изрядном щелчке по самолюбию. Ну посудите сами – заслуги их в первородстве ну ровно никакой. Ведь кто то же должен был появиться первым у богов, творящих разумные расы? Мало того, вместо того, чтобы опекать младших и передавать накопленный тысячелетиями драгоценнейший опыт, только и слышишь от них „грязные и короткоживущие хумансы“. Не ет, будь я не гномий летописец, а крепкий воин или маг людей, обязательно устроил бы остроухим мерзавцам крупную пакость…»

Смахнув с лица надоедливую паутину, Valle огляделся. Вроде бы поляна диковинных, двухметровых папоротников наконецто закончилась. Хоть и не хотелось, но пришлось идти окольными тропками – да настолько глубоко, что по дороге то и дело попадалась всякая гадость. Ибо отсюда до границ владений Падшего было куда ближе, чем наверх.

Бесшумно идущий следом Гэлронд держался неплохо. Лишь иной раз уж слишком жался к наплевательски относящемуся к антуражу человеку. Одни трехголовые змеи, купающиеся в озерце жидкой лавы и плюющиеся лилово светящимися огоньками, едва не довели его до крайности.

Утром, едва барон успел напоследок переговорить с отъезжающими сыскарями, эльф внезапно побледнел. Глаза его закатились, и посерев наподобие вечернего неба в хмурую погоду, он сдутым пузырем опустился наземь.

– Эй, ты чего? – Valle не проявил особого сочувствия, но и спешить с соболезнованиями тоже счел ниже своего достоинства.

Несколько раз открыв и закрыв рот наподобие выброшенной на берег рыбины, Гэлронд все же пришел немного в себя и даже отважно попытался открыть глаза. С первого раза это ему не удалось. Ну естественно, уж чемчем, а особой стойкостью к невзгодам племя перворожденных не отличается.