Чистая душа

Камиль решил взять с собой Беляева и Василенко. Старшим группы, остающейся в лесу, назначил Степанова. Приказал ему продолжать наблюдения, чтобы уточнить наличие сил противника и следить за их передвижением.

— Завтра ночью мы вернемся на это же место, — сказал он. — Если у нас будет неудача, действуйте по усмотрению. Добытые нами сведения имеют очень важное значение, во что бы то ни стало необходимо доставить их подполковнику Богданову.

Камиль сообщил пароль для перехода через линию фронта.

— Есть, товарищ старший сержант, — сказал Степанов.

Камиль помолчал немного и по-обычному спокойно закончил:

— Если наше положение станет совсем безвыходным, дадим сигнал выстрелами из автомата. Три очереди подряд. После этого будете действовать по своему усмотрению.

И затем, не прощаясь, зашагал вместе с Беляевым и Василенко в сторону деревни. Дожидаясь наступления темноты, залегли на лесной опушке. Пробраться в деревню было нелегко: по околице ходил немецкий пат руль.

— Боятся партизан, — сказал Камиль. — Значит, партизаны еще не разгромлены.

К счастью для разведчиков, ночь выдалась темная. Наплывали тучи, далеко за лесом погромыхивал гром. Выждав, когда патруль удалился, разведчики ползком пробрались на заросший лопухами огород. Бесшумно подползли к дому. Камиль заметил, что к окнам прибиты железные решетки.

«Возможно, у немцев здесь склад боеприпасов, — подумал он, — или использовали дом под тюрьму».

Со всеми предосторожностями, по одному вошли в сени. Крутая лестница на чердак оказалась цела. Дом был пуст.

Разведчики поднялись и залегли на чердаке. Под ветром шуршали обрывки старых газет и листки каких-то немецких бланков.

Пока все шло так, как и задумал Камиль. Никому не видные, они лежали на чердаке и через маленькое оконце наблюдали за действиями немцев.

5

Камиль считал, что, если день пройдет спокойно, они в следующую ночь смогут выполнить свою задачу.

Но получилось не так.

Под вечер около дома, где притаились разведчики, остановилась грузовая машина. С нее спрыгнули солдаты. Слышно было, как они вошли в дом.

Разведчики затаили дыхание. Камиль подумал: «Значит, конец, попались в ловушку…»

Но по поведению солдат, по их беспечным голосам было видно, что они не подозревают об опасности. Кажется, они собираются кого-то поместить здесь. Однако, если они думают устраиваться здесь, значит, сперва тщательно осмотрят дом. Обшарят и подполье, и чердак… Надо приготовиться к встрече.

И действительно, вскоре на лестнице послышались шаги, и в пролете показалась голова солдата. Видимый только до плеч, он принялся освещать чердак карманным фонарем. Разведчики спрятались за трубой. Судя по движению светового луча, Камиль понял, что немец поднялся на чердак, и подтолкнул Василенко в бок.

Василенко вышел из-за трубы, но не успел приблизиться к немцу, как тот обернулся и, увидев идущего на него человека с автоматом, в ужасе закричал:

— Партизан!

Ударившись головой о стропила крыши, немец одним прыжком очутился у лестницы и скатился вниз по ступенькам.

Внизу сразу несколько голосов закричали: «Партизан! Русиш партизан!..»

Топая сапогами, немцы выбежали из дома.

Камиль и его товарищи поняли, в каком они оказались положении. Теперь перед ними была одна задача — отдать свою жизнь подороже.

6

В группе Степанова, оставшейся в лесу, все было благополучно. Ночью разведчики по очереди поспали. Залегли на опушке, не упуская из виду дом, куда ушли товарищи. Все было тихо. Крепла уверенность, что товарищи вернутся с удачей. Но… Что это?..

Степанов в бинокль видел все.

Когда у дома остановилась грузовая машина и солдаты направились прямо к открытой двери, Степанов объявил тревогу. Все видели, как немцы обошли дом, а двое солдат направились к картофелехранилищу. Зашли в него — очевидно, осмотрели — и через несколько минут вернулись к дому. В это время подошли две женщины с ведрами, — вероятно, с водой для мытья.

— Почему немцы так спокойны? — спросил Алтынбаев. — Может быть, наши ушли из дома?..

— Погоди, — ответил Степанов. — Сейчас увидим.

И вскоре увидели, как немцы с криками выскочили из избы и захлопнули дверь. Все схватились за автоматы. Окружили избу. Вскоре оттуда послышались выстрелы, и немцы попрятались.

— Наши стреляют, — заметил Асылгиреев.

Прошло немного времени. Выстрелы прекратились.

По улице, вздымая пыль, проехали еще две грузовые машины. Опять послышались выстрелы двух автоматов. Солдаты, спрыгнувшие с грузовых машин, залегли. И тут же появились солдаты с носилками…

— Наших работа, — проговорил Степанов.

Прибывшие немцы, прячась и пригибаясь, перебежали на околицу деревни и рассыпались цепью лицом к лесу.

— Боятся, как бы мы не пришли на помощь, — проворчал Степанов.

Один из немцев подбежал к закрытой двери. Очевидно, он что-то кричал: подняв руки, усердно замахал ими, но тут же свалился. Его оттащили в сторону.

У Степанова помрачнело лицо. Положение товарищей безвыходное. Как им помочь? Идти втроем против вытянувшейся по околице цепи вражеских солдат? Побить их, сколько удастся, и вместе с товарищами погибнуть на поле боя? Да, это самое простое решение. Но…

Степанов помнил наказ Камиля, суровые его слова предостерегали от необдуманного решения.

А может быть, дело затянется до ночи? Немцам не скоро удастся выбить наших из этого дома. Если мы ночью откроем огонь… Немцы могут принять нас за отряд, поднялась бы паника…

И вдруг бинокль выпал из рук Степанова:

— Глядите, что они делают! Хотят поджечь…

В руках у гитлеровцев появились бутылки с зажигательной смесью. И через несколько минут дом, где были заперты Камиль с товарищами, загорелся. Огонь пополз по стенам, быстро пробираясь к окнам, к крыше. Вскоре весь дом был охвачен пламенем. К небу потянулась темно-бурая полоса дыма.

Выстрелы из горящего дома участились. Возле дома взорвалось несколько гранат. Затем наступила тишина. И все услышали три коротких очереди — условный сигнал Камиля.

Степанов тяжело вздохнул.

Прощайте, друзья!

7

Немцы предлагали Камилю сдаться. И по-своему, и на ломаном русском языке кричали:

— Рус! Сдавайся!

— Бросай оружие! Выходи!

Разведчики не отвечали. Они продолжали стрелять и успели свалить еще нескольких немцев.