Что такое Израиль

Но не только долги мешают выезду. Израильтянину приходится заплатить налог на выезд, налог на билет, налог на инвалюту, налог на пользование аэропортом. Все это вместе иногда обходится дороже билета на самолет, а вместе со стоимостью билета образует мощную невидимую стену, отделяющую израильтянина от свободного мира, где люди могут запросто поехать на уик-энд к соседям. (Сегодня эта проблема позади: налоги на выезд и на билет были отменены в 1980-х годах.)

Следующая стена – служба безопасности. На выезде израильтянина и паломника допрашивают бесцеремонные молодые люди: кто такой, почему едешь, зачем, что, видимо, вызвано заботой о безопасности, но крайне малоприятно. Тут особенно достается палестинцам, которых обыскивают не за страх, а за совесть. Мне всегда было стыдно смотреть, как потрошат чемоданы почтенного седого шейха, раскидывая его носки и пижамы по площадке. Но и туристов проверяют серьезнейшим образом.

Затем наступает очередь таможни. Эта потрошит чемоданы в поисках электротоваров. В Израиле, с его высочайшими барьерами пошлин, все сделанное человеком стоит куда дороже, чем в Европе. Израильтянам имеет смысл привозить все: камеры, видео, радио, часы, даже мясо. На европейских границах таможня пресекает промышленную контрабанду и ввоз наркотиков, но в единственных воротах Израиля – в аэропорту Лидды – идет борьба с отдельным туристом, с вещами личного пользования.

Таможня, полиция, проверки безопасности – тройные ворота, которые проходишь, «холодея яйцами» каждый раз. Впрочем, в Святую землю всегда было трудно приехать, как свидетельствуют рассказы пилигримов. Сейчас, когда естественные преграды отпали, вместо них возникли искусственные – чтобы страданиями человек усугубил ценность своего прибытия в Землю обетованную. А насчет отъезда – так это и вовсе ни к чему жителю Святой земли.

Порт Яффы не исчез. Сейчас его используют в основном рыбаки, и многие горожане приходят на причал рано утром, чтобы купить свежую рыбу прямо с шаланд. Над портом стоял маяк, также не действующий, но смотрители английских времен остались жить в нем. Нынешний потомок смотрителя – армянин Захарян. А дом его располагается на том самом месте, где стоял дом Симона-кожевника, у которого останавливался св. Петр. (После многих лет борьбы властям удалось выгнать Захаряна – последнего нееврея, зацепившегося в Старой Яффе.) Дом его носит забавное название Джама Будрус, мечеть Св. Петра – раньше здесь находилась маленькая частная мечеть. Мусульмане чтят св. Петра – равно как и Иисуса с Моисеем.

В Яффе много мест, связанных с памятью св. Петра. Огромная католическая церковь Св. Петра располагается в самом центре города, где стояла когда-то цитадель Яффы. Интересна православная русская церковь Св. Петра на краю Яффы, связанная с чудом воскресения праведной Тавифы. Св. Петра призвали исцелить благонравную девочку Тавифу, но к его приходу она уже умерла. Тогда, помолившись, св. Петр воскресил девочку. В 1835 году отец Константин Нуров обнаружил гробницу Тавифы на старом еврейском кладбище Яффы и приобрел участок для русской миссии. В эту церковь интересно прийти в день праведной Тавифы, в мае, когда здесь собирается все православное духовенство и проводится пышный молебен, который привлекает много местных православных.

Но куда более важное чудо св. Петр совершил в Джама Будрус. Здесь, в доме Симона и Захаряна, первоклассной недостопримечательности, произошло событие не менее судьбоносное, чем то, что случилось незадолго до того в Пятидесятницу (Деян. 10).

Остановившемуся в Яффе апостолу было видение: с неба спускается скатерть-самобранка, полная запретных для иудея яств – вплоть до креветок и свинины, – и глас небесный сказал ему: «Ешь!» Петр ответил: «Как я, иудей, соблюдающий Закон, могу есть это?» И глас ответил: «То, что Господь создал чистым, не зови нечистым». Видение повторилось трижды, а очнувшись, св. Петр узнал, что с ним хочет повстречаться римский полковник Корнелий, слыхавший про чудеса Иисуса. Петр понял смысл видения: не следует ограничиваться иудеями, нужно проповедовать и среди неевреев. Это был резкий поворот от прежней традиции. До этого момента христиане были иудейской сектой, наподобие современных нам хасидов. После вмешательства свыше Петр окрестил Корнелия и его семью. Когда старейшины церкви в Иерусалиме стали осуждать его за нарушение еврейских обычаев и за якшание с язычниками, Петр рассказал им о своем видении.

Вслед за этим за распространение христианства среди язычников взялся апостол Павел. Старейшины церкви считали, что обращенные язычники должны также соблюдать все предписания Ветхого Завета, включая обрезание. Св. апостол Петр был готов уступить и соблюдать запреты, но св. апостол Павел в тяжелом идеологическом сражении отстоял свободу христиан – иудейского и неиудейского происхождения – от запретов Торы.

После Павла христианство стало самостоятельной религией, христиане сделались новым Израилем духа, а иудеи лишились своего привилегированного статуса. Почему не все иудеи приняли христианство? Религиозные различия часто дополняют собой этнические. Так, персы говорят, что, если б арабы стали шиитами, персам пришлось бы принять сунну. Разрыв католической и православной церквей также был связан с вопросами этноса и власти, а не только с теологией. Раз эллинистический мир принял христианство, семитская стихия должна была найти что-то другое.

Поэтому через несколько веков после победы христианства в Хиджазе, защищенном пустыней от дыхания эллинизма, в этом глубоком семитском тылу, возник ислам. Ислам, как и христианство, взял основу иудаизма, отказался от исполнения бессчетных заповедей и стал мировой религией. Теологически ислам был вполне приемлем для иудеев: в отличие от христианства, он постулировал строгое единобожие и отказался от икон. Действительно, еврей может перейти в ислам, если ему грозит смерть, в то время как он должен предпочесть смерть обращению в христианство, по Рамбаму. Ислам был семитской, неэллинистической верой, и поэтому большинство населения Палестины со временем приняло ислам.

В Израиле, когда евреи стали большинством, а не меньшинством, религиозная нетерпимость усилилась и нападения на церкви и на христиан участились. Иногда нападающие мазали церковные ворота калом (как в Эфиопской церкви, в Иерусалиме), иногда рисовали на них свастики (в церкви на горе Сион), иногда дело оборачивалось поджогом (например, поджогом баптистской церкви в Рехавии). В 1984 году полиция арестовала большую группу «еврейских террористов», подкладывавших ручные гранаты в церкви и мечети. И хотя нападения совершаются немногими фанатиками, многие относятся к ним терпимо. Так, после поджога баптисты хотели отстроить церковь. Жители района наняли адвокатов и вели упорную борьбу, чтобы не допустить этого. Израильский парламент принял закон, запрещающий миссионерскую деятельность: любой христианин, проповедующий свою веру евреям, может оказаться в тюрьме, как апостол Павел. Министр по делам религий объяснил однажды, как узнать миссионера: «Если в какой-либо церкви прибавится прихожан, значит, священник занимается миссионерством. Тут мы его и вышлем». Дальше – больше. Законопроект Звили – Гафни – Лапида предусматривает тюремное заключение за «положительное упоминание» Христа, а также за владение Новым Заветом.

Израильские левые партии вынуждены заниматься защитой церкви, хоть это и не по вкусу атеистам и социалистам. Заодно приходится защищать и земельные угодья, принадлежащие церквам и монастырям.

Апофеозом религиозной и национальной нетерпимости было дело несчастной Терезы Ангелович, румынки, приехавшей в Израиль с мужем-евреем лет сорок назад, после Второй мировой войны. В Румынии она спасала мужа от гитлеровцев, затем, как Руфь, приехала с ним в Святую землю, вела обычный израильский дом, ее дети пошли в израильскую армию. Когда она скончалась, ее погребли на еврейском городском кладбище Ришон-ле-Циона. Вскоре раввины города узнали, что покойница не была еврейкой, и решили перенести ее останки за ограду. Дочь Терезы обратилась в суд. Пока суд разбирался, два фанатика из религиозной погребальной компании ночью вырыли ее тело и бросили его на мусульманском кладбище в Рамле, слегка засыпав землей. Через три дня собаки вырыли кости Терезы. По решению суда останки Терезы были возвращены в могилу. Фанатиков суд приговорил к году тюрьмы, и весь Меа-Шеарим поднялся на их защиту.

В древнем Израиле несчастная Тереза считалась бы израильтянкой, как Руфь, в любом нормальном обществе такая проблема не возникла бы, но тут речь идет об обществе безумном, как мартовский заяц. Ведь в Израиле нет даже кладбищ, где евреи и неевреи могли бы быть похоронены вместе – за исключением кибуцных.

Что было бы, если бы еврейские кости выбросили с кладбища в Смоленске, если бы еврею отказались бы сдать или продать дом в Бостоне, если бы подожгли или вымазали калом синагогу в Орлеане, если бы член немецкого бундестага предложил сажать в тюрьму евреев, сожительствующих с христианками, если бы по американскому телевидению выступили нацисты со списками изменников расы, продавших дома евреям? Но в сегодняшнем Израиле, угнанном, как самолет, самыми нетерпимыми религиозными кругами, подобные вещи случаются. С ними борется израильская левая, но, как мы вскоре увидим, с проигрышных позиций просвещенного рационализма.

Победа ислама не означала конца христианства в Святой земле. И по сей день можно увидеть замечательный православный праздник Схождения Благодатного Огня в Иерусалиме. В полдень страстной субботы православный патриарх Иерусалимский входит в погребальную пещеру, где покоилось тело Иисуса от Распятия до Воскресения, и там из камня исходит чудесный огонь и воспламеняет его лампаду. Тысячи верующих стоят в самой церкви и на близлежащих улицах Христианского квартала со свечами наготове. Как только выходит патриарх, свита зажигает свечи от его лампады, а от них – все прочие. За несколько минут огоньки занимаются по всей церкви и всему кварталу. А по улицам вышагивают под грохот боевых барабанов пионеры-скауты со знаменами, в беретах, с тамбур-мажором во главе.