Что скрывает темнота...
Шрифт:
— Ал?
— Здравствуй, Тиа…
Я отмерла и сделала пару шагов навстречу. Мужчина сократил расстояние и поцеловал меня в лоб холодными губами.
— Что случилось?
Казалось, даже мое сердце стало биться тише в ожидании новостей. Тот тяжело вздохнул, вернувшись к созерцанию пейзажа за окном, вероятно, таким образом успокаивая себя. Мне оставалось разглядывать его спину и умирать от беспокойства.
— Давай сначала ты, — огорошил этот интриган, — что интересного произошло в мое отсутствие?
Я лишилась дара речи. Вот так вот, да? Все необходимые вопросы вылетели из головы при виде его настроения, и сейчас было крайне
— Лоррх Меар…
— Да?
— Он обнаружил новое месторождение в Рыжих горах…
— Прекрасно…
— Но есть проблема.
О, надо же, мы соизволили обернуться!
— В чем же дело? — Мне показалось, или в его глазах промелькнуло безразличие?
— Чтобы добыть палиатрис, нужно вскрыть породу, а у нас нет таких возможностей сейчас.
Брат знакомо приподнял бровь, мол, для чего же ты мне тогда это сообщаешь?
— Однако, он нашел способ, — невозмутимо продолжила я, — ему нужны камни с острова эрсиорхов, в них заключено вещество, способное расплавить породу Рыжих гор.
— Вот как?
Я закивала. Решение было за ним. Он потер подбородок, невозмутимо рассматривая расписной орнамент на потолке и выдал:
— Ну что ж, в таком случае пусть отправляется туда и возьмет столько, сколько считает нужным…
Моя челюсть едва не коснулась груди на такое заявление, но я дала себе мысленную затрещину, и закрыла рот. Но как же так?!
— Это безопасно? — Осторожно поинтересовалась я.
— Ты думаешь, я мог бы послать столь ценного человека в опасное место? — Он холодно сверкнул глазами, вновь отворачиваясь к окну. И далось ему это окно! Такое ощущение, что брат просто не хочет встречаться со мной взглядом…или опасается.
— Я оповещу правителя об его приезде. И да… — он чуть помедлил, выдерживая эффектную паузу — Тебе придется его сопровождать.
Что? Нет, не так, ЧТОООО?? Я снова открыла рот, чтобы возмутиться уже вслух, но все слова застряли где-то внутри, напоровшись на воспитание. Ибо даже с братом я не могла себе позволить настолько нецензурные выражения.
— Отправляетесь завтра. — Добил он, даже не обернувшись. — Свободна.
Захлопнув рот, я молча вышла на деревянных ногах, ибо спорить с данном случае было попросту бесполезно.
— Что? — Обеспокоенно выдохнул Ниль, встретив мой помертвевший взгляд. — Что он сказал?
Я отрицательно помотала головой,
— Ничего, он не сказал мне ровным счетом ничего, Ниль.
— И как поездка? И соседи? — Юноша явно растерялся, схватив мои холодные руки, безуспешно пытаясь их согреть. Ведь мерзли они вовсе не от холода.
— А это я, наверняка, и сама скоро узнаю, — прошептала я, направляясь вниз по коридору, в свои комнаты.
Ниль оставил меня в моей гостиной, а сам побежал на кухню за графином воды.
Я стояла, тупо уставившись в окно, как и брат несколько минут назад, и не видела ничего за ним, не веря в происходящее. Подобные поступки были совсем не свойственны моему рассудительному брату. Вот так, толком не объяснив своего решения, отправить черт знает куда… Сопровождать? Ну что за бред?! Мысли спутались. Обычно, попадая в нестандартную ситуацию, мозг охватывает ступор, в поисках подобного же нестандартного
решения, а потом и вовсе паника, если решение не находится. Вот и я оказалась близка к панике, так и не разобравшись толком, как относиться к этой странной ситуации.Тишину разрушил Ниль, со звоном шмякнув на подоконник поднос с графином, стаканом, и маленькой вазой с цветами так, что потревожил сонную мышь. Она завошкалась на своей жердочке и недовольно вытаращила на нас алые кругляши глаз. Друг поспешно наливал для меня воду, а я рассматривала засушенный букет, улавливая слабый аромат, разливающийся по телу волной такого необходимого сейчас спокойствия и умиротворения.
Когда то, в честь победы над эрсиорхами, предки засадили этими маленькими ароматными цветами весь остров, и теперь для каждого тсарнианца они были символом дома, его неотъемлемой частью.
— Фиолели? Спасибо. — Чуть отпив из подставленного стакана, я улыбнулась.
Друг кивнул, оглядывая меня с беспокойством. Стакан вернулся на поднос, а ваза перекочевала в мои руки. Я вдохнула аромат ванильной горечи так сильно, как только могли вместить мои легкие. Но и этого показалось недостаточным. Отломив маленькую веточку с соцветием, я воткнула ее в прическу, дабы аромат спокойствия не давал мне поддаваться панике. Захотелось спать. Ох уж эта моя вечная реакция на стресс…
Я кивнула Нилю, направляясь в спальню. Кто как не он был лучше всех осведомлен об этой моей особенности. Понятливо кивнув, юноша оставил меня одну. Сначала отдохну, а уже потом, на свежую голову расскажу ему все. Ах да… Пока не забыла…
Вернувшись к окну, я распахнула его в морозное утро и отодвинула маленькую задвижку мышиной клетки.
— Убирайся. Ты свободна!
Мышь недоверчиво покосилась распахнутую дверцу, и начала неуклюже цепляться крыльями за прутья, поспешно пробираясь к выходу. Оказавшись снаружи, она потянула ноздрями холодный воздух, и сморщила уродливую мордочку.
— Давай, выметайся, — поторопила я, замерзая. — Я тебе не нравлюсь, ты мне не нравишься, нам не быть вместе. Прощай!
Для пущей убедительности я еще и встряхнула клетку. Мышь мгновенно вспорхнула, и скрылась где-то за пределами досягаемости. Я облегчено выдохнула, закрывая окно. Но в последнюю секунду, в его узкую щель скользнула недолго отсутствующее создание, и вцепилось острыми зубами прямо мне в запястье! Я взвизгнула от неожиданности и боли, пытаясь стряхнуть мерзкую тварь. Но не тут-то было. Мышь вцепилась намертво, и не желала выпускать добычу. Сонливость сдуло мгновенно!
Я прыгала по комнате с полминуты, закусив губу, с черной жуткой кляксой на руке, махая и дергая ею во всех направлениях, пока не задела раму своего недавнего подарка. Та загудела и мигом отозвалась голубоватым свечением по периметру. Мышь замерла, перестав бить крыльями, и отцепилась, перелетев на раму. Она уселась на самый ее верх и нагло скалилась окровавленными зубами, будто издеваясь.
Тяжело дыша, и не сводя с нее гневного взгляда, я медленно нащупала на подоконнике вазу, и прицельно метнула, яростно надеясь, что буду последней, чью кровь эта мерзость попробует в своей жизни. Но нет, пролетев чуть ниже, чем следовало, ваза попала в полотно, ровно в лоб моему изображению, и пропала в нем, оставив тающий голубоватый след. Мышь помедлила пару секунд, и стремительно метнулась вслед за цветами, оставив на картине такой же след. Я застыла. Рамка продолжала пульсировать, гипнотизируя свечением.