Чмок-чмок!

– Да я бы не ушла.

– А в чём дело?

– За доброту свою пострадала. Иду, значит, с ведром по коридору, а навстречу мне Кулагин, директор этого самого «Пластика». Смотрю, а у него ширинка-то не застёгнута. Ну, я ему и сказала. От конфуза, можно сказать, человека спасла.

– И что?

– А через неделю заставил меня заявление «по собственному» написать. Вот и делай людям после этого добро.

Я же говорил, разобьют!

Бобылёв работал приёмщиком-продавцом в одной из мелких комиссионок, которых в городе было немало. Кабинка Бобылёва, расположенная на втором этаже универмага, была заставлена бэушными компьютерами, телевизорами, электромясорубками, пылесосами и прочей мелочью. Свободного времени на работе было предостаточно, поэтому поболтав с Леночкой из соседнего отдела «Бытовая химия», он обычно садился за компьютер и критиковал кого-нибудь на форуме местного городского сайта "Живой Уваровск", или сокращённо ЖУ. Ник у Бобылёва был Правдоруб. Особенно доставалось от Правдоруба местной городской администрации Уваровска. Если, к примеру, начинали ремонтировать центральную улицу, то Бобылёв писал о том, что администрация занимается показухой, а если начинали приводить в порядок дворы и дороги удалённых районов, то Бобылёв указывал на то, что не мешало бы вначале привести в порядок центр города – так сказать, его лицо. На всё про всё денег в местном бюджете не хватало, поэтому городская администрация постоянно подвергалась критике со стороны Правдоруба. В последнее время ей досталось от него за ограждения из пластика, которые установили на городской набережной.

«Это при нашем-то народе! – возмущённо написал Правдоруб. – Да их разобьют через несколько дней! Снова наши чиновники выкинули миллионы рублей коту под хвост!»

«Плохо вы, Правдоруб, думаете о наших людях», – отвечали ему.

«А вот увидите!» – упорствовал Правдоруб.

Но проходил день за днём, а ограждения из пластика не разбивали. В чём Бобылёв с огорчением убеждался лично сам, проходя по набережной.

«Ну что, Правдоруб, оказывается, не такой уж и плохой у нас народ. Зря вы о нём так плохо думали» – вскоре прочитал Бобылёв на форуме ЖУ.

«Но это мы ещё посмотрим!» – ухмыльнулся Бобылёв и вечером, когда стемнело, отправился на городскую набережную. В сумке у него лежал молоток.

«И что теперь скажите? – написал он на форуме "Живого Уваровска" на следующий день. – Я же говорил, разобьют!»

На пятой пачке сигарет

Жмакин был человеком курящим. Курил, в основном, синего «Петра». Конечно, он, как и многие, ещё со школьной скамьи знал, что курение – это яд, наркотик и что всего лишь одна капля никотина убивает лошадь. Да многие это знают, но с пагубной привычкой так расстаться и не могут: человек не лошадь – авось, не убьёт.

Здесь надо сказать, что Жмакин был не просто человеком курящим, но еще и человеком очень впечатлительным, мнительным. Поэтому когда на всех пачках сигарет появились ужасные, страшные фото с надписями различных заболеваний, то он, как человек впечатлительный, стал испытывать различные симптомы – в зависимости от того, какая пачка ему попадалась в магазине. То ему казалось, что у него расшатались зубы и дёсны опухли, то кожа на лице стала дряблой и морщинистой, то волосы побелели и стали выпадать, то в горле запершило и что-то сдавило, то кашель одолевал, то всё тело начинало нестерпимо чесаться. Так бы он и курил дальше: то покашливая, то почёсываясь, то испытывая колики в разных частях тела. Но после того, как ему несколько раз подряд попалась пачка сигарет с надписью «импотенция», пришлось идти к врачу – сексопатологу.

– Сколько вам лет? – спросил врач.

– Сорок два, – ответил Жмакин.

– Рановато, конечно, для такого возраста. И давно это у вас?

– После того, доктор, как мне в магазине пять раз подряд попалась пачка сигарет с надписью «импотенция». А я человек очень впечатлительный. Видимо, подействовало.

– Что ж я могу вам сказать в таком случае? Бросайте курить, голубчик. Бросайте. А то вдруг вам еще попадутся три таких пачки подряд – с вашей-то слабой нервной системой! И тогда вам уже никакие лекарства не помогут, и я ничем вам помочь не смогу. Срочно бросайте!

Так вот Жмакин и бросил курить.

«Вылечился ли Жмакин?» – спросит кто-нибудь. Ну, судя по тому, что он больше не курит, – вылечился. Иначе, что ему терять? Курил бы дальше.

Банка

Фёдор проснулся от того, что сильно болела голова. Вчера он со своим другом Ромкой, сварщиком, решил после работы просто попить пивка, но закончили самогонкой. Выдули, кажется, не меньше двух литров. Придя вечером домой, еле добрался до дивана в зале и сразу вырубился.

Стараясь не шуметь, чтобы не разбудить жену Ольгу и тёщу Галину Павловну, спавших в разных комнатах, он прошёл на кухню, закрыл за собой дверь и включил свет. Часы показывали без десяти пять, за окном было еще темно.

«Слава Богу, что сегодня выходной и не надо идти на работу», – подумал Фёдор. Он работал шофёром на ферме.

Голова раскалывалась от боли. Он тяжело уселся за кухонный стол, стоявший у окна, и обхватил руками голову.

«Эх, сейчас бы грамм сто пятьдесят водочки или самогонки! – вздохнул Фёдор. – Но где её сейчас возьмёшь?».

Но тут его взгляд упал на пол-литровую стеклянную банку с крышечкой, которая стояла на противоположном краю стола, за солонкой. В банке находился зубной протез тёщи.

«Опять забыла убрать банку в свой шкафчик», – подумал Фёдор.

Из-за этой банки с протезом он уже пару раз скандалил с тёщей.

– Мама, ну что это такое?! – возмущался он. – Садишься за стол поесть, а тут ваша челюсть в банке! Сразу аппетит пропадает.

– Ой, Феденька, прости, прости! – извинялась тёща. – Поставила баночку на время и совсем забыла про неё.

Но сейчас Фёдор смотрел на банку, в которой плавал зубной протез тёщи, без всякого отвращения. Дело в том, что в банке находилась не вода, а водка – тёща хранила протез в водке.

Целых пол-литра водки! Фёдор взял в руки банку и посмотрел на просвет: чистая, прозрачная! Скрутив с банки крышечку, Фёдор принюхался. «Водка!» – с удовлетворением отметил он.

Налив из банки полный стакан, он, с шумом выдохнув, выпил его залпом. Достав из холодильника сало и отрезав ломоть хлеба, закусил. Минут через десять налил второй стакан. Вскоре и голова перестала болеть.

«С утра куплю у Ленки в магазине бутылку водки и налью в банку – тёща поздно встаёт. А пока водички плесну, а то вдруг челюсть усохнет», – решил Фёдор и, зачерпнув ковшом из бочки, налил в банку воды.

Так как до открытия магазина оставалось еще два с лишним часа, он решил немного поспать и, тихо пройдя в зал, снова улёгся на диван.

Но проснулся Фёдор только в одиннадцать часов – от громкого смеха Ольги, который доносился из кухни.

– Это же надо, – послышался голос тёщи, – оставлю случайно баночку на столе – у него аппетит сразу пропадает, а тут всю водку выпил и хоть бы что! Одна вода в банке.

– Ой, не могу! – смеялась Галина.

«Сваливать на домового – бесполезно, – вздохнув, подумал Фёдор. – Придётся во всём признаться».

В поезде

Писатель Корюшкин любил ездить поездом: за время поездки можно познакомиться с людьми разных профессий, за бутылочкой коньяка услышать от них множество интересных, удивительных историй.

В прошлый раз он ехал в одном купе с военным лётчиком, ветеринаром и парикмахером.

– Аэродром наш секретный, – рассказывал лётчик, – далеко в тайге спрятан. В двух километрах – озёра. Небольшие, но рыбы в них немерено: караси, сазан, щука. Пролетишь над каким-нибудь озерцом на бреющем полёте на сверхзвуковой скорости – от ударной волны штук двадцать-тридцать рыбин кверху брюхом и всплывёт. У нас в столовой всегда свежая рыбка. А по осени, когда кедровый орех поспеет, пролетишь вот так же, на бреющем, над тайгой – вся шишка на землю осыпается. Остаётся только в мешки собрать.