Черный ярл.Трилогия

Присматривавший за ними заклинанием молодой и еще не до конца выученный будущий волшебник даже охнуть не успел, но сука подала голос, и двое спешащих за собаками охотников по тоскливым переливчатым ноткам догадались о засаде. Дада, иной раз жертва сама становится охотником – хех, темто и интересно это древнее занятие! Вот после того случая одряхлевшая Мальва и осталась доживать свой век в замке – в тепле да сытости. Старый барон знал, что такое благодарность. Эх, папка, папка…

Это оказалось неимоверно трудно – брести все время чуть в стороне и не выпускать из поля зрения смутно сереющий под воздействием магии след. И в конце концов Valle стал делать эдакие небольшие скачки в нужную сторону, раз за разом всплываяна нужный уровень и сверяя то, что с изрядной фантазией можно было бы назвать направлением.

– Нет, надо будет при удобном случае поучиться у хорошего следопыта, – он сидел на корточках во время одной из сверок направления и задумчиво изучал цепочку следов.

Поступь Эльзы оказалась какойто сбивчивой, немного запинающейся. Но предположить, что здоровая и сравнительно молодая ведьма устала, сделав едва десяток лиг? Чтото тут не так.

Насупившись, он недоверчиво и пристально всматривался, и даже зачемто потрогал отпечатавшийся на прелой лесной подстилке отпечаток ведьминского сапога. Понюхал пальцы, улыбнулся мимолетному воспоминанию – каких же усилий стоило не запрыгнуть в постель к этой привлекательной девице! Но верно, верно сказал Беркович – работу и удовольствия путать не стоит. Говоря проще и грубее,… ну, да вы поняли.

– Выбилась из сил? – пробормотал он. – Маловероятно. Ранена? Возможно.

Хотя если бы по пути встретилась хоть капелька свежей крови, особая магия некромансера тут же подняла бы в голове такой перезвон, что только держись! Ведь, надеюсь, не надо объяснять, какие пакости горазд устроить чернокнижник, заполучив немного еще теплой крови своей жертвы? А след был свежим, почти горячим – специальное заклятье, обостряющее зрение и обоняние, буквально пленяло нюх грубым и чувственным ароматом двух самок. Эх, и чего мы дурью занимаемся – воюем, интригуем и ненавидим? Аа, да ладно…

Очередной скачок запыхавшегося Valle не вывел к цепочке следов. И даже расширив до некоторых весьма разумно ограниченных пределов свое восприятие, он не обнаружил в округе ни отпечатков, ни легчайших возмущений, остающихся после того, как кто бы то ни было пройдет тайной тропой.

– Либо вышли наверх, в реальность, либо отдыхают, – на губах отчегото пересохло, а сердце забилось гулко и тревожно – вот он, момент истины!

Попытавшись по памяти восстановить свой изломанный маршрут в погоне за мчащейся как безумная парочкой, Valle сообразил, что они описали гигантский круг по северной части Империи и сейчас как бы не вернулись в исходную точку. Ловушка? Более чем вероятно, и молодой человек не без удовольствия мысленно погладил себя по голове, как это делала мама.

Умничка.

Ну, а теперь, медленно и с удвоенной осторожностью – назад. Словно подводный корвет – не получившее распространение, но весьма оригинальное изобретение одного флотского лейтенанта и пары гномов – молодой чернокнижник слегка ушел вглубь и медленно, затаив дыхание двинулся обратно, всем своим естеством вслушиваясь и всматриваясь к малейшим колебаниям.

И в конце концов старания его оказались вознаграждены.

Эльза лежала и с какимто тупым равнодушием прислушивалась к себе. Жизнь медленно, по капле утекала через рваную дыру в переломанной ноге, где неестественно белый обломок кости под углом торчал из раны. А Падший вас всех побери – какой еще кончины ожидать той, кто ступила на полную опасностей стезю боевой ведьмы? Мало кто из наших доживает до старости – говорят, едва ли одна из сотни. И уж никак не больше в свой последний миг могли бы сказать, что прожили жизнь с толком. Или что в прошлом им есть вспомнить о чемнибудь хорошем. Так что терпи, девонька – так или иначе, но скоро все закончится…

А ведь не хочется – до чего же не хочется умирать. Тем более вот так, в неизвестности ожидания, когда торжествующий враг уже готов праздновать полную и окончательную победу. Ведьма иной раз задумывалась – какой бы она хотела представить свою кончину? Ну, как же не без того… И по всему выходило, что лучше бы всего пасть ей в бою, истекая кровью и смывая ею с себя кровь павших врагов. И последним, отчаянным рывком вцепиться в горло самому главному. Да так ожечь его магическим пламенем, чтобы желтые раскосые глаза лопнули от жара!

Отчего именно желтые, ведьма додумать не успела. Ибо в этот миг ее дернуло, словно по телу прошлась слабенькая молния, а в голове поплыл легкий звон.

Началось! Выворачивая голову из неудобной позы на каменистой осыпи, Эльза тоскливым взглядом коекак, содрав на щеке едва присохшую корку крови, впилась в долину. Эх, мой лорд, видать и впрямь суждено нам сегодня не выиграть бой…

Рядом, ухоронившись за выступом скалы, встрепенулась эльфийка. Презрительным взором она мельком глянула на спеленатую заклинанием ведьму, а затем уставилась в долину, где явно чтото происходило. Словно невидимая огромная муха тронула не замеченную ею паутину и жужжит, жужжит – еще не осознавая, что попалась – и пропала. А в прекрасных зеленых глазах перворожденной горел огонь ненависти и торжества одновременно.

Ловушка еще не сработала окончательно, но слабым дымчатым переливом посреди долины постепенно обозначился силуэт бьющегося в конвульсиях человека. Еще мигдругой…

Мир вокруг ощутимо стал светлеть, а из полыхнувшей синим и лиловым светом долины донесся жалобный, тонкий, словно заячий крик. Торжествующая эльфийская волшебница улыбнулась мимолетно, и стала распрямляться, дабы выйти из укрытия и сполна насладиться зрелищем своего триумфа.

И только неудобно лежащая Эльза краем взгляда заметила, как позади эльфки словно сгустился воздух. Из него стремительно шагнул до боли знакомый и почти родной человек. Не останавливаясь на полушаге и не мешкая ни мига, он отвесил такой смачный пинок под так неосторожно подставленную пятую часть перворожденной, что та взлетела в воздух и всем телом, нелепо размахивая конечностями, приземлилась в туман находящейся на пороге срабатывания ловушки.

Вот тутто полыхнуло, так полыхнуло! Как не успевшей закрыть веки ведьме не выжгло глаза – знают только боги. По ушам ударил тугой хлопок, а израненное тело протестующе вздрогнуло, когда по нем из тесной долины прошелся жаркий, почти обжигающий вихрь. Тело именно вздрогнуло, ибо путы окутавшего его заклинания бесследно исчезли. А когда Эльза осторожно открыла глаза, стараясь проморгаться от пляшущих перед взором зайчиков, над ней уже склонилось такое долгожданное лицо.

– Ну наконецто, – ведьма не смогла даже засмеяться, ибо в сломанных ребрах чтото так хрупнуло, так стрельнуло выворачивающей все внутренности болью, что только милосердное беспамятство избавило ее от вопля боли.

А Valle придерживал одной рукой нить заклинания, не давая ловушке эльфийки окончательно схлопнуться и отправить свою жертву за Гремящие Моря. Магический двойник полностью растаял, растворился в омывающем его сгустке Силы. Он сыграл свою роль, на несколько лишь мигов отвлек внимание перворожденной – и исчез. Долго же пришлось ему разбираться в магических построениях остроухой волшебницы, в нетерпении грызя ногти и стараясь не обращать внимания, как из доверившейся ему ведьмы по капле утекает жизнь. Да и совесть терзала его неимоверно – оттого, что он усомнился в Эльзе.

– Ну ничего, девонька, скоро все закончится, – он осторожно погладил грязные спутавшиеся волосы с коркой запекшейся крови.

Скоро, если он не ошибся в расчетах. А если ошибся – то еще быстрее. Но немного подождать придется.

А сам медленно, исподволь, едва не рвя от натуги невидимые жилы своего магического естества, творил совершенно запредельную, вряд ли кому доступную магию. Ибо даже его собственные ощущения твердили – никаких магических действий не происходит. Дада, та самая, ортогональная магия. Слабая, неуверенная, но она работала!