Четверо в каменном веке. Том 2
Шрифт:
Ольга сполоснула пересохшее горло.
– Мне иногда кажется, что космонавтов проверяют меньше, чем проводников.
– А что, могли списать? – Поинтересовалась Ирина.
– Да по прошлому году столько людей не прошли из-за сердца или давления. Вроде человек здоров, работает. Никаких приступов, сердце не болит. Но, блин, нашли какие-то неправильные пики на кардиограмме. И всё, отстранение от поездки. Да от такого решения наоборот – люди больше переживают и получают сердечные приступы... А ты-то как встречала? – Перевела она стрелки.
Ира покрутила фужер, вспоминая далёкую и недоступную уже жизнь.
– А что я? Я прошлой весной... Имею в виду,
Ира скривила губы.
– С Андре... – Ольга только начала говорить, как Ира закрыла ей рот.
– Не надо об этом... Этом... Не хочу даже имя слышать! Я и так чувствовала себя виноватой. Пыталась объяснить, что ничего не было, кроме мыслей. А он слушать не стал. И... И ударить пытался.
– Что?! – Взвилась Ольга. – Ты почему тогда не сказала? Да он бы! Ещё и шкуру отдала. Обошёлся бы без неё!
– Да я вообще очумелая тогда была. Виноватая же. Хотя и обиделась, что понимать не хочет.
– Чушь не говори. Он и приревновал только потому, что сам изменил. А ты, Сапегин, тоже герой! Нажрался тогда до посинения.
Михаил, только хотевший возмутиться, что жена так просто разговаривает о своей же интриге, плюнул и опорожнил фужер одним глотком.
– Ну, знаешь ли, Олечка!...
– Что «Олечка»? Вот и снова прячешься за стаканом.
Мужчина задумчиво посмотрел на вновь наполненную посуду, потом осторожно отставил в сторону.
– Да ладно тебе! – Ольга махнула рукой. – Не принимай так близко. Просто нашло что-то.
Она оглядела компанию:
– Всё! Сегодня больше чтобы никто плохого не вспоминал и не говорил. Договорились?
Все закивали вразнобой.
– А как детей назовём? – Перевела она тему. – У меня уже есть варианты. Если девочка, то Наташа, а мальчик – Дима.
Михаил задумчиво покрутил бровями:
– Это Димон Печатников, что ли? И Наталья... Как же её... Птичья фамилия...
– Кукушкина! – Рассмеялась Ольга. – Да, это в их честь. Мы с Наташкой сколько откатались вдвоём. Разница, что интересно, как у нас с тобой.
Это произнесла уже в сторону Иры. И продолжила:
– Я же, по факту, подставила её. Ты, Миш, уговорил с больничным намухлевать, раз мне бээску[**] не дали.
– Ничего я не уговаривал! Не ври!
– Да глядя на твою весёлую физиономию, только и оставалось, что остаться. Чтобы ты тут не спился, пока я катаюсь.
– Так, брэк! – Развела руками Ира.
Во внезапной тишине с улицы раздался злобный, захлёбывающийся, лай собак. Потом визг. Михаил успел испугаться за четвероногих друзей, но собачья брехня тут же продолжилась изнутри двора. И лаяли оба.
От сердца отлегло.
Ненадолго.
Через секунду гулко грохнули ворота.
[*] Ёбург – Екатеринбург.
[**] БС – отпуск без содержания, отгул.
Глава 13. Татары
– И что это
было? – Пискнула Ира, вытаращив глаза.– Я бы и сам хотел знать.
Михаил подошёл к окну, но сквозь изморозь да в полуночной тьме ничего не разберёшь. Машинально протянул руку к выключателю от уличного прожектора и, уже нажимая, вспомнил, что полгода живут без электричества.
– Жаль, – пробормотал он. – А хорошо было бы долбануть...
– Что? – Не поняла Ольга.
– Говорю, был бы свет... В том смысле, что было бы электричество! Классно было бы светом шугануть. Двести ватт светодиодов. Это же почти два киловатта по-старому. Любой зверь ослепнет и испугается.
Ира засомневалась:
– А если наоборот? Если озвереет?
– Хуже не будет. Слышите? Снова ворота ломает.
Действительно, очередной удар тряхнул избу.
– Гасим свечи, – решил вождь. – Вероятно, пока что зверя привлекает запах наших собак. Вот и рвётся в ворота. Но вдруг отсвет увидит.
Они почти одновременно задули все три свечи.
– А кто там?
Голос Ирины снова дал петуха.
– А я почём знаю. – Михаил ответил своей старой присказкой и пожал плечами.
Одеваясь и взяв копьё, добавил:
– Пошёл, разведаю.
– Осторожнее! – В один голос произнесли девушки.
– Я же вообще трус по жизни. Не забыли? Никуда не суюсь без разведки.
– Ага! Как же! – Ольга скептически сморщилась.
Уж она-то знала, как иногда импульсивно действует муж. Но тот уже не слушал, шагнув за порог. Как только он вышел, стали слышнее звуки возни у ворот. Низкое рычание, хрип крупного зверя и скрип ворот. Осторожно спустившись, он выглянул за угол. Ворота сотрясались от напора, но пока держались. Внизу створки, там, где должен светиться собачий лаз, сейчас что-то темнело. Вообще, ночка выдалась лунная. Это только в доме, из-за изморози на окнах, слишком темно. И сами окна маленькие. А здесь большие рамы по верху стены – от угла дома и до конца ворот. Инея нет, и свет луны падает внутрь. Но даже его недостаточно, чтобы увидеть гостя.
А тот, судя по фырканью, уже унюхал человека. Вероятно, зверь попытался влезть в дыру, куда нырнули собаки, но не сумел. Ночной гость тряс створку, пытался приподнять её плечами, но та упиралась в верхний косяк. А опрокинуть, снести ворота мешал длинный засов через всю ширину.
Собаки, почувствовав хозяина, принялись с удвоенной энергией лаять и наскакивать на зверя.
«Хватит стоять», – мелькнула мысль. – «Надо что-то делать».
Михаил шагнул вперёд, ныряя в тень. Теперь свет луны не слепил глаза и не мешал разглядеть огромную морду, кое-как вместившуюся в подворотню. Похож на медведя, но какого-то неправильного. Он как будто с разгона врезался мордой в скалу.
«Медвежий мопс какой-то», – хмыкнул внутренний голос.
Мужчина замер, решая, как быть. Можно попробовать ткнуть в глаз. Если повезёт, то достанет до мозга. Если нет – зверь рассвирепеет. Под воротами мелькнули гигантские когти, ломая мёрзлую землю.
«Да быстрее ты!» – Мысленно пнул он сам себя.
Шагнул вперёд, приноравливаясь к удару. Правая рука всё ещё двигалась заторможено. Пришлось менять хват, что не улучшало точности. Положение, опять же, неудобное – глаза цели глубоко посажены и защищены широким надбровьем. То есть, ударять надо сильно нагнувшись, почти параллельно земле. Качнув корпус, Михаил вогнал остриё в область глаза. Попал куда-то в кость, что погасило основной импульс. Силы соскользнувшего копья хватило только чтобы выколоть глаз. Заднюю стенку глазницы он не пробил.