Четвертый брак черной вдовы

— Успокойтесь, Хоэль, прошу вас, — умоляла Катарина, повисая у мужа на шее. — Пусть уходит!

Хоэль обуздал себя с видимым усилием.

— Пусть уходит, — сказал он, как плюнул. — Но если еще раз прикоснешься к моей жене — пожалеешь. Молокосос.

— Сам не пожалей! — Фабиан, красный от злости, одернул камзол.

— И передай своей сестрице, чтобы не утруждала себя поездкой сюда, — не остался в долгу Хоэль. — Денег вы все равно не получите, хоть паломничество устройте.

Упоминание о деньгах подействовало на Фабиана, как красная тряпка на быка.

— Это не твои деньги! — сказал он с ненавистью. — И я вижу, на что ты их тратишь! — он злобно взглянул на ожерелье на шее Катарины.

— Деньги принадлежат мне, — ответил Хоэль, темнея лицом, — а свою жену я буду баловать. Понял, петушок?

— Уходи, Фабиан! — велела Катарина. — Пока не наговорил лишнего!

Тот не стал испытывать судьбу и убрался, громко хлопнув входной дверью.

— Кажется, братик принимает слишком больше участие в вашей судьбе, — сказал Хоэль.

— Фабиан всегда был вспыльчивым, — ответила Катарина, продолжая обнимать мужа, — но таким, как сегодня, я увидела его впервые.

— Рядом с вами все сходят с ума, я заметил.

— Разве в этом моя вина? — прошептала она.

— Не знаю, донья, — сказал он тоже тихо и убрал упавшую ей на лоб прядку. — Может, всему виной ваша красота?

— Подавать ли завтрак, донна? — произнес Эбрурио, появляясь неслышно, как привидение.

— Да, сейчас нам просто необходимо подкрепиться, — сказала Катарина, сияя взглядом.

После завтрака Хоэль рвался прогуляться по саду с женой или, на худой конец, посидеть в гостиной без свидетелей, но Катарина не согласилась.

— Мне надо съездить к донне Флоренсии, — сказала она.

— С чего бы это? — идея Хоэлю не понравилась. — А вот я совсем не хочу ее видеть. Боюсь, не сдержусь при встрече этой ведьмой.

— А вам и не надо ехать, я съезжу одна.

— Одну не пущу.

— Разве я пленница? — спросила Катарина, и Хоэль с неохотой подчинился.

— Я ненадолго, — успокоила она его, — поймите, что это не чужие мне люди, и вместе мы пережили очень многое. К тому же, я хочу заехать еще кое-куда, кроме замка дель Астра.

— Куда это? — он посмотрел подозрительно.

— В лавку женского белья, — сказала Катарина и тут же добавила. — Одна. Разрешите мне это удовольствие.

— Вы из меня веревки вьете, — проворчал Хоэль, но заметно повеселел. — Когда вернетесь?

— Часа через два — самое долгое, — заверила она, усаживаясь в коляску.

Хоэль помог ей расправить юбки, убрал лесенку и закрыл дверцу. Несколько раз Катарина обернулась, чтобы помахать мужу рукой на прощание, и была страшно довольна, что он так и стоял у калитки, глядя вслед экипажу, пока коляска не скрылась за поворотом.

Посещение замка дель Астра не было приятным занятием, но сестра и брат не вышли к гостье, и уже это было большим облегчением. Зато донна Флоренсия встретила падчерицу радушно и предложила лимонаду, но Катарина отказалась. Она не хотела надолго задерживаться и попросила просто прогуляться по саду, а в знак примирения привезла коробку драже с миндалем — конфеты, которые очень любила донна Флоренсия.

— Мне очень неприятно, что все так получилось, матушка, — сказала она, поддерживая мачеху под руку. — Вы не поладили с Хоэлем, мы нехорошо расстались, и меня это очень печалит. Было сказано много, и многое — сгоряча, но мне не хочется, чтобы между нами осталось недопонимание и — того хуже — неприязнь.

— Этого не будет никогда, — заверила ее донна Флоренсия. — Я все понимаю, моя дорогая, и я не в обиде. Конечно, Чанита в отчаянии, ей опять не повезло с мужем Но мы как-нибудь справимся. Главное, чтобы ты была счастлива. А ты счастлива с ним, Катарина? — она посмотрела на падчерицу обеспокоенно. — Все же этот мужчина

— Меня все устраивает, — ответила Катарина поспешно. — У меня есть свои сбережения, о которых Хоэль не знает, и я могу обещать вам еще по десять золотых в месяц.

— Благодарю тебя, добрая душа, — сказала донна Флоренсия, растрогавшись. — В любой другой ситуации я бы отказалась от твоих денег, но сейчас вынуждена согласиться. Чанита удручает меня Не знаю, может и прав твой муж, и ее надо, действительно, отправить в монастырь

— Что вы, матушка! — не на шутку испугалась Катарина. — Разве у молодой девушки может быть столько грехов, чтобы наказывать ее так жестоко! К тому же, сестра не испытывает склонности к монастырской жизни

— Что верно — то верно, — сказала донна Флоренсия со значением. Они с Катариной переглянулись и рассмеялись. — Такой модницы, как Чанита — еще поискать. Но ты тоже решила вспомнить о моде? — она одобрительно окинула взглядом голубое платье падчерицы. — И в этом, несомненно, заслуга твоего мужа? О, ты краснеешь? Значит, я права. Ну что ж — она потрепала Катарину по щеке. — Он и в самом деле переполнен страстью к тебе. Это видно с первого взгляда. Ах, только бы его страсть тебе не навредила, дорогая Конечно, о таком не говорят вслух, но — она замолчала, словно сомневаясь — говорить или нет.

— Вы можете сказать мне все, что посчитаете нужным, матушка, — сказала Катарина. — Вы же знаете, что я всегда прислушивалась к вашим советам, — про себя она подумала, что и в этот раз прислушается к совету, но следовать ему вряд ли станет.

— Ты уже не девушка, Катарина, — начала мачеха и опять замолчала.

Но в этот раз вовсе не смущение было тому причиной.

— А вы что здесь делаете, милейший? — сказала она строго садовнику, который обирал гусениц с кустов. Он сидел на корточках, и заметить его среди пышных зарослей было почти невозможно, но от острого взгляда донны Флоренсии не скрылся и он. Женщинам была видна лишь его голова с седыми прядями на висках и плечи. — Извольте покинуть сад! — велела донна Флоренсия, и садовник, подхватив ведро и лопатку, торопливо заковылял прочь. — Не хватало еще, чтобы он нас подслушал, — сказала донна Флоренсия, внимательно следя, чтобы слуга точно ушел, а потом продолжила: — Ты многое знаешь о мужчинах Но, возможно, впервые столкнулась с тем, что называют страстью. Не любовью — страстью. Наверное, этот мужчина очень опытен в обращении с женщинами Рядом с дикарем благородный мужчина кажется скучным. Наверное, этот дикарь весьма умел в альковных делах

— Матушка, — перебила ее Катарина.

— Подожди, дай мне договорить, — донна Флоренсия заметно заволновалась, — дикари очень привлекательны во всем, что касается чувственной стороны жизни и я допускаю, что он знает, как распалить женщину но будь осторожна, умоляю тебя. Ребенок от такого человека

— Матушка, — решительно оборвала ее падчерица. — Мы с Хоэлем так и не стали настоящими супругами.

Донна Флоренсия замолчала, осмысливая услышанное.

— Поэтому можете не волноваться о пагубной страсти, — заверила Катарина. — Между нами не было ничего, что относится к чувственной стороне семейной жизни.

— То есть как? Он не способен?.. — донна Флоренсия взглядом досказала вопрос.

— Способен, — Катарина опять покраснела и ничего не смогла с собой поделать. — Но у нас договоренность. Весь этот брак — договоренность.

— Боже, — мачеха не сдержала чувств и схватилась за сердце. — Зачем же ты сделала это, девочка моя?!

— Я пожалела его, — сказала Катарина полуправду. — Просто не смогла проехать мимо, когда его собирались повесить.

— Ты слишком добра, — упрекнула ее донна Флоренсия. — И как ты намерена поступить дальше? Признаешь брак недействительным? Или подашь на развод?