Что предназначено тебе… Книга первая

Стефано находил некое извращённое удовольствие в том, чтобы каждое утро смотреть на тюрьму, в которой, он точно знал, у него было нескольких знакомых — не слишком, впрочем, любивших его. Ему нравилось думать, что несколько мешков, набитых дерьмом, считавших ещё недавно, что они могут вершить чужую судьбу, теперь спят на нарах, а по утрам выходят во двор в полосатых робах — и, может быть, видят его.

Со стихией нельзя бороться — он понимал. Но каждый новый преступник, оказавшийся здесь, в тюрьме, был маленьким кирпичиком, который Стефано закладывал в здание своей неосуществимой мечты.

Стефано поморщился, сделав очередной глоток безвкусной дряни, которую бакалейщик, должно быть, разбавлял песком. Не глядя опустил руку на стол и подцепил двумя пальцами свежий выпуск газеты, которую ему почти бесплатно приносил мальчишка по утрам — «Illustrated Daily News». Газета была уже и короче, тех, к которым Стефано привык в Сардинии, но мальчишка говорил, что за такими будущее. «Таблоиды» — так он их называл. Газета изобиловала фотографиями знаменитостей, трупов, едва одетых молодых женщин — и потому, видимо, имела большой успех. На первой полосе красовалось фото девушки, стоящей в зале суда в блузе, расстёгнутой до самого живота. Заголовок рядом гласил: «Наследница без копейки в тюрьме за мошенничество».

Стефано поморщился и перевёл взгляд на другую полосу. Здесь новости были не лучше: «Полицейский убит, четыре бандита пристрелены», «Очаровательная девушка имела трёх любовников», «Глава мафиозного клана арестован за провоз несанкционированного багажа».

Стефано поперхнулся и выплюнул кофе на стол.

«Доминико Таскони задержан в космопорту. Причиной ареста стал груз плациуса, который Таскони якобы провозил в личном багаже. Доказать вину подозреваемого не удалось. Связь с мафиозными группировками Манахаты отпущенный утром корсиканец отрицает — впрочем, как и всегда. Ведь все мы знаем — мафии нет и не было никогда!»

Стефано дважды пробежал глазами короткую заметку. Небольшой текст подействовал на него лучше кофе. Он вскочил, едва не расплескав остатки остывшего напитка, и бросился к двери — но добежать не успел.

— Сеньор Бинзотти! — окликнули его из-за спины.

Стефано дёрнулся и заледенел, затем медленно обернулся на звук. Перед ним стояла Марта, пышногрудая финка, которая убиралась у него раз в неделю и готовила ужин по вечерам.

— Как хорошо, что я вас застала! Я забыла ключи!

Мгновение Стефано непонимающе смотрел на Марту, затем моргнул.

— Вы уже собирались уходить? — размахивая сумками, Марта взбиралась по лестнице, а Стефано судорожно искал повод ответить «да». Вообще-то, ему никуда не нужно было идти — вчера работа не клеилась (ещё бы после такого), но домой уходить Стефано не хотел, так что в начале шестого начальник управления выгнал его взашей. Но и тратить весь день на пустую болтовню он не собирался — по-другому рядом с Мартой время проводить было нельзя.

— У меня в городе дела, — сказал он наконец и, распахнув перед Мартой дверь, шагнул следом за ней. — Приму душ и уеду на пару часов.

Марта радостно закивала и, более не обращая внимания на него, направилась на кухню.

Стефано же в самом деле нырнул в душ и, сбросив с себя домашние брюки, ступил под горячую воду. Закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться на бегущих по телу струях воды — но вместо этого увидел перед собой лицо. В его голове корсиканец не походил на того, кого он видел в газете. Там, в газете, Таскони был сухим и злым, а в памяти Стефано отпечаталось живое и печально усталое лицо. Пронзительные чёрные глаза, как два омута затягивавшие его.

Стефано повёл плечами, пытаясь отогнать непрошенную мысль. Намыленная рука его скользнула вдоль живота и наткнулась на твёрдый член, торчащий вертикально вверх.

Стефано застонал, внезапная вспышка наслаждения пронзила его. Память заботливо подбросила вид изогнутой спины Таскони. Лицо корсиканца рядом с лицом Стефано, раскрасневшееся, удивлённое, полное похоти.

Рука Стефано размеренно заскользила по члену вверх и вниз. Он представлял, как взял бы его ещё раз — теперь уже глядя Таскони в глаза. Он бы раздел корсиканца целиком. Рука Стефано поднялась, оглаживая рельеф невидимой груди, который он успел ощутить вчера, забравшись под рубашку Таскони — и упёрлась в стену. Стефано показалось, что он падает в бешеный, клокочущий водоворот. Он не успел представить как разводит в стороны худые ягодицы и вставляет член между них — сперма брызнула на кафель и оросила пол.

— Сука… — прошептал Стефано. Тяжело дыша, он привалился к стене лбом.

— Сеньор Бинзотти, всё хорошо? — послышалось из-за двери.

— Да! — крикнул Стефано. — Дерьмо, боже, какое же полное дерьмо… — уже тише добавил он.

До города от дома Стефано Бинзотти было с полчаса езды. Дорога пустовала, и до парковой зоны Стефано добрался довольно легко. Куда идти дальше, он не знал — свободные дни выдавались не часто, и Стефано предпочитал проводить их дома, подальше от опостылевшей на работе суеты.

Он прошёлся по скверу, заглянул в небольшое кафе, где под цветными зонтиками сидела парочка посетителей — сурового вида мужчина и, на другом конце «зала», хрупкая девушка со светленькими волосами. Девушка попыталась поймать его взгляд, и это стало ещё одной причиной внутрь не заходить — Стефано не хотел видеть никого.

Как он ни старался сосредоточиться на том, что ждёт его впереди теперь, когда он совершил весьма немаленький прокол — мысли его то и дело возвращались к белоснежным ягодицам, мелькавшим перед ним. Единственное, о чём он мог думать — сделал бы он то же самое ещё раз или нет? Стефано невольно вынужден был признать, что сделал бы. И гори оно всё огнём. От тела корсиканца исходил такой жар, что не сравниться доменной печи. И Стефано уже тогда нестерпимо хотелось согнуть его, как рабочий сгибает в дугу металл.

Он остановился напротив афиши, на которой красными буквами было начерчено приглашение:

«Внимание! Внимание! Внимание!

21 июля на ринге, оборудованном на открытом воздухе, в окрестностях Джерси-Сити встретятся Джек Демпси и Жорж Карпентье».

Стефано поморщился, но уходить не спешил.

Три вида спорта неизменно привлекали огромное количество зрителей: бокс, футбол и бейсбол.

Стефано, как и многие, любил бокс — правда, не тот, который интересовал всех вокруг. Во-первых, Стефано не любил тяжеловесов. В шестнадцать он сам состоял в клубе, но кулаки у него были маловаты, и потому тренер посоветовал сбрасывать вес. Особенной популярности Стефано не завоевал — и не стремился к ней. Просто отводил душу, но как обычно только нажил на задницу лишних проблем — и решил оставить бокс.

Средняя категория мало интересовала зрителей. Всем хотелось увидеть бой быков.

Стефано должен был признать, что Демпси, изображённый на афише слева, был настоящим бойцом, великолепным атлетом. Матч с его участием превращался в захватывающее зрелище. И Джек только что отвоевал корону Содружества у Джесса Виларда.

Причина неприязни Стефано к «такому» боксу крылась не в боксёрах — проблема была в другом. Профессиональный бокс — это бизнес. Стефано знал это слишком хорошо.

— Он очень красив, да? — услышал Стефано женский голос рядом и сразу догадался, о ком речь. Взгляд его сместился на второй портрет. Жорж Карпентье — чемпион Корсики, «знаменитый французский джентльмен», красота которого покоряла не только женщин, но и мужчин. Журналисты не переставали восхищаться Карпентье и восхвалять его.