Четверная интервенция

– Ну смотри, не обмани. Смерть от того, что тебя забивают камнями, довольно мучительна. Но смерть от голода в камере тоже. В общем, я согласна.

Наблюдатель промолчал. Он был уверен, что поможет девчонке в любом случае. Единственное, чего он никак не мог понять - хочет ли он связываться с ее азиатским другом.

Эйвон с трясущимися руками пил чай. По такому случаю он бахнул в него целых три ложки сахара - целое состояние по нынешним тяжелым временам. Во дворе под окнами не унимался пронзительный вой ребенка, не понимавшего по малолетству, кто такие каннибалы, и оплакивающего одну из сестер Светки, которая уже к тому времени перестала шевелиться. Всю семью людоедов толпа вытащила из квартиры, вскрыв тонкую "консерву" китайской двери обычной открывашкой, и устроила линчевание. Теперь же все, как один, побросали камни и слушали, как осоловелый сорокалетний мужчина снова и снова рассказывает с небольшими вариациями одну и ту же историю - как нашли недоеденные останки брата Светки. Пластинку явно заело, но никто из опьяневших от насилия людей не был в силах от этого рассказа оторваться. Полиции никто не боялся, ведь она в таких случаях уже давно приезжала с огромным опозданием, и ничего толком не расследовала.

Рука с чашкой взрогнула - послышался женский крик соседки по лестничной площадке: "Идет! Вот она!", и чай с драгоценным белым веществом полился на пол. Эйвон не мог проигнорировать казнь Светки так же, как не смотрел, как убивают ее семью. Он обязан смотреть. Худое тело азиата сотряс голодный спазм - весь хлеб был сожран Светкой в одно лицо до последней крошечки, а больше он ничего не готовил. Теперь он не рискнет показаться на рынке со своим зерном еще несколько месяцев. Несколько месяцев на одних углеводах... в душе Эйвона подялся гнев. На все. На каннибалку и убийцу Светку, на войну, на правительство, которое ее поддерживает, на себя, питающегося хуже, чем любой из довоенных нищих. Но прежде всего - на людей, собравшихся убивать девчонку за то, что она съела "не того" мяса. В основе их поведения лежала не ненависть, не отвращение, не желание наказать... Нет, это была зависть. Слишком изголодались эти биологические организмы, мнящие себя разумными, чтобы не завидовать тому, кто вдоволь поел мяса. Но признаться в этом они, естественно, не могли. Даже признаться самим себе.

В голове Эйвона прозвучал обрывок недавней фразы Светки "...не стоит ли оставить жизнь позади?", и азиат вдруг поплелся на улицу, даже не закрыв дверь в квартиру, полную драгоценного зерна. Толпа заводила себя, плюясь в Светку и сыпя оскорблениями, в которых "шалава" было наиболее доброжелательным и наименее смехотворным. Эйвон пошел мимо, словно не видя умоляющий взгляд Светки. Мольба сменилась злостью, уж чего-чего, а негатива в этой девочке всегда было вдостатке, и она заорала, брезгливо оттирая чужую слюну с лица:

– Ну и иди! Трус! Люди, у него в доме сто сорок четыре с половиной мешка с жрачкой! Я сама видела!

В душе Эйвона раскрытие главной тайны его жизни не затронуло ровным счетом ничего. Он твердо собрался умирать.

Глава 4.

Фею просто разрывало от желания поболтать, но тема для разговора, которую она выбрала, была не очень удачной. Винди перечисляла озадаченной Мириам своих бесчисленных подруг, их сложные взаимоотношения и что кто кому сказал и сделал в ближайшие лет десять.

– Постой. Три часа назад ты говорила, что Лайт терпеть не может Рокки. Почему она тогда так долго искала костяную иглу, чтобы Электра починила ее платье?

– О, это интересный вопрос... стой, ты что, *слушаешь* и *запоминаешь* всю ту бредятину, что я несу?

– Ну... да.

– Какое прозвище у Электры?

– Ниточка. Потому, что она сперла в свой День Имени всего лишь нитку. Ты еще говорила, что это очень иронично, потому что она чинит всем платья нитками...

– Ну ты и фрукт!

– Почему?

– Не надо было это запоминать. Ты что, совсем глупая? Я уже шесть часов несу несусветную хрень.

– Я не глупая, я вежливая. И я вежливо тебя слушала. Сама ты дура!

Девушки помолчали, затем Мириам разочарованно произнесла:

– То есть, "ты несла хрень?" Значит, ты говорила неправду? Даже ту историю о Гемме Чайлд? Ты ее выдумала?

– Ага, значит, тебе просто было интересно меня слушать. Так бы и сказала. Нет, не выдумала я ничегошеньки. Полностью правдивая история. Слушай, я ничего не хочу сказать плохого о нашем путешествии, но мы идем от небоскреба к небоскребу уже шесть часов. Не пора бы... нет, не то, чтобы я наглею... но я все-таки хочу покушать.

Мириам, которая уже научилась хорошо управлять своим пони, ехала на нем самостоятельно вместе с феей, обхватившей ее сзади руками. Капитан рыцарей же ускакал в самый перед кавалькады, так что некоторое время Мириам пришпоривала недовольного прибавкой к перевозимому весу пони, чтобы добраться до командира.

– Знаете, а этот Уровень еще шире, чем наш.

– Вы правы, Обитель. Каждый последующий уровень шире предыдущего. Ну, чтобы скомпенсировать... ээээ... знаете, я не силен в геометрии, так что я лучше помолчу.

– И я не сильна, но понимаю, о чем вы хотели сказать. Я хотела спросить немного другое...

– Привал. Как я понимаю, вы хотите поговорить о привале.

– Ага.
– просто ответила Мириам.

В пяти километрах отсюда дешевая автостоянка. Там я планировал разбить палатки, отдохнуть и перекусить походной едой.

– А что в меню?
– капризно спросила Винди Воланчик.

– Тебе - ничего. Вы можете не есть месяцами.
– ответил капитан фее.

– Раньше мы могли вообще не есть. До Переноса. Но это не значит, что нам нравится голодать.

– Нравится-не нравится. Ты прям как маленький ребенок. Нужно - значит нужно.

– Да кому нужно-то? Что, лишней порции совсем-совсем не найдется?

– Да дайте ж вы поесть бедняге. Не бойся, я с тобой поделюсь, если что - встряла в разговор Мириам.

Но отведать жесткого вяленого мяса фее было не суждено - выяснилось, что на месте автостоянки за прошедшие годы вырос крупный торговый центр.

– Беда. Это единственное место на Восьмерке, где нам давали скидку. А устроиться отдыхать на улице не позволяют правила.

– Понимаю. Вы бедны.

– Для Девятки я богат, как Крез. Здесь же - беден, как церковная мышь.

Рыцарь поколебался с минуту, достал из седельной сумки небольшой отделанный серебром ларец и вскрыл его при помощи ключа, извлеченного из голенища. А из ларца в свою очередь появилась пластиковая кредитная карта.

– Так, парни, сегодня гуляем. Я все равно хотел вас как-то угостить бургерами.

Рыцари радостно загомонили, словно каждого из них сделали, как минимум, бароном, привязали лошадей и дружно ломанулись в двери торгового центра. Тут произошла долгая заминка - никто не хотел оставаться следить за лошадьми. Наконец, определился неудачник, молодой рыцарь, ни на секунду не расстающийся со своим ручным соколом. Часового, впрочем, клятвенно уверили в том, что свою долю фастфуда он все равно получит. После чего Мириам и фея, взявшись за руки от волнения, очутились в незнакомом для них царстве, имя которому - Потребление.

Наблюдателю все больше и больше нравилась эта девчонка. Ей-богу, она была словно настоящая. Настоящая мегера. Сначала она ткнула пальцем с некрашенным, но зато длинным ногтем в глаз алкгололику с третьего этажа, неосторожно подошедшему на расстояние атаки. Камни свистели в опасной близости от головы, иногда оставляя на худом теле девчонки кровоподтеки.

Но адреналина было столько, что Светка не обращала внимание на повреждения. Она вертелась, тщетно стараясь получить обзор на 360 градусов, чтобы эффективно уворачиваться от снарядов. Девочка впала в какое-то странное боевое исступление, и куражилась, полагая, что это ее последние минуты на этой земле. Она снова и снова ловила камни на лету и кидала назад в толпу, впрочем, так ни разу и не попав. Сделав выводы, следующий камень она уже не метнула, а с силой опустила на голову 10-летнего тезки съеденного Кольки, который даже не думал кидать в нее камни, зато плевался и вопил так радостно, словно попал не на жестокую расправу, а, как минимум, в Диснейленд.