Чикита

Стараясь поддерживать со спасенной дамой сколько-нибудь связную беседу, Чикита одновременно задавалась сотней вопросов и с головокружительной быстротой перебирала ответы. Она по-прежнему в своем уме? До сегодняшнего дня она никогда не думала, что ее может привлечь особа ее же пола. Но все когда-то бывает впервые. А интересно, на что похожи поцелуи трибад? Что-то подсказывает — тут Чикиту пронзила сладострастная дрожь, — что они нежнее и чувственнее поцелуев мужчины. Они проникают прямиком в душу и переносят тело в иные измерения…

Как-то раз Робер де Монтескью в ее присутствии заметил, что в Париже куда больше последовательниц Сафо, чем можно предположить. Может, в этом и кроется разгадка? Все женщины подвержены своего рода заразе, которая может настичь их в самую неожиданную минуту и разбередить чувства? Существует ли лесбосская чума? А, впрочем, черт с ней. Какова бы ни была причина, следствие на редкость приятно. Чикита ощущала странную живость, возбуждение, игривость, кокетливость. Словно кошечка. Но она опасалась сделать неверный шаг. Это плод ее разгоряченного воображения или грациозная Лиана де Пужи тоже изучает ее сверкающими глазами? Может, мило приподнятый в улыбке уголок рта что-то тайно сулит Чиките, болтающей от волнения всякий вздор? Ведь она и впрямь почти что бредит. Переживания так захватили ее, что она потеряла нить разговора. О чем они беседуют? О деле Дрейфуса? О поэзии лорда Байрона? Ах да, о театре. О «Фоли-Бержер» и «Олимпии». Лиана де Пужи — прославленная артистка варьете, покорившая Париж и многие другие столицы.

— Как мадемуазель Отеро? — спросила с замиранием сердца Чикита.

— Да, только лучше, — пошутила в ответ француженка и одарила Чикиту лукавым взглядом, намекавшим на взаимность влечения.

Что же происходило в экипаже? Там словно ходили ходуном электромагнитные волны, летали невидимые искры, туда-сюда сновали стрелы из купидонова колчана. В общем, в обстановке чувствовалось нечто из ряда вон выходящее, и Рустика своим безотказным чутьем это, видимо, поняла, поскольку вдруг принялась фыркать, закатывать глаза и нарочито размашисто обмахиваться веером. Чикита не удостоила ее вниманием. Будь ее воля — она бы век вековала подле этой женщины с лебединой шеей, шелковистыми локонами и лицом, будто с полотен Боттичелли.

Но сладкий сон вскоре оборвался: кучер остановил лошадей на авеню Виктора Гюго, возле дома Лианы де Пужи, отворил дверцу и помог красавице покинуть экипаж. А что, если они больше не увидятся? Случай больше не сведет их? Чикита почувствовала, как ледяной нож рассекает ей сердце, но Лиана незамедлительно зашила рану: поблагодарила за «спасение» и предложила как можно скорее встретиться. Да вот хотя бы нынче днем. Ни слова более! Она не примет отказа! К четырем она ждет Чикиту на чай. Чикита онемела от волнения и только кивнула в знак согласия, словно кукла или недоразвитая. «Oui, oui, a quatre heures, je le promets» [115] ,— подумала она, но вымолвить не смогла.

115

«Да, да, в четыре, обещаю» (фр.).

— Не нравится она мне, — проворчала Рустика, оставшись наедине с хозяйкой.

— Замолкни, губошлепка, — цыкнула Эспиридиона Сенда. — Твоего мнения никто не спрашивал. — Она порылась в ридикюле, вытащила часики и вздохнула: — Боже правый, до четырех еще целая вечность!

[Глава XXII]

Ты наверняка хочешь знать, во что вылилось притяжение между Чикитой и Лианой де Пужи. Проще говоря, замесили они, так сказать, запеканку или нет? Замесили, да еще какую — пальчики оближешь! Во всяком случае Чикита, прежде не пробовавшая этого блюда, пристрастилась к нему и с тех пор отведывала довольно часто, по крайней мере пока жила в Париже.

Едва оказавшись дома, лилипутка позвонила Итурри якобы узнать, как у них дела с Женерез. «Отвратительно, — ответил тот. — Упрямица так и не отложила ни единого яйца — ни золотого, ни простого».

Тогда Чикита как бы невзначай упомянула о своей встрече с мадемуазель де Пужи и спросила, знаком ли с нею Габриель. Риторический, вообще-то, вопрос: с кем же не знаком секретарь графа Монтескью?

Лиана де Пужи не только подвизалась на подмостках варьете, но и была весьма дорогой куртизанкой, хотя далеко не сразу встала на этот путь. Анн-Мари Шассень (таково ее настоящее имя) происходила из бретонской семьи очень строгих правил и воспитывалась в монастыре. В шестнадцать лет ее выдали замуж за некоего лейтенанта, но брак продлился недолго. Вскоре после рождения первого и единственного сына муж застал ее в постели с сержантом. Неизвестно, что его больше разозлило: наставленные рога или тот факт, что жена выбрала младшего по званию. Так или иначе, он выхватил револьвер и стал палить в супругу, но, к счастью, дело обошлось царапиной на ягодице. Небольшой шрам всегда страшно смущал де Пужи, и она всячески старалась его скрыть, зато мужиков, заметь, он с ума сводил.

После скандала Анн-Мари ушла из дома и сбежала в Париж, не подумав, как будет там выживать. Вскоре она свела знакомство с Вальтесс де ла Бинь, очень уважаемой куртизанкой, побывавшей любовницей Наполеона III и послужившей Золя прототипом Нана. Вальтесс спала с мужчинами ради денег, но слабость питала к женщинам и, увидев бретонку, тут же решила взять ее под покровительство. И, само собой, сделать своей любовницей. Она придумала ей псевдоним «Лиана де Пужи» и ввела в мир полусвета и лесбийской любви.

Однажды Лиане втемяшилось, что она способна стать не только роскошной проституткой, но и актрисой, и она даже уговорила Сару Бернар давать ей уроки актерского мастерства. Правда, урок состоялся всего один, и в конце его Сара сказала: «Лиана, ты вполне можешь блистать на сцене, только, ради бога, молчи там и просто показывай тело. Твой зад красноречивее рта». Лиана последовала совету буквально, петь и декламировать стихи не стала, но посредством танцев, пантомимы и tableaux vivants превратилась-таки в звезду водевилей сначала в Париже, а потом и во всей Европе. Зато у нее был недюжинный талант к писательству. Она опубликовала несколько довольно успешных книг, но об этом потом, а то я вконец запутаюсь.

Главной соперницей Лианы была Прекрасная Отеро, которая ее ненавидела лютой ненавистью. Когда-то, в начале знакомства, Эмильена д’Алансон, Лиана и Каролина вместе выступали в «Фоли-Бержер». Мими и Лиана в два счета сделались любовницами и хотели заманить к себе и Отеро, но она наотрез отказалась.

Почему же испанка так невзлюбила Лиану, если с прочими куртизанками уживалась вполне мирно? Из-за мужчин? Не думаю. Любовников у Каролины было хоть отбавляй, и ощипывала она их в свое удовольствие. Кроме того, все дамы полусвета знали, что не имеют исключительных прав ни на одного короля или принца: монаршие особы свободно перепархивали из объятий в объятия. И вряд ли она завидовала внешности Лианы: та, конечно, была хорошенькая, но мужчины, как правило, находили Отеро более женственной и обольстительной.

Я склоняюсь к мысли, что их рассорили газетные сплетни. Парижская пресса много писала про кокоток, потому что публике страсть как нравилось читать про их любовные победы, путешествия, драгоценности, которыми их задаривали поклонники, ну и про их размолвки, конечно, тоже. Почти ежедневно Прекрасная Отеро и Лиана де Пужи мелькали в какой-нибудь статье. Но у француженки было множество друзей-журналистов, вот они и начали писать, что она и на сцене, и в постели лучше испанки. Той, естественно, такие писульки стали поперек горла.

Как-то раз они одновременно приехали в Монте-Карло, и ты даже не можешь себе представить, что там творилось. У казино собралась толпа посмотреть, кто из двоих соблазнительнее. Отеро облачилась в невероятное платье, увешалась бриллиантами, рубинами и изумрудами и появилась на публике королева королевой. Все хлопали как сумасшедшие и уже думали, что как бы ни силилась соперница, ей не затмить красоту Каролины. Но через пять минут прибыла Лиана, и им пришлось переменить мнение. Знаешь, как эта хитрованка выставила Каролину на посмешище? Она оделась в простое белое муслиновое платье и пренебрегла серьгами, ожерельями, браслетами и брошами. Ни единого украшения. Только приколола к груди алую розу. А следом за ней шла ее горничная в форме и с ног до головы увитая драгоценностями. Куда уж выразительнее и язвительнее! Отеро пережила огромное унижение. Вот из-за подобных выходок она терпеть не могла Лиану.