Честь вора

– Убийца, который плачет над своей жертвой, - улыбнулся он, а из уголка его губ потекла тонкая струйка крови.

Он поднес мою руку к своим губам и поцеловал ладонь, потом легко прикоснулся к запястью. Крик гнома и эльфа слился с моим криком. А потом тьма окутала меня.

– Держись, девочка!
– услышала я такой родной голос.
– Я не позволю тебе уйти и оставить меня. Я вытащу тебя, только потерпи немного.

– Сергей Викторович, давление падает. Пульс учащается.

– Готовь дефибриллятор. Держись, Лия.

Я впервые в своей пусть и не долгой жизни прочувствовала, что такое раздвоение личности. Каждый раз, открывая глаза, я оказывалась, то в своем мире в больнице, где слышала встревоженный голос Сергея Викторовича, то на опушке леса, где переливистое пение птиц заглушали нецензурная ругань гнома и тихое монотонное бормотание эльфа. Мне светило в глаза то солнце неизвестного мира, то яркие лампы операционного светильника. Мне казалось, что я тихо, но верно схожу с ума. И только невероятная боль в каждой клеточке моего тела, которая сменялась почти мертвым оцепенением, не давала мне свихнуться.

Но со временем мои прыжки между мирами становились все реже. Все больше мое сознание погружалось в темноту и сон, и я не знала, где и когда очнусь в следующий раз и будет ли этот самый раз.

У меня неимоверно зачесался нос, и именно этот сильный зуд окончательно разбудил меня. Подняв руку, я удовлетворила свои потребности, то есть с остервенением потерла нос, получая просто немыслимое удовольствие, и осторожно приоткрыла глаза, гадая, что увижу на этот раз. Надо мной склонились темные силуэты высоких деревьев, на черном бархатном небе, что проглядывало из-за черной листвы, мигали яркие звезды, рядом потрескивал костер, и доносились тихие встревоженные голоса. Шевелиться и обнаруживать свое пришедшее в сознание состояние я пока не хотела, наслаждаясь спокойствием и легкостью в теле и голове. Сначала я не прислушивалась к тихому разговору своих попутчиков, но прозвучавшее собственное имя меня насторожило.

– Думаешь, у тебя получилось?
– встревожено спросил гном.

– Надеюсь, что это немного затормозит ее обращение, и она переживет следующее полнолуние в человеческом облике.

– Зачем Кедэс это сделал?
– задумчиво протянул гном после нескольких минут молчания, за которые я успела напридумывать себе все возможные варианты развития событий, тем более что совершенно не понимала, о чем идет речь, но явно о чем-то плохом, которое напрямую касалось меня. Подумать о хорошем, мне почему-то в голову не пришло. Я поняла только, что со мной что-то случилось, что-то необычное, страшное, жуткое... и так далее.

– Затормозить, но не остановить?
– переспросил с надеждой в голосе гном.

– К сожалению, нет. Моя магия не всесильная, как не прискорбно в этом сознаваться.

– Насколько я понял, ты применил запретную магию своего рода? Что теперь с тобой будет?

– на этот раз в голосе гнома появилась тревога. Вот черт, это они надо мной, что ли, экспериментировали? Я уже собралась возмутиться, когда услышала тихий ответ эльфа:

– Если бы я этого не сделал, Лейка умерла бы. Я не мог этого допустить. Тем более что другая магия на нее не действует.

В моем сердце потеплело. Все-таки они переживали за меня. Стоп! А от чего это я должна была умереть? Похоже, что этот Кедэс не только укусил меня, но потом и чуть не убил? Тогда почему я этого не помню?

– Кажется, наша... больная пришла в себя?
– услышала я совсем рядом голос эльфа. И когда успел подойти?
– Ты как?

Я едва разлепила пересохшие губы и прошептала:

– Еще не сдохла.

– Это хорошо. Пить хочешь?
– спросил эльф, и тут же его теплая ладонь приподняла мой затылок, а губ коснулся край металлической чаши. Я жадно глотала холодную воду и только, когда утолила первую жажду, поняла, что вода имеет странный солоноватый привкус.

– Что за гадость?
– выдохнула я, отворачиваясь от чашки.

– Допивай, это лекарство. Оно поможет тебе, - произнес эльф, удерживая чашу возле моих губ, и делал он это так настойчиво, что выбора у меня не оставалось.
– Как себя чувствуешь?

– Как будто умерла, - выдала я.

– Почему?

– Ничего не болит.

Гном захихикал.

– Разве это плохо?
– удивленно спросил эльф.

– Не плохо, но как-то необычно. Так не должно быть.

– Почему?
– снова спросил эльф. Как маленький ребенок, честное слово!

– Потому что у человека всегда что-то болит, тянет, ноет, мешает, волнует, тревожит, и так далее. А если ты проснулся и у тебя ничего не болит, значит, ты умер.

– Странный вывод, но ... все может быть, - хмыкнул эльф.
– Кто же вас, людей, поймет.

– Расскажи, что случилось? Где оборотни?

– Умерли, - просто ответил эльф.

– А Кедэс?
– спросила я, и голос дрогнул.

– Тоже.

– А что со мной?
– задала я самый волнующий вопрос.

– Теперь - ничего. Все в порядке.

– А что было?

Эльф нахмурился. Мои вопросы ему не нравились.

– Тебя слегка ранили.

– Кристл, я слышала ваш разговор.

– Опять подслушивала?
– возмутился гном.

– Нет, просто кто-то слишком громко шепчется, - резко ответила я, попытавшись приподняться, чтобы послать гному испепеляющий и полный праведного гнева взгляд. Ну, подслушивала, и что? В наше сложное время того, кто владеет информацией, труднее обмануть, и он обычно дольше живет.
– Так что там со мной приключилось? Кедэс меня ... ранил?