Чтоб грани страха перейти...
Шрифт:
– И что он пишет?
– Джинни!
– Ой, да ладно тебе! Мне просто интересно, что может писать великий ловец сборной Болгарии.
– Ничего особенного.
– Ну, Гермиона! Ну расскажи!
От камина несет жаром.
– Не скучаете, Римус?
– Что вы, Мэгги! Чудесный вечер. Только вот, похоже, я самый неловкий шафер, какого только можно себе представить…
– Ерунда! Не ты же придумал вместо I Belong To Glasgow спеть I Belong To Dublin.(***)
– Хэмиш хотел сделать тебе подарок…
– Черта с два!
Хрипловатый смешок. Взгляд усталый
– Вы извините нас, Римус?..
*
– А гости?
– Не думаю, что они скучают.
Из распахнутых окон – дрожащий свет и громкое Donald, where’s your trousers?(****) Из темноты…
– А, чтоб меня!..
– Энгус! На место! Сидеть!
– Ну и денек…
Руку сжал крепче. Тепло. Непривычная серебряная полоска…
– Извини за кольцо. Близнецам вздумалось поразвлечься.
– А! Я должен был догадаться. Пруэтты тоже любили дурацкие розыгрыши.
– Пруэтты?
– Гидеон и Фабиан. Старшие братья Молли. Те еще были оболтусы! Но оба – сильные волшебники. И сражались достойно.
Песня про Дональда и отчаяное блеяние стихли за поворотом.
Только волны бьются о скалы далеко внизу.
– Странно, что мы всегда приходим сюда.
– М?
– На это самое место.
Рука сама потянулась. Бугристая, рваная щека.
– Аластор…
Взгляд перехватил – тем, здоровым.
– А-а! Только не выдумывай всякого.
– Но ведь ты… тогда…
– Я делал что должен был. Может, оно и должно было так…
– Как она предсказала?
Само вырвалось, не успела даже…
– Альбус! Старый сплетник!
– Нет, я не от него узнала. Я… случайно…
Нога скрипнула – присел на мшистый камень у самого обрыва.
– Это было давно, Мэг. Мне бы и в голову не пришло, что такое сбудется.
В темноте не разглядеть…
– Все ее предсказания были странные. Наверное, поэтому в них не верили. И я не мог… Я потеряю глаз, чтобы обрести то, что вернет мне глаз и ногу… Экий вздор! Но…
Нагнулась, уже не пытаясь увидеть.
– Пойдем назад. Здесь ветер, а ты в одном платье.
– Это поправимо.
Податливый клетчатый край открыл веснушки на плече. Скользнул ниже.
Вздрогнула от мурашек.
Туфли застряли в упавших складках.
Какая же ледяная трава.
Комментарий к IX
(*) Рил – шотландский бальный танец. Танцуется в парах, но это – контрданс, то есть фигурный танец, в процессе которого танцоры меняются местами, выполняя определенные фигуры.
(**) Скоттиш – парный шотландский танец. Что-то вроде польки, только танцоры движутся не приставными шагами, а подпрыгивают на одной ноге, при этом закрывая сзади, в третьей позиции вторую. Обычно музыканты, исполняя скоттиш, на каком-то этапе начинают ускоряться, и танцоры вынуждены двигаться все быстрее и быстрее.
(***) I Belong To Glasgow – песня, которая была написана в 1920 году шотландским певцом Уиллом Файфи. Дословно можно перевести как “Я принадлежу Глазго” – песня о любви к родному городу, а также к виски, потому что когда герой песни пропустит пару стаканчиков, уже “Глазго
принадлежит ему”.(****) Donald Where’s Your Trousers? – “Дональд, где твои штаны?” Знаменитая шотландская песня о любви к ношению килтов.
========== X ==========
Ну и погодка! Почему я всегда оказываюсь в Хогсмиде в такую холодрыгу? И всегда – с мокрыми ногами. Ох, зайти бы сейчас в “Три метлы”, выпить горячего шоколада. Или грога… с рождественским кексом… В жизни не ела такого вкусного рождественского кекса, как в “Трех метлах”! Хотя… может, мне это показалось? Потому что Аластор мне его принес. И кто бы мог тогда подумать…
Черт! Что у меня в голове? Я тут на задании, а не для романтических воспоминаний…
А вот и он!
*
– …И тут Крам ловит снитч! Нет, ну ты представляешь?! Макаронники-то думали, победа у них в кармане! Тролль меня задери, давно такой игры не видел! Жаль, ты не смогла пойти…
– МакКин… То есть… Грюм! Вот вы где! Сейчас же зайдите ко мне и потрудитесь объяснить, почему вы опаздываете на мои занятия. Если вы через пару месяцев получите диплом мракоборца, это еще не значит, что вам позволено нарушать правила.
– Но, сэр, я никогда не опа… - Взгляд поймала.
– Да, сэр, я прошу прощенья. В метро была авария…
– Я вообще не понимаю, почему вы добираетесь до министерства таким ненадежным способом, как магловский общественный транспорт. Идемте. Мне нужно серьезно с вами поговорить по поводу дисциплины.
– Что-то ты, Кингсли, чересчур лютуешь.
– Будь я на вашем месте, Деклан, я бы не тратил время на болтовню со стажерами. Мистер Робардс ждет ваш отчет о скоростных метлах в понедельник. Вам следует поторопиться, если вы, конечно, не собираетесь работать на выходных. Грюм, мне долго вас дожидаться?
– Уже иду, сэр.
– Проходи.
Дверь захлопнулась, взлетела палочка – заглушающие чары.
– Наконец-то Робардс сподобился выделить мне отдельный кабинет. Тесноват, конечно, ну да где наша не пропадала… Хочешь чаю?
Комнатка маленькая. Прямо над столом с плаката радостно машут игроки команды “Стресморские сороки”, размашистый автограф капитана, Хэмиша МакФарлена.
– Состав шестьдесят седьмого года. Это мне твой дед подарил. Когда узнал, что я тоже за них болею… МакФарлен был великий игрок. Я встречал его, когда он уже возглавлял Отдел магических игр и спорта. Но я тогда был стажером и ни за что бы не решился с ним даже заговорить.
– Напрасно. Поболтать он любил. Особенно – под пинту эля. Сразу начинал вспоминать все свои матчи.
– Ты его знала?
– Ну… Все шотландцы так или иначе друг друга знают. А дедушка очень дружил с МакФарленом, он бывал у нас дома. Подарил мне игрушечную метлу. Я с нее тут же упала, мне было только три года. Папа очень рассердился, а дедушка сказал, что все великие игроки в квиддич начинали с разбитых коленок.
– Повезло тебе с дедом, Мэгги! Мои родители – маглы. До сих пор побаиваются всего, что связано с магией. Хотя, может, оно и к лучшему… По нашим временам – чем меньше знаешь, тем дольше живешь.