Четвёртый

Деньги Оля забрала с видимым удовольствием, вероятно, представляя себе, что это сцена из супружеской жизни. Я, в принципе, совсем не против. Однако не уверен, что использовать нас предполагают совместно друг с другом.

Разбудил нас Виктор Сергеевич - он даже стуком в дверь выражал раздражение.

– Вам, пионерам, что, обязательно нужно заставлять меня разыскивать вас по всему городу? Хоть бы записку на двери оставили, а то пришлось гадать, куда вы завеялись, - однако от чашечки кофе не отказался. Умял подряд три баранки, а потом объяснил когда и куда мы должны явиться и в каком виде.

Это оказалось за городом, поэтому добирались достаточно долго. Лётная школа, где всё началось с вещевого склада, снабдившего нас застиранными гимнастёрками, потёртыми шароварами и поношенными сапогами. Поселили меня в казарме с другими курсантами, а Ольгу в Красном Уголке - девушек среди учащихся не было. Занимались с нами двоими отдельно, причем очень интенсивно. Устройство самолёта - без математики или физики - одни картинки и схемы. Устройство двигателя - с гаечными ключами в руках в ангаре, где трудятся техники. Обслуживание летательных аппаратов - заправка, проверка исправности, устранение поломок - это прямо на лётном поле на глазах у всех.

В столовой на нас косились. Хотя, косились на меня, а на Ольгу пялились. Даже была попытка подката. Я не слышал, что ответила девушка в ответ на абсолютно заслуженные похвалы своей внешности, но попытавшийся сблизиться парень и те, что находились рядом, сделали озадаченные лица.

Поднять в воздух У-2 нам приказали на третий день обучения, а посадить - на четвёртый. После чего два дня натаскивали на Дуглас, который в один голос называли ПС-84. Тут многое было непросто, поэтому летать мы начали только на четвёртый день. Отмечу, что самостоятельных полётов ни я, ни Ольга не совершили ни одного. То есть нас всегда кто-нибудь подстраховывал.

И, наконец, верхнеплан, где кабина совмещена с небольшим пассажирским помещением. Называлась эта машина "Норсман" и, имея впереди два рядом расположенных кресла, была оснащена только одним комплектом органов управления - слева.

Инструктор заметно нервничал, потому что непосредственно вмешаться в действия курсанта не мог. Только перехватив штурвал, точнее, руль вроде автомобильного. Тем не менее, особых хлопот мы ему не доставили, успешно, каждый в свой черёд, оторвав машину от воды и приводнившись обратно - да, эта "птичка" была на поплавках.

Таким образом, нас за неделю с небольшим обучили взлетать и садиться на самолётах всех характерных для этого времени схем.

– Ты идиот, Кутепов, - было первое, что сказала мне Ольга, когда уже в штатском мы вышли за ворота.
– Не мог хотя бы изредка заглядывать в Красный Уголок. Почитал бы что-нибудь из классиков. А то так одиноко ночами!

– Хорошо. Доберёмся до дома, и я тебе сразу почитаю. А что ты ответила тому парню, который пытался тебя похвалить?

– Сказала, что не заслуживаю подобных комплиментов и смущённо согнула миску. Совсем чуть-чуть. И тут же разогнула.

Глава 10.

– Вы чего без света сидите! Пробки лень починить?
– это к нам пришёл куратор.

– Ой! А это пробки вылетели?
– Оля протянула руку вверх, и в квартире снова заработало электричество. При свете лампочки мы разглядели ещё одного человека тоже в штатском и со свёртком в руке.

– Знакомьтесь, это Андрей - большой любитель горячего чая и обстоятельных разговоров.

Новый знакомый протянул мне руку:

– Иван, - представился я.

– Ольга, - подруга тоже обменялась с гостем рукопожатием и завладела свёртком.
– Ой, Ваня, пирожные! И конфеты. Вы нас так совсем избалуете, - посмотрела она на мужчин.

– Ну, так у вас же диагностировали истощение, а у товарища Кутепова - последствия контузии, - улыбнулся Андрей. Лет ему было, если на вид, немного за тридцать.
– Собственно, я хотел бы послушать предсказания, которые скупо, но достаточно точно делает Иван.

– Не, ну я так не могу. Они у меня случайно получаются, если к слову пришлось.

– К слову, так к слову. Вот сейчас после распоряжения об увольнении работников предприятий и начале эвакуации в Москве началась паника. Что дальше?

– Дальше придётся объявлять осадное положение. И хотелось бы отмотать эту плёнку назад - то есть, чтобы промышленность продолжила работать. Не возьмут немцы столицу, потому что нам нельзя терять здешние оборонные производства. Противовоздушная оборона тоже справится с поставленной перед ней задачей - больших потерь от бомбардировок не случится.

– Ладно. Принято. Теперь о контрнаступлении в начале декабря. Насколько далеко удастся отбросить противника?

– Хотя бы на сотню километров хотелось бы. Но можно и на парочку сотен.

– Понятно. Что будет дальше?

– Вот прямо так, чтобы в январе или феврале - ума не приложу. А по весне наши обязательно попытаются развить успех и начать выдворять фашистов. Тут-то немцы нас и переиграют - будет новое большое отступление где-нибудь летом.

– Уверены?

– Нет. Потому что если советское командование ограничится локальными операциями, играя от обороны, то противник не сможет в столь значительной мере реализовать своё преимущество в оперативном мастерстве.

– Может быть, ещё какие-то мысли имеются?

– Общее соображение. Почти абстрактное. Немцы явно уже нахлебались со своими не слишком хорошо бронированными танками, поэтому они начнут делать какую-нибудь новинку с бронёй потолще. Нам бы не помешали более мощные танковые орудия. Вроде тех, которые сейчас фашисты используют в зенитной артиллерии.

– Ещё.

– Ни одной мысли.

Андрей поскучнел и перевёл взгляд на блюдо с пирожными. Оля как раз его уполовинила.

– То, что вы наговорили, любой хоть немного знакомый с военным делом человек способен предсказать, - мне показалось, что он сейчас заберёт оставшиеся пирожные и уйдёт, потому что я не оправдал его ожиданий. Ольга, кажется, оценила обстановку сходным образом, потому что передвинула лакомство так, чтобы иметь возможность достойно защитить его. То есть, она у меня ещё и сластёна.

– Тогда вернёмся к теме железных дорог на временно оккупированных территориях. Интересны перспективные соображения, потому что с уже использованными приёмами я знаком.

– Андрей!
– вмешалась Ольга.
– Ивану для обострения мозговой деятельности требуется не повествовать, а обсуждать, получая и критику и встречные предложения. У нас в команде большинство решений так и образовывалось - мы, как бы, ссыпали в одну кучу всё, что знали, а потом из этого собирали ответ для образовавшейся задачи. Вот добавьте к сказанному что-нибудь от себя - вы же знаете многое из того, что нам неведомо.