Что такое Израиль

На заре сионизма, как известно, движение еврейского национального освобождения и возрождения не было зациклено на Палестине. В частности, серьезно шла речь об Уганде, которую англичане были готовы предоставить евреям. Это было до Первой мировой войны, когда Палестина принадлежала Турции. В некотором смысле, если «разводить оливы смысла не имеет», то можно сказать, что план «Уганда» победил, еврейский народ нашел свою Уганду в Палестине и отмахнулся от ее живой, нерентабельной данности. Противники плана «Уганда» в дни Герцля (его сторонника) говорили: «Если уж Уганда, то почему не Америка?» На этот вопрос у сторонников Уганды нет ответа, но тысячи израильтян решают его для себя, в очереди за визами перед американским консульством. Действительно, если все определяют только соображения коммерческой целесообразности, то почему бы не построить страну на более подходящем месте, более ровном, менее гористом, ближе к рынкам сбыта, скажем по соседству с мормонами Юты?

А теперь подойдем к рентабельности и целесообразности изгнания 1948 года. Абстрактно любившие Святую землю евреи не принимали ее реальности, ее ландшафта, ее хозяйства. Побережье с его равнинами и долинами поддавалось эксплуатации современными методами. Первые поселенцы отнеслись к стране, как к tabula rasa, как к Уганде, и создали в ней свое хозяйство. В горах трудно вести современное европейское, механизированное хозяйство. Только люди, привязанные к этой земле, могут жить здесь, окапывать оливы, собирать осенью маслины, пахать сохой – трактору негде повернуться, – чинить террасы, возить камни на осле и таскать на собственных плечах. Воды в горах мало. Нужно копать ямы для сбора дождевой влаги; если есть источник – вырубать туннель, уходящий в глубь горы, чтоб собрать воедино капли воды. Израильтянам такая работа была бы не по силам и не по духу. Поэтому Лифта стоит пустынная и безлюдная, а окрестности Кастеля превратились в поселок городского типа, который мог бы вырасти где угодно, от Детройта до Челябинска.

О праве евреев на страну Израиля и палестинцев на Палестину можно порассуждать с религиозной, правовой, исторической, моральной точек зрения. Я предпочитаю марксистский подход, сформулированный в свое время Брехтом в «Кавказском меловом круге»:

Все на свете принадлежать должно Тому, от кого больше толку, и, значит, Дети – материнскому сердцу, чтоб росли и мужали. Повозки – хорошим возницам, чтоб быстро катились. А долина тому, кто ее оросит, чтоб плоды приносила [30] .

30

Перевод с нем. С. Апта.

Теоретики социалистического сионизма придерживались того же подхода: земля завоевывается трудом и принадлежит тем, кто на ней трудится. В то время как израильтяне обычно утверждают, что они и их отцы осушили болота и оросили пустыни, я стою на том, что в Нагорье еврейские хозяйства существуют вопреки земле, ее рельефу и характеру, тогда как палестинские – благодаря всему этому.

Достаточно посмотреть на руины Сатафа, Лифты, Субы, чтобы в том убедиться. Их источники одичали, и только Общество охраны природы присматривает за ними, как за музейным экспонатом, как за осликом в клетке зверинца, который скалится на детей из-за решетки, вместо того чтобы катать их.

Не завоевание ужасно. Иисус Навин, Омар ибн Хаттаб и другие завоевывали Святую землю. Иногда палестинцы говорят: как смеет нами править Менахем Бегин или Ицхак Шамир, выходцы из Польши? Они забывают, что и Омар был не иерусалимцем, но уроженцем Хиджаза. Стыдиться приходится не завоевателю, а скорее завоеванному. Даже изгнание можно было бы попытаться обелить, сказав, что цель оправдывает средства. Но достигнутая цель не оправдывает никаких средств, даже куда менее радикальных, чем изгнание населения.

Если бы завоеватели осели на земле, создали свободное крестьянство, ассимилировали остатки коренного населения, приспособились к обычаям страны и к ее ландшафту, ухаживали бы за родниками и оливами, возделывали виноградники, которых не сажали, земля, хоть и плохо насилие, не вспомнила бы, кто раньше окапывал деревья и строил террасы. Бесит то, что все это – и завоевание, и изгнание – было ни к чему. Задним умом соображаешь, что это должно было быть понятно и раньше. Если бы палестинцы остались на месте, можно было б надеяться на то, что пришельцы и местные жители вновь смешают свою кровь и образуют один народ, что через связь с местными жителями пришельцы найдут путь к земле. Без палестинцев это и произойти не могло.

Желая отделаться от коренного населения, евреи пошли по пути уничтожения ландшафта страны. Так, недавно в Тель-Авиве с большим шумом прошли очередные спортивные состязания – Маккабиада [31] , в которых традиционно участвуют спортсмены-евреи из различных стран. На этот раз шум был вызван не обычной помпой и речами государственных деятелей, подчеркивающих всемирный характер современного еврейства и его солидарность с Государством Израиль. При открытии празднества спортсмены должны были пройти по маленькому мостику, перекинутому через речку Яркон, крошечную, размером с Яузу в верхнем течении. Когда еврейские спортсмены из Австралии шагали по пешеходному мостику, тот рухнул в речку, и десятки их оказались в воде. Высота моста (несколько метров) и глубина реки (около метра) должны были превратить это событие в веселый анекдот, но крушение оказалось неожиданно смертоносным.

31

Маккабиада (Маккабианские игры) – международные соревнования по образцу Олимпийских игр, проводящиеся раз в четыре года в Израиле спортивным обществом «Маккаби». – Ред.

Несколько спортсменов погибли на месте, но и спасенные из реки продолжали умирать. Возвратившиеся в Австралию заболели, а некоторые умерли. Как показало вскрытие, от контакта с водой речки Яркон, впадающей в Средиземное море на севере Тель-Авива. У некоторых при вскрытии был обнаружен таинственный, неизвестный науке грибок, проникший в легкие и мозг. Страшная инфекция, убивающая людей, заставила многие лаборатории, израильские и иностранные, заинтересоваться, что происходит с водой Яркона.

Оказалось, что эта река, когда-то один из главных источников воды в стране, погублена. В ее верхнем течении почти вся вода забирается для нужд хозяйства, а в оставшийся жалкий ручеек сбрасываются канализационные стоки и отходы крупнейшего предприятия израильской «оборонки», находящегося неподалеку. Анализы речной воды выявили примеси радиоактивных изотопов, редкоземельных металлов, наличие смертоносных бактерий и многообразных токсинов. В речке валяется строительный мусор и тележки из супермаркета, замедляющие и без того неторопливый поток. Дно реки превратилось в полуметровый слой болотистого ила, сочащегося ядом. Точная природа смертоносного вещества, погубившего спортсменов, все еще неизвестна – или покрыта завесой секретности.

Так подтвердилась одна из теорий покойного Льва Гумилева. Он утверждал, что лишь коренное население страны способно поддерживать и оберегать ее ландшафт, в то время как иноземные завоеватели и пришельцы из-за рубежа непременно погубят ее природу. Его примеры, взятые из истории средневекового Междуречья, казались спорными. Но история с гибелью речки Яркон является замечательным и бесспорным доказательством теории Гумилева.

Сионистские пришельцы завоевали Палестину, покорили и оттеснили палестинский народ, но, сколько бы они ни заявляли о своей любви к «исторической родине», им так и не удалось вступить в естественные отношения с ее ландшафтом. Они по-прежнему продолжают бездумно «покорять» ее природу, обращаясь с ней как с покоренными палестинцами.

Речка Яркон лишь один пример гибели палестинских рек и источников. Израильские подводники тренировались в водах реки Кишон, неподалеку от Хайфы. Через год выяснилось, что многие из них заболели раком. Вода Кишона оказалась ядовитой и радиоактивной. Практически все воды страны отравлены и засорены, а в долинах еще и засолены. Неочищенные канализационные стоки бегут к морю и в долину Иордана. Прекрасное Вади-эль-Вард, долина Роз, на юго-западе Иерусалима, превращено в зловонную открытую клоаку, текущую мимо Эйн-Хание и Батира. Отходы Восточного Иерусалима текут в Огненную расселину Кедрона, худо пахнущую вплоть до долины Букеа, в сердце Иудейской пустыни.