Чтоб грани страха перейти...
Шрифт:
– Все ж не из неженок.
– Наслышан, наслышан… Дед МакКиннон, говорят, шуток не любит. Жаль, что не с наших берегов.
– В Шармбатоне ей, конечно, объяснили, что такое хорошие манеры, но, знаешь, в нужный момент она дважды себя не спросит.
– Так вот от кого мне на лестнице досталось!
Грюм хмыкнул.
– Не страшно за нее?
– В том и дело, что очень. Я поучил чутка этих оболтусов защите…
– И они звали тебя – профессор Грюм?
– Ну.
– Откуда что берется!
– Началось все с того, что этот ребенок бросился с голыми
– Ох ты ж…
– Хорошо, что на дом не задал… И вообще, я ей, кажется, жизнью обязан.
– А, история про сундук, долетали новости.
– Вот и представь, на шее вдруг такое чудо. В иные времена и Мерлин с ней, но сейчас – шаг не туда, пропадет по глупости. Как котенок слепой. Разве можно ее было бросить?
– Ей лет-то сколько?
– Исполнилось двадцать.
– Не бросит ли она тебя, старого пердуна?
– Да я ей уже предлагал разок, мол, если там… Обиделась.
– Любит?
– Сам не верю до сих пор… Она ведь еще и сирота.
– От такого быстро взрослеешь.
– Иной раз глянешь на нее – прямо фэйри в доме. Что в голове…
– Может, оно и должно так быть…
– Должно быть так, чтобы она пережила эту войну.
– Ты все о старом.
– Страшно подумать, вновь стало ради чего…
– Аластор! Мистер О’Лью!
– Мэг?
– Аластор… Дом под какой-то защитой…
– А, это парочка моих капканов, все в порядке… Тут надо будет музей открывать, такие люди жили.
– Не трепись.
– История семьи Грюмов в двух этажах.
– Громко звучит.
– Да вашего супруга, миссис Грюм, еще будут на лягушках печатать! Ну, таких, с палочкой в заднице! На фантиках…
– Тебе бы палочку…
– Старик, я дело говорю…
– Вот только и знаешь, что трепаться!
– Старик!..
Тонкие пальцы ухватились за рукав – тихонько накрыл ладонью.
*
На камне с кельтским орнаментом буквы едва видно. Здесь покоится Марен Грюм – верная жена и заботливая мать. И почти у земли – Дагда(**) Грюм – смелый солдат и любящий семьянин. Нижняя надпись появилась на плите лет тридцать назад. В узор мастер незаметно вплел двух крылатых львов с орлиными клювами и нечто, очень похожее на котел.
– Отец воевал. В экспедиционном корпусе во Франции. Вместо палочек там выдавали винтовки.
– Но он ведь не погиб…
– Вернулся. Как раз родился я.
– А мама?
– Мне было двенадцать.
– Волшебник на войне маглов, почему?
– Их немного было таких. Смотрели на них тут косо. Не потому даже, что за маглов. А – за Англию… Старики О’Лири, материны родители, его на порог не пускали.
– Это из-за этого он… тогда тебе запретил?.. Из-за войны?
– Он все это терпеть не мог. Сколько себя помню. Ни слова о войне. Мать сама резала кур… Отец не мог. То есть мог, он все мог, но не хотел.
– А как же…
Ткнул концом посоха в барельеф.
– Мать варила зелья. Этим и жили… А потом… Альбус потом взял отца в Хогвартс.
Продолжать не стал.
Воспоминания – как из другой жизни.
Сам
теперь что-то вроде старого Дагды.И, кажется, знает, почему отец не хотел рассказывать любопытному мальчишке о том, что видел.
В нем никогда не было той заносчивости, с которой произносится это слово – маглы. Как лишенные чего-то, недолюди. Не хочешь наставлять винтовку на одних, наставишь на других. Вот все, что он услышал на вопрос – папа, почему ты пошел на войну? А еще он гордился шрамом от пули на его руке. Отец стряхивал стружки, заворачивал в кусок газеты табак. Затягивался. Выдыхал тяжелый дым. Смотрел, не моргая, куда-то в себя и хрипло выводил старый припев. 'Or'o, s'e do bheatha abhaile…(***) Добро пожаловать домой. Дальше было – скоро начнется лето. С этими словами многие ирландцы шли убивать. Но Дагда пел, чтобы вновь ощутить жизнь.
На отца он сильно обижался. Ждал чего-то о подвигах и героях, а получал лишь – зачем тебе знать. Пару раз выклянчил у матери. Она рассказала, как папу раненого везли на французском корабле домой. На них сбрасывали бомбы, но папа уцелел. В Англии он лежал в госпитале.
После ее смерти отец, казалось, совсем перестал говорить. Мальчишка двенадцати лет снова стал требовать подвигов, он не знал, что на самом деле задает самый простой вопрос. Дагда убрал ему со лба волосы, посмотрел в глаза, даже с какой-то мольбой, но ответил обычной присказкой.
“Трус” и “не смей идти в мракоборцы” – так они простились друг с другом.
– Падди, приглядишь тут за всем?
– О чем речь!
– Уже уходим?
– Положи цветы.
Пальцы уцепились за камень, будто ища опоры. Весь день на ногах… Мэгги уже знала: так начинает болеть спина. Железный ботинок глубоко ушел в жирный кладбищенский дерн. Ладонь опустилась на плечо. Тяжело, жарко.
Не самое лучшее время для расспросов.
Комментарий к IV
(*) Строчка из ирландской песни с красноречивым названием “Fuck The British Army”.
(**) Кельтский бог Дагда, “добрый бог”, считался покровителем науки и ремесел и владел котлом изобилия.
(***) Добро пожаловать домой (гэльск.) – ирландская народная песня.
========== V ==========
– Досталось парню… Ну ничего, на луну выть не будет – и то хорошо. А шрамы еще никому жениться не мешали.
Магический глаз выловил в толпе осунувшееся лицо Артура Уизли, зареванную Молли и худого, рыжего, долговязого парня. Узнал только по серьге в ухе.
– Да, мы, похоже, с похорон на свадьбу. Когда там они, Мэг?
– Кажется, в июле… Но не только они.
– М?
Хрупкая рука стиснула локоть.
Поглядел – куда кивнула.
Вдоль озера – не спеша, рядом. Сутуловатая спина. Ярко-розовая шевелюра.
– А! Наконец-то! Сколько уже можно кота за хвост тянуть…
– …волка!
– хохотнул Хэмиш.
Грюм переглянулся с женой.
*
Ох, сколько ж вас тут всех… Да, да, конечно, здравствуйте, да, Рождество, такой день, да, прямо как Самайн… Урожайный год на тараканов, миссис Уизли… Так, что у нас еще под обоями?.. Ну конечно, куда без клопов…