Чисто убойное дело

Тимофей сложил брови домиком.

– А-а, кстати… Машиной занимался Борис. Бар тоже был в его ведении. Я ему доверял, и он вполне оправдывал моё доверие. Машина всегда в порядке, бар тоже.

Яна покачала головой:

– Как оказалось, бар на этот раз, был как раз и не в порядке!

– Да. Кто-то добавил в бутылки наркотик. Зачем?

– Если бы мы знали зачем, то сейчас бы не гадали куда исчез Борис, – сказал Витольд Леонидович. Он повернулся к Цветковой:

– Как поживают твои знакомые актёры?

Яна улыбнулась:

– Всё хорошо. Я не зря волновалась, но оценка комиссии была положительной. И сразу же появилось предложение о большом гастрольном туре по городам России.

– И кто же сделал это предложение? – спросил патологоанатом.

Ему ответил Тимофей:

– Очень известный человек – Марк Соколовский. Планируются гастроли по Сибири, в Баку и Нижнем Новгороде.

– Значит, комиссия была не зря, – сказала Цветкова. – Театр получит новое дыхание и новые возможности.

Витольд Леонидович убавил ее восторг:

– Но в труппе теперь не хватает двух ведущих артистов – Головко и Абрикосовой. Эту проблему нужно решать.

– Этот вопрос уже решается. Я им занимаюсь, – ответил Мотов.

Яна грустно вздохнула:

– Мама уедет надолго, я буду скучать. Отец под следствием. Всё не так лучезарно, как кажется на первый взгляд.

Мотов утешающе погладил ее по руке:

– Артисты всегда в долгой разлуке со своими близкими, такая профессия, ничего не поделаешь. Это их судьба. И их счастье и жизнь. А Ивана Демидовича скоро отпустят, я уверен.

– Я тоже на это сильно надеюсь, – вздохнула Яна. – Отец, конечно, баламут, но он всегда такой был. Но он же не убийца.

– Это даже не обсуждается, – сказал Витольд Леонидович. – Конечно он никакой не убийца. Но вот вопрос: зачем он связался с девчонкой, которая ему во внучки годится?

Яна пожала плечами:

– Бес в ребро. Какие еще могут быть объяснения?

Но патологоанатом не отступал:

– Тогда я задам вопрос по-другому, – сказал он. – Зачем молодой девчонке семидесятилетний старикан? Для карьеры?

– На этот вопрос могла бы ответить только сама Настя. – Яна строго посмотрела на друга. – Здесь может быть много причин.

– Ты намекаешь, что ее привлекали любовные отношения со стариком?

– Не на что я не намекаю. Это было ее личное дело. Просто мне кажется, что Анастасия Абрикосова была не так проста, как казалась с первого взгляда, ты не находишь? Сколько ей было лет?

– Двадцать пять. Да, в ее поведении много странного и непонятного. Просто какой-то клубок загадок.

Витольд Леонидович решительно махнул рукой:

– И нужно как можно быстрее размотать этот клубок. Мне кажется, что дело не просто в любовной интрижке или протекции. Абрикосова была талантливой актрисой, и творческая судьба ее складывалась вполне удачно. Что мог ей дать Головко?

Яна накрутила на палец, кончик «конского хвоста».

– Да ничего особенного. Роли он не распределял, богатством, как пьющий человек и большой бабник, не располагал, годы имел немалые, творческих перспектив из-за этого особенных не имел… Не понимаю, что ее привлекало?

– Может быть, человеческие качества?

– Возможно. В театральном гадючнике порядочность – это редкое качество. В этом сами же артисты и признаются. Целуются и льстят друг другу, но при первой же возможности всегда рады подставить ножку партнёру по сцене. А отец не такой.

Тимофей согласно кивнул:

– Да, Иван Демидович – человек что надо! С ним бы я в разведку пошёл.

– Здесь явно имеет место внешняя похожесть сестёр, – сказала Яна. – Кто-то из них крепко запутался.

– И обе мертвы, – бросил патологоанатом. – Причём умерли одна за другой. Это наводит на определённые размышления.

– Аглая Алмазова, как теперь говорится, женщина с низкой социальной ответственностью, – сказала Яна. – Она находилась на самом дне – проституция, наркотики, абсолютное отсутствие моральных принципов. Алмазова всегда думала только о себе и не принимала в расчёт никакого другого. Такие как она – это страшные люди. Редкостная паршивка. Не удивлюсь, если выяснится, что это Аглая погубила свою сестру. Заморочила ей голову. Но вопрос – зачем?

– А что она делала в последнее время? – спросил патологоанатом.

– А что могла делать такая особа? – вопросом на вопрос ответила Яна. – Танцевала стриптиз в ночном мужском клубе. Приватные танцы – это ее фишка.

– А что это такое? – заинтересовался Витольд Леонидович.

– Это большое искусство, – пояснила Яна. – Это танец, пробуждающий фантазию и самые сокровенные желания. Не всем такие танцы удаются. Это не просто эротические движения, здесь каждое прикосновение, каждый взгляд и каждый изгиб тела нацелен на то, чтобы свести с ума мужчин.

– Клуб этот принадлежит Ольге Федосеенко, – пояснил Тимофей. – Так и называется – «Лебеди в Ольгином озере любви».

Глаза Яны стали совершенно круглыми.

– Ну и женщину себе выбрал Мартин! Да вы все сексуальные маньяки! И она маньячка, Оля эта ваша! Не угомонится никак, – фыркнула Цветкова.

– Я бывал там. Иногда. Не часто. Дорогой клуб. Красивые девочки, – признался Тимофей.

– Так ты там и познакомился с Аглаей? Почему раньше не сказал? – спросила Яна.

– Да я не думал, что это имеет значение.

– А я не был в этом клубе, – встрял Витольд Леонидович. – Нет, голых тел я видел предостаточно, но в статике, без движения.

Яна с Тимофеем посмотрели на него одновременно.

– Ты и пойдёшь! – в один голос сказали они.

– То есть… – не понял патологоанатом.

– Чтобы что-то разузнать, нужно обязательно пойти в клуб. Меня там знают, а тебя нет, – пояснил Мотов, а Яна в это время согласно кивала.

– Нет-нет… Что вы! Я же пошутил! Я никогда не был на стриптизе, и уже не хочу начинать. Там бабы голые… Я не знаю, как смотреть, вернее, как я отреагирую. Это стыдно. Я не привык, я… Меня не так воспитывали… – разразился словесным потоком обычно молчаливый патологоанатом.