Четвёртый долг

У меня не было сил. Я почти ничего не ела. Мне не хватало солнечного света и любви.

Жизнь с таким злом и негативом разрушила мою иммунную систему, вызвав озноб и боль во всем теле.

И не было никого, кто ухаживал бы за мной.

Мне не позволяли увидеть Вона. Жасмин пропала.

Всё остальное превратилось в размытое пятно, когда я съежилась на пропитанной потом кровати и задрожала.

Моя комната никогда не была такой холодной. У меня не было сил разжечь огонь, а даже если бы и было, мне не дали свежих дров, чтобы сделать это.

Я замерзла, проголодалась и отчаянно хотела уйти. Я попыталась вспомнить, какой была моя жизнь до Хоуксриджа, до ухода Джетро, до смерти матери. Но у меня не было ничего. Все эти счастливые воспоминания были пустыми.

Неизвестный номер: «Бл*ть, я скучаю по тебе. Зная, что с тобой все в порядке...не могу выразить, как я благодарен. Это правда? Она оберегает тебя?»

Мое сердце упало. Я была в порядке. Я была сильнее, чем выглядела, но не настолько храброй, как мне казалось.

Я снова закашлялась, сотрясаясь от тошнотворной дрожи.

Джетро, я хочу рассказать тебе все.

Рассказать, что ты для меня значишь.

Рассказать, что они со мной сделали.

Я хотела поплакать у него на плече и разделить с ним свою ношу — уничтожить то, что я пережила, чтобы я могла отпустить и забыть. Вместо этого я заперла всё в себе и сохранила свои секреты.

Иголочка и ниточка: «Да, я в безопасности. Она была великолепна. Они меня не тронули. Не беспокойся обо мне. Просто поправляйся.»

Скрывать правду от Джетро - это самое меньшее, что я могла для него сделать. Я вздрогнула, не в силах избавиться от воспоминаний о том, что случилось, когда меня привязали к железному стулу.

Братья Black Diamond в течение часа подвергали меня пыткам. Они смотрели на меня с сочувствием, но не пошли против приказа Ката не подходить ко мне. Кроме Фло, я не разговаривала ни с кем из братьев после стрельбы. Им было приказано держаться на расстоянии, лишая меня любого союзника, которого я могла бы найти.

Ужин был подан, и я извивалась, когда вес моего тела медленно толкал меня на шипы. Укол каждого из них превратился в одно одеяло мучительного ужаса.

Подлокотники кресла были испачканы кровью, и я не осмеливалась взглянуть на пол, чтобы проверить, не капает ли она на ковер. Мне было жарко и холодно, я покрылась одновременно потом и мурашками. Мои мышцы напряглись, каждое подергивание посылало дикий огонь через мой организм.

А потом появился Вон.

Его глаза встретились с моими.

– Ниточка!
– Он чуть не упал от ярости. – Бл*ть! Отпусти ее!

Ворвавшись в комнату, Ви двигался так быстро и яростно, что успел нанести удар кулаком в челюсть прежде, чем кто-либо отреагировал.

– Ви, не надо!

Часть меня была в восторге от того, что он ударил Ката. Другая же была в ужасе.

– Я в порядке. Не надо…

– Прекрати делать ей больно, чертов ублюдок!
– Ви снова замахнулся, но промахнулся, когда Кат пригнулся и щелкнул пальцами, чтобы Black Diamond схватили Ви.

– Оставьте его в покое!

Мой крик не принес пользы.

Суматоха переросла в хаос. Мужчины отодвинули стулья. Мелькали кулаки. Послышалось ворчание.

– Стойте! Пожалуйста, остановись!

Они не остановились.

Мало того, что миллионы крошечных игл вонзались в мое тело, но я ещё была вынуждена смотреть, как моего близнеца бьют, пинают и оставляют задыхаться у моих ног.

Это заняло всего несколько минут.

Но наказание было суровым.

Я застонала и хлопнула себя по лбу.

Перестань думать об этом.

После железного стула меня заперли в моей комнате без бинтов и лечебной мази. Мне не разрешили видеться с Воном, и я лечила свои раны в теплой ванне, из которой у меня не было сил выбраться.

Я была измотана.

Они нашли способ, который действительно мог сломать меня навсегда.

Неизвестный номер: «Я вернусь, как только смогу. С каждым днем я становлюсь все сильнее. Еще немного, и все будет кончено. Я обещаю.»

Я вздохнула, прижимаясь к телефону. Лихорадка вернулась, обдавая мои внутренности холодным недомоганием. У меня было твердое намерение дать отпор. Я сделаю им больно. Я заставлю их заплатить.

Так или иначе, я сдержу свою клятву.

Но сколько ещё?

У меня осталось совсем немного времени, Джетро.

Каждый день был всё хуже.

Я действительно была Элизой, угасающей час за часом, чахнущей под пытками.

Глотая слезы, кашляя мокрыми легкими, я напечатала:

Иголочка и ниточка: «Я буду ждать тебя здесь. Каждую ночь я вижу тебя во сне. Мечтаю о более счастливых временах - временах, которыми нам еще не посчастливилось наслаждаться. Но мы сделаем это.»

Как будто судьба хотела прогнать эти мечты, доказать мне, что я должна была сдаться еще несколько месяцев назад, она вызвала воспоминания о том, что случилось на следующий день после железного стула.

Меня вызвали на кухню. Я думала, что у Флоу есть для меня хорошие новости, или Вон получил свободу. Мне потребовались последние силы, чтобы доковылять до кухни. Может быть, повар даст мне теплого куриного супа и лекарства от гриппа.

Вместо этого там меня ждала Бонни.

– Поскольку ты отказалась признаться в своих грехах на железном стуле, ты заплатишь противоположную цену.

– Исповедаться в своих грехах?
– Я закашлялась.
– Тут не в чем признаваться. Ты делаешь это для собственного больного удовольствия.

Она усмехнулась.

– Должна признаться, это довольно приятно.

Подойдя ближе, она схватила меня за руку и потащила через кухню к небольшой нише, где росли травы и мелкие растения.

Моя лихорадка превратила все в туман. Мой заложенный нос не давал мне нормально дышать.

Кат вышел из-за угла, размахивая чем-то в руках.

– Доброе утро, Нила.