Четвёртый

– Анонимки.
– Ольга резко замолчала и сделала безоблачное лицо.
– Ой, что же я сижу, как клуша!? У нас тут бутылочка коньяку случайно оказалась, и лимон свеженький.

– Сергеич!
– на этот раз Андрей улыбнулся лучезарно.
– Не кажется ли тебе, что твои пионеры совсем распоясались? Кто тут кого опрашивает? Мы их, или наоборот? Пойду я, пожалуй, а ты уж сам как-нибудь с ними разбирайся.

– Вместе отправимся. Нам ведь в одну сторону, - встал из-за стола наш куратор.
– А вам завтра явиться вот по этому адресу, - протянул он лист бумаги.

***

– Вань, как ты думаешь, что нам поручат?

– Оля щекотно дышит мне в шею, не давая уснуть.

– Сначала надо ещё до места добраться. Полагаю, только после прибытия скажут, зачем всё это понадобилось.

– Фу, какой ты скучный! Это и без тебя понятно. А всё-таки, что оно такое может быть?

– Угнать самолёт, прилететь на нём к какому-нибудь водоёму, нырнуть и достать секретные документы, затонувшие или затопленные на небольшой глубине. Ну, метров до сорока, не больше.

– К какому водоёму? К озеру?

– Может и к озеру, или к речке. А там, неподалеку от Уругвая, говорят, ещё какой-то океанишко плещется. Атлантика, что ли?

– Вань, ну я серьёзно.

– Так и я, Оль. Мне всего-то и известно про внешнюю разведывательную деятельность , что нужно добыть какие-то сверхважные бумаги и поскорее доставить их в штаб.

– Постоянно забываю, что ты у меня контуженный, - Ольга, кажется, обиделась всерьёз и немного отодвинулась. Щекотка в области шеи прекратилась, и я смог, наконец, начать думать.

За прошедшие почти три месяца в прошлом я, поначалу, старался не слишком предаваться размышлениям о глубокомысленных аспектах бытия - плыл по течению, реагируя на обстоятельства текущего момента. И, кажется, способствовал ускорению начала рельсовой войны - немало, оказывается, всплыло в памяти моментов, о которых читал или видел в кино, причем кое-что было вымыслом писателей или сценаристов, а не исторической правдой. Однако, в нашем исполнении сработало. Хотя, наше везение, прежде всего, обеспечила занятость немцев - они наступали, не имея сил на организацию отпора диверсиям. Эта фора пока до конца не исчерпана - грядёт зима, к которой противник всерьёз не готовился.

Сильно ли я огорчён тем, что меня перенацелили? Нет, пожалуй. Прежде всего, из-за Ольги, которую извлекли из спартанских условий проживания на дикой природе - с уходом тепла там даже мытьё станет проблемой. Это на благоустроенном подворье есть баня и место для сушки выстиранной одежды, но мы-то от подобных мест вынуждены держаться поодаль - риск обнаружения слишком велик, а немцы не пожалеют никаких усилий на борьбу с диверсантами в собственном тылу.

Ольга, видимо решив, что я уснул, тихонько встала и начала одеваться.

– Сообразила, кто написал анонимку на моего отца?
– спросил я самым мирным тоном.

– И чего тебе не спится?
– огорчилась девушка.
– А я, да, сообразила, но не карать этого засранца собралась, тем более, что он сейчас в армии. Нужно сходить домой, чтобы порыться в старых газетах.

– Ночью, прокрадываясь мимо патрулей?

– Утром некогда будет. Не забыл? Нам ведь на учёбу спозаранку.

– Рассказывай, давай, что за озарение тебя посетило.

– Немецкий линкор был потоплен в гавани Монтевидео около двух лет тому назад. Хотела освежить в памяти эти события. Потому что ума не приложу, зачем ещё может понадобиться нырять в Уругвае.

– Если корабль лежит на дне гавани, то и на самолёте не надо лететь. До него и вплавь добраться можно.

Глава 11. Внезапная

Утром мы на метро доехали до "Сокола" и мимо одноэтажных домиков дошли вдоль Ленинградского шоссе до нужного нам строения. Не могу точно сказать, "Речной вокзал" или "Водный стадион", потому что знакомых ориентиров не приметил, а по расстоянию где-то там.

Дверь строения (не могу назвать это домом, потому что архитектура не характерна для жилых зданий) открыл пожилой краснофлотец с четырьмя полосками на рукаве. Пока он тщательнейшим образом изучал наши паспорта, осмотрелись. Квадратная комната с бассейном посередине и нешироким проходом вокруг, где стоят четыре печки-голландки, распространяющие приятное тепло. Пара шкафов, стол и больше никого. Здесь и прошло занятие по изучению дыхательной аппаратуры. Нет, проблемы с устройством не было ни для меня, ни для Ольги. Мешок, куда выдыхаемый воздух поступает через патрон-поглотитель углекислоты, и баллон из которого восполняется убыль кислорода, что регулируется дыхательным автоматом. Вот про эти автоматы и шла, в основном, речь.

Доходчиво дядька объяснял. И главное втолковал нам крепко, как и что проверить и, главное, не лезть внутрь без крайней нужды.

Потом были тренировки с погружением в бассейн, на глубину шести метров - дальше не пускало дно. Что нас порадовало - оказывается, уже существуют отечественные гидрокомбинезоны, которыми мы с удовольствием воспользовались. А вот ласты отсутствуют. Походили немного по дну, для чего пришлось надеть пояса с утяжелением - иначе всплывали. А потом вылезли по лесенке.

Словом, оборудование это мне не понравилось - того чувства парения, которое когда-то испытал в отпуске, ныряя с аквалангом, нет и в помине.

– Ума не приложу, зачем в это время кому-то понадобилось подобное оборудование, но учить вас приятно, - на прощание сказал нам инструктор.

– А тут и сомневаться не в чем, - ответил я.
– Будем на западном побережье Франции минировать немецкие подводные лодки, чтобы они, как погрузятся на глубину метров сорок, так и подорвались.

Краснофлотец завис на несколько секунд, а потом спросил:

– И как вы до этого побережья доберётесь?

– Союзники подбросят на своих подводных лодках. Нам только и останется, что выйти через торпедный аппарат, сделать работу и вернуться назад. То есть сама лодка полежит на грунте и подождёт.

На этой мажорной ноте мы и расстались.

***

– Буэнос утрос, - разбудил я Ольгу в рассветных сумерках. Да, она учит меня испанскому, так что я попросту пошутил.

– Вот скажи мне, Кутепов, как ты всегда про всё угадываешь? Я про наши будущие погружения.