Что предназначено тебе… Книга первая

Другой при виде незнакомца сделал попытку встать, слегка подался вперёд — и тут же рухнул обратно на кровать, расплескав по ней золотистые пряди коротких волос. Этот, второй, был Доминико смутно знаком.

— Уже проснулся? — поинтересовался Дель Маро так, как будто давно его знал.

— Да. Нужно подумать о делах.

— Чем теперь занимаешься?

Доминико повёл плечом.

— Плациус. Как и всегда.

— Плациус… — капризно протянул один из мальчишек, тот, который лежал во весь рост на тахте, — как пошло. Теперь его не любит никто.

Доминико промолчал. Когда он перевёл взгляд на Дель Маро, то различил в его взгляде те же слова — пусть и не произнесенные вслух. И всё же он решил не отвечать.

Второй мальчик всё-таки поднялся на ноги и, покачиваясь, подобрался к кофейному столику. Тонкими пальчиками, на одном из которых красовался драгоценный перстень, он подцепил треугольный бокал — всего таких на столе стояло пять, и ещё четыре были пусты.

— Не пей перед соревнованиями! — донеслось с тахты.

Доминико прищурился. Теперь он, кажется, понял, где мог видеть его.

— Теннис.

— Очень модная игра, — подтвердил блондин и залпом осушил бокал.

— Не давай им себя заболтать, — посоветовал Дель Маро и встал. — Идём. Я покажу тебе дом.

Доминико хотел было возразить — меньше всего ему хотелось сейчас погружаться в водоворот сомнительных светских радостей — но он подумал и махнул рукой. В конце концов, Дель Маро ему помог. А добрую волю следовало уважать.

— Кто эти мальчики? — спросил он, когда оба уже покинули дом и двигались по посыпанным щебнем дорожкам парка.

— Один — Джованни Молинари. Он мой. Другого зовут Матео Симонетти — его можешь забирать. Он здесь просто так.

— А как же жена? — Доминико приподнял бровь, хоть и не был особенно удивлён.

— Не стоит начинать, — Дель Маро махнул рукой. — Смотри. Это то, что мне привезли из Ромеи на днях.

Доминико с неподдельным интересом посмотрел на белоснежного, словно сошедшего со страниц детской книги, коня.

— Орловский боевой. Может вести трёхсотпудовый вес — в упряжи или верхом.

— Хорош, — Доминико погладил скакуна по щеке, а про себя сделал закладку в голове — до сих пор он не знал, что Дель Маро любит лошадей.

Дель Маро показал ему ещё трёх — Ганноверскую, Тракена и обычного на вид каштанового жеребца, который оказался представителем очень редкой породы.

— Можешь себе представить — он не с Земли. Такую породу выращивают кочевники — и по качествам они не хуже лучших арабских скакунов.

Доминико слушал его вполуха — стараясь в то же время отмечать всё, что Дель Маро мог ненароком рассказать о себе. Ночное происшествие всё ещё полностью занимало его мысли, так что даже когда он услышал, будто сквозь туман:

— Этот паршивец сбежал.

Не сразу понял:

— Кто?

— Этот ромей, Чеботарёв. Мне очень жаль — мы держали его у себя и так хорошо устроили допрос, но…

Доминико молча смотрел на него.

— Мне очень жаль, — повторил Дель Маро и развёл руками, как будто был здесь абсолютно ни при чём.

— Тебе не следовало допрашивать его без меня, — очень тихо произнёс Доминико.

— Да какая разница… Он всё равно всё врал. Если бы этот скотт был жив, Аргайлы давно бы нашли его.

Доминико стиснул зубы.

— Полагаю, мне лучше вернуться домой, — он развернулся к Дель Маро спиной, но тут же ощутил, как рука дона легла ему на плечо.

— Завтра, — спокойно, но требовательно сказал тот. — Не могу позволить, чтобы ты обиженным ушёл от меня.

Доминико скрипнул зубами, но спорить не стал.

— Пойдём, — сказал Дель Маро и подтолкнул его вдоль дорожки назад, к дому, — нас уже ждут.

На розовой веранде, обращённой к закату, в самом деле уже был накрыт стол. Четыре свечи горели на столе, и затихающий ветер, дувший с моря, едва заметно колебал их пламя.

Оба мальчика уже сидели за столом — они подобрались и теперь казались драгоценными куколками, выточенными из алебастра и адаманта — один, темноволосый, был одет в белый смокинг. На другом, игравшем в теннис, был чёрный фрак. Аккуратные ручки лежали на столе, и когда Дель Маро потянулся к своему — тот прогнулся, подаваясь навстречу и послушно целуя корсиканца в ответ.

Матео выжидающе смотрел на Доминико, но тот не спешил подходить к нему. Он и сам не знал, чего хотел. Сладкие мальчики всегда были лишь игрушками для него — впрочем, он никогда и не старался думать о них всерьёз.

Доминик был женат — всего один раз. Этого брака ему хватило на долгие годы, последовавшие затем. Миранда умерла — потому что кое-кто хотел дотянуться до неё — и остался лишь Пьетро, сын, которого она успела Доминико подарить. Теперь не было и его.

Доминико подавил рваный вздох и, отогнав от себя мрачные мысли, попытался сосредоточиться на разговоре.

— Я люблю розы, — говорил Джованни, — роза — это… бриллиант среди цветов. Скажите, дон, это так?

Дель Маро явно был погружён в свои мысли и потому просто погладил мальчика по голове. Джованни изогнулся и поцеловал его ладонь. Впрочем, взгляд его оставался так же далеко. Казалось, никто не смотрел ни на кого за этим столом, и Доминико вдруг задумался — что он делает здесь? «Ты здесь, чтобы не думать ни о чём», — тут же пришёл ответ, и он заставил себя перевести взгляд на Матео, который по-прежнему не отводил взгляда от него.

Доминико нагнулся и на пробу коснулся губами виска мальчика, вдыхая запах его волос — терпкий запах дорогих духов.

— Скажите, капо, а что любите вы? — мурлыкнул тот, как котёнок притираясь к его щеке.

— Я ещё не решил, — ответил Доминико честно, — может быть, тебя, а может — хорошее вино.

— Альберто! — крикнул Дель Маро. — Где вино? Настоящее корсиканское вино!

Доминико не стал возражать. Только бросил косой взгляд на Мариано, стоявшего в тени.

— Одну секунду, — сказал он и выпутался из рук Матео. Миновав спуск на следующую террасу, Доминико подошёл к своему бойцу и тихонько спросил: — Нашли этого отморозка?

— Да, босс. Его зовут Стефано Бинзотти. Желаете, чтобы его доставили к вам?

— Пока нет. Но скажи Луиджи, чтобы был готов.

Мариано кивнул, а Доминико повернулся, помахал рукой следившему за ним взглядом Матео и так же тихо продолжил:

— Думаю, я тут задержусь. На всякий случай подтяните людей. Но не больше, чем требуется — внимание не привлекать. Понял меня?

— Да, босс.

— Хорошо, — Доминико отвернулся и, приклеив улыбку к лицу, направился к столу.

* Здравствуй, мой дорогой!