Четвертый брак черной вдовы

— Интересно-то как, — Хоэль подался вперед, оперевшись локтем о колено. — И вы вот так просто смирились, чтобы ваша удачливая подружка забрала мужчину, в которого вы втюрились?

— Как вы смеете!

— Да бросьте, будем говорить напрямик, — сказал Хоэль грубо. — Чего вы так расфыркались? Теперь он свободен и полностью ваш.

— Вы не понимаете, — заговорила Лусия, сжимая кулаки. — Вы совсем ничего не понимаете. Неужели вы думаете, что я ради мужчины пожертвую счастьем своей горячо любимой подруги? Я с ней с детства, знаю ее лучше всех, умру за нее, если потребуется. А вы Появились и разрушили все! Все из-за вас! — крикнула она ему в лицо. — Вы даже не представляете, как ей навредили! Зря она вас пожалела! Не стоите вы ее жалости, совсем не стоите!

Слово «пожалела» ударило больно, но Хоэль не показал виду, что уязвлен, а Лусия продолжала, распаляясь все сильнее:

— Я страшусь представить, что скажет донна Флоренсия, когда вернется!

— Ну-ка, с этого места поподробнее, — велел Хоэль. — Донья Флоренсия у нас кто?..

Лусия замолчала, уставившись на него, и только через несколько секунд вопрос достиг ее сознания.

— Донна Флоренсия, — сказала она с таким видом, словно говорила о Святом Папе, — матушка донны Катерины, она будет очень недовольна, когда узнает

— Матушка доньи Катерины померла, насколько я понял, — перебил ее Хоэль. — Значит, донья Флоренсия — мачеха?

— Да, — произнесла с запинкой Лусия.

— Тогда говорите все, как есть, — посоветовал ей Хоэль. — Мачеха приедет и будет ругать вашу хозяйку. За что? За то, что она вышла замуж?

— За то, что вышла замуж за вас! — прошипела Лусия. — Это позор для дель Астра!

— Полегче, полегче, донья Шипучка. Что-то я не пойму, ваша хозяйка трижды вдова, но мачеха будет ее ругать? А не наплевать ли Катарине на мачеху?

Краска мигом сбежала с лица Лусии, и она села на скамейку, напротив входа, сложив руки на коленях.

— Ага, так тут донья мачеха всем заправляет? — понял ее молчание Хоэль. — И ваша хозяйка и за расходы перед ней отчитывается? Это потому вы так нелюбезно наорали на меня утром?

Лусия метнула в него злой взгляд и отвернулась.

— Чудны дела, — протянул Хоэль. — Совсем ничего не понял. Эта милая донья, которая Флоренсия, живет в этом доме? Когда не шастает по столицам?

— Нет, донна Флоренсия живет в замке Звезд, — пояснила Лусия, как будто нехотя. — Это фамильная резиденция дель Астра, а этот дом — наследство покойной матушки донны Катарины.

— Значит, мачеха заняла родительское гнездышко? — понял по-своему Хоэль.

Лусия протестующее вскрикнула, но следующий вопрос заставил ее вскрикнуть еще громче и вскинуть голову.

— А где хранятся все деньги вашей хозяйки?

— Почему вы спрашиваете?! — возмутилась Лусия. — Только не говорите, низкий человек, что вы намерены обобрать ее!

Это было уже слишком, а Хоэль и так уже долго терпел. Лусия только моргнула, когда он оказался рядом с ней, припечатав взглядом к скамейке.

— Послушайте, донья, — сказал Хоэль голосом, не предвещавшим ничего хорошего. — Ваша хозяйка спасла меня, и я ей многим обязан. А если посмеете подозревать, что я позарюсь на ее богатства или титул, я вас точно выпорю, по нежному задику, чтобы неделю сидеть не смогли. Понятно?

Она втянула голову, не смея пошевелиться, а Хоэль прошел к порогу и остановился, оперевшись плечом о косяк.

— Где хранятся ее финансы? — повторил он.

— В банке Медичи, — ответила Лусия. — У них кабинет здесь, в Тьерге. Семейный банкир — дон Вилфредо.

— Дружок мачехи?

— Простите?! — Лусия возмущенно вскинула на него глаза.

— Плохо слышите, донья? С мачехой этот добрый дон на короткой ноге?

— Дон Вилфредо — крестный отец донны Фелисаны, — вынуждена была признать Лусия.

— Это еще кто?

— Дочь донны Флоренсии от первого брака.

— Очень интересно, — Хоэль нечаянно выглянул из беседки и увидел, как Катарина опять вышла из дома — на сей раз навстречу молодой особе в сопровождении старой карги. Дамочки были наряжены ярко и пестро, как попугаи, и рядом с ними Катарина в своем черном платье выглядела, как королева в изгнании, которую решили посетить прежние подданные, у которых все хорошо и замечательно.

Молодая дама протянула желтый конверт, и Катарина, помедлив, приняла его. Но лицо у нее при этом окаменело, и Хоэль почувствовал неладное. Нет, ей не нравились гостьи. И их приход был явно ей не по душе.

Дамы перебросились парой фраз, а потом Катарина коротко поклонилась, сделав шаг к калитке, словно желая проводить женщин, но молодая особа что-то защебетала, тряся веером, по-видимому, не желая уходить. Снова пара фраз, и Катарина снова кланяется и делает еще шаг к калитке, но девица хватает ее под руку, подталкивая к дому.

Лицо Катарины приобрело уже знакомое Хоэлю выражение — замкнутой непримиримости. Это когда есть, что сказать, но воспитание не позволяет.

Старшая донна подхватила Катарину под руку с другой стороны, и попугаистые дамы направились к дому, и Катарина подчинилась — обреченно, как будто ее вели на казнь.

— С тобой потом разберусь, головешка, — сказал Хоэль Лусии, позабыв об уважительном «донья». — Поговорим еще, — и вразвалочку пошел к женщинам.

9.

Вы поедете на бал?

— Будет очень весело, — уверяла донна Забель, увлекая Катарину в дом, в то время как тетушка донны Забель — донна Пепита цепко ухватила Катарину под локоть с другой стороны. — Это будет прелесть, что такое! Сначала угощение в саду, потом маскарад и танцы, а потом — фейерверк! Мой муж постарался, ведь не каждый день помолвка у единственной дочери, — она посмотрела на Катарину насмешливо-ласково, поверх веера из страусиных перьев. Веер был похож на снежную лавину, а рукоятка инкрустирована серебром и перламутром. Экстравагантная и красивая вещица, посмотрев на которую оставалось только тайком вздохнуть.

Донна Пепита вышагивала рядом с Катариной с сухим высокомерием, задирая острый нос к самому небу, и было удивительно, как не сваливалась с ее головы бархатная шапочка, расшитая жемчугом, янтарем и золотом.

Катарина ни в коем случае не хотела, чтобы они заходили в дом, но сказать об этом прямо было немыслимо — невежливо, бестактно, грубо. Она шла, подталкиваемая благородными доннами, как на виселицу, держа конверт, который только что вручила ей донна Забель. Зачем эти дамы явились с приглашением? Хватило бы просто отправить служанку. Но нет, пришли сами, хотя до этого никогда не посещали ее дом, охотнее приезжая в гости к мачехе. И еще они постоянно сплетничали. Пожалуй, во всей Тьерге не было таких отъявленных сплетниц. Заметив, как обе дамы посматривали по сторонам, Катарина поняла причину их приезда — конечно же, они хотели взглянуть на страшного убийцу, взглянуть на ее мужа.