Чтоб грани страха перейти...
Шрифт:
Грюм поднял руку, перемялся на месте и начал указывать: на полках, на столике, в углу… Жест собирал пучок слабого света, который тут же вырастал в толстую приземистую свечу.
– Почти как на праздниках нашего святого семейства.
– Тяжелый день.
– А… День как день. Ты знаешь, я не понимаю этого – тяжелый, удачный, неудачный.
– Просто объективно…
– Нужно бы ополоснуться. Махни там на кухне.
– Чай?
– Неплохо бы еще чего.
– Волшебный пирог?
– Съедобно.
– Я сделаю по-своему.
Наконец
– А как его по-своему? Махнул три раза палкой…
– По-французски.
– Надеюсь, ваш зельевар был потолковее нашего грязноволосого.
– Не забудь полотенце.
– Принеси-ка мне сама, ладно?
– Погоди, ты же не пойдешь так…
– Как?
– Сядь в кресло.
Придвинула сама – поближе к ванной.
– Сядь.
– Морской черт!
– Спина?
– Лучше бы я не садился.
– Сейчас должно пройти.
– Да, Мэг, это минус железной ноги.
– Ты просто устал.
– Да какое, к дементору, устал… Врач лечит себя сам.
– Откинься.
Затылок ушел в мягкое, поясница начала отходить.
Грюм сдвинул всевидящий глаз на лоб и оказался в темноте.
Рука сама опустилась ей на волосы.
Дементор с тобой, дементор, ты в своем логове…
Кожа ремня почти липкая, пряжка горячая.
– Давай я…
Она ждала этих слов и знала, как нужно от них избавляться.
В голову заползли муть и туман. Пальцы с силой собрали отсыревшие складки, под ногти вошла острая боль.
– Нет, давай буду я.
Узел нашла наощупь, глубокие синие борозды, вечный истязатель и палач, и самая главная железная скоба, инквизитор, за которым следует запах гниющего заживо.
Чаша отходила медленно, отклеивалась с шипением и нехотя сошла с бедра. В этом шраме спряталась человеческая кость.
Выдохнул.
Железное колено глухо упало на пол.
– Мэг, ты что, от меня разит, как…
– Грозный Глаз!
– Чертовка…
– И кто здесь говорит, что устал?
С головы наковальню сняли.
Как хорошо, когда на затылок не давит эта перевязь.
Холодные, даже слишком холодные пальцы.
Можешь хоть все волосы мне выдрать.
– Какого дементора ты его напялила?
– Мне идет?
– Как мне.
– Ну, я же миссис Грюм…
– Девчонка.
– Твоя девчонка…
– Фэйри.
– Мой Тэмлейн…(*)
Воздуха не хватило.
Вздрогнула и невольно подалась вперед.
Ну конечно! Только я могу свалиться в такой момент!..
Сильные пальцы крепко держали ее за бедра. Даже вскрикнула, кажется. Или нет. Все же кресло, а не… Впрочем, все равно. Зачем дальше думать. Незачем.
*
Внутренний голос уже минуту как говорил, нужно подниматься. Не будете же вы тут так и спать. А может, и не минуту, а тридцать, или целый час. Может, проспали уже всю ночь…
Но свечи вокруг горят, от камина жар.
Поднялась с его
груди.Там, где должен вращаться магический зрачок, черный провал глазницы. Недавно – точно такой же, но где… Похороны? Раньше?
Правильно, перед смертью Дамблдора, фомор, во сне.
Не ври себе.
Фомор приходил еще раз.
И старый маг был уже мертв.
Комментарий к VII
(*) Тэмлейн (Tam Lin) – герой шотландской баллады, который попал в плен к королеве фей и много лет прожил среди фейри. Его спасла влюбленная в него девушка Дженет. Другие варианты перевода имени – Том Лин, Тэм Лин. Я выбрала этот потому, что люблю перевод баллады, сделанный Ковалевой и уже ставший классикой.
========== VIII ==========
– Может, и к лучшему, что все так вышло… Ой-ой-ой!
Тарелка замерла в нескольких дюймах от пола.
Щеки под стать шевелюре – как магловская жевательная резинка.
– То есть, конечно, я сначала расстроилась… Но потом подумала: это был бы ужас. Мама бы нацепила на меня какие-нибудь фамильные кружева… Папа приставал бы к Римусу с разговорами о рыбалке… А так мы просто тихонько посидели вдвоем…
– Вы молодцы, что заглянули.
– Спасибо, что позвали. Римус мне все уши прожужжал о том, что был у Грозного Глаза шафером и поэтому будет невежливо не пригласить вас на свадьбу… Он бывает таким занудой!
Глаза сияют.
– Надеюсь, Уизли на нас не очень обиделись…
– Они понимают. У них самих сейчас столько хлопот со свадьбой Билла и Флер.
– Так странно… Вокруг только и говорят что о войне, а мы…
Перехватила взгляд.
– Устраиваем личную жизнь?
– Если бы только это…
– Я сама думала про все эти вещи. Может, именно поэтому мы все так и спешим.
– Мне кажется, про войну больше всех кричат именно те, кто уже забыл, что такое личная жизнь.
– Например, чиновники министерства.
– Когда я только пришла учиться на мракоборца, мне казалось, что все они очень мудрые и уважаемые люди. Не без странностей, конечно, как наш Дамблдор… Но что их нужно слушаться, что я сама говорю какие-то глупости, что в голове у меня то же самое, и…
– Я думаю, теперь, с Римусом, вы разберетесь, что вам делать.
– Ой, мне все кажется, что с ним я все равно какая-то дура, только по-другому. И вообще, что нет никакой войны. А просто есть кучка придурков, которая всем мешает жить.
– Ну… мы ведь не знаем на самом деле – что такое война.
– В учебниках по истории мракоборчества – это все так пафосно, сшибаются лоб в лоб целые армии волшебников, стреляют из палочек заклинаниями…
– Но ведь и в те времена люди всегда оставались людьми.
– Только я одна влюбилась, как дура, в оборотня.
– Мне кажется, из-за этого ты его и полюбила, Дора.
– Он стесняется всего этого, до сих пор, а когда начинает дергаться он, дергаюсь и я.
– Ему просто нужно привыкнуть. Он очень долго был один.