Чтоб знали! Избранное (сборник)

Она скромно закончила очередную мелодию и поднялась со стула. Кто-то за столиком захлопал. Юля с сомнением шагнула в мою сторону, но, увидев, что я поднялся ей навстречу, обрела уверенность.

– Добрый вечер, Юля, – сказал я.

– Здравствуйте, Боря, – улыбнулась она. Мне понравилось, что руки она не протянула.

Мы сели за стол. Через минут десять она опять должна была играть. Я ловил себя на том, что держусь эдаким хлыщом. Но изо всех сил старался не злоупотреблять подобным поведением, зная, что лишь в небольших дозах это действует на девушек благотворно.

Потом она опять играла, мило, правильно, но без блеска. Потом мы снова разговаривали. И ни звука, ни интонации фальши я не почувствовал в ней. Я привёз её домой около полуночи, и мы договорились, что я заеду за ней на следующий день, в субботу.

День был ясный, и при свете Юля выглядела не лучше. Желтоватые пятна под глазами, рыхленькая, но по-прежнему милая и чуткая. Её родители оказались низкорослыми, затюканными, добрыми людьми. У матери в глазах светилась настороженность по отношению ко мне, что было вполне естественно. Она была бесформенной толстой еврейской мамой, и я видел в ней будущую Юлю, что мне вовсе не светило.

Мы поехали гулять. Я запарковал машину в центре городка, и Юля повела меня на экскурсию по местным немногочисленным достопримечательностям. Городок был пуст, люди и машины встречались редко. Мы оказались в парке, а в парке возлежал большой, заброшенный стадион. Мы сели на скамью в первом ряду и смотрели на пустую арену. Я поцеловал Юлю без желания, но по ритуалу, обязательному на пути, на который мы вступили. На этом пути должно происходить постоянное приближение к постели, иначе ты завязаешь в грязи вымученной межполовой дружбы. Я часто пристаю к бабе не потому, что она мне нравится, а для практики. Тогда если она клюёт, то приходится её ебать, и опять я трачу время на дерьмо. Но я опасаюсь, что если не приставать, то навык пропадёт, и когда появится то, что нужно, я тогда не сумею пристать.

Юля неумело, но с желанием, шевелила целуемыми губами. Потом она мне рассказывала о своей лучшей подруге, которая осталась в России. Потом я лёг и положил голову ей на колени. Юле ничего не оставалось, как запустить руку в мои короткие волосы. И я чувствовал по движению руки, как Юля счастлива. Вскоре мы проголодались и пообедали в крохотном вкусном ресторане. Совместная еда сближает и утепляет отношения. Я то и дело прикасался к Юле, и она трепетно краснела, и даже жёлтые пятна под её глазами исчезали. От моих настырных расспросов ей пришлось дать мне понять, что она ещё девственница. А о девственнице можно по праву сказать, что она ни хуя не знает, да и вообще она – существо разового употребления.

Это, конечно, меня подстегнуло – разрубить гордиев узел целки и овладеть всей дикой Азией тела. Лестно и радостно быть первым и знать, что ты сможешь не только развеять страхи девушки, но и направить её своим умением на путь истинный, то есть восторженный. Да и вообще, вскрывать запечатанный Богом дар – и торжественно, и приятно.

После обеда мы слонялись по местному музею, полному затхлых экспонатов.

Вечером мы пошли в единственное в этом городке место, где собирается молодёжь. Там пульсировала музыка, испускаемая сердцем оркестра, и в такт ей двигались тела. Мы сидели за столиком и что-то пили. Юля не хотела танцевать, а я с трудом мог оторвать взгляд от стройных женских тел, которые почему-то принадлежали не мне, а кому-то другому.

Я посматривал на милую Юлю, с её невнятным для моего желания телом, и клял себя за то, что торчу с ней. Ну какого чёрта я трачу время на ту, что леденит меня всем своим милым видом? Как мне хотелось залезть на одну из этих стройных самочек и сделать так, чтобы ветхая крыша их неприступности протекла от желания.

Мне кажется, что Юля чувствовала мои мысли, пусть не вполне их осознавая. Я пригласил её на обратном пути зайти ко мне в отель, но она отказалась. Я с облегчением отвёз её домой – завтра в два часа дня я должен был уезжать. Она пригласила меня на ранний семейный завтрак, и я согласился. После завтрака мы договорились провести вместе несколько оставшихся часов. Еда была обильной, и Юля нажимала на жирную ветчину, что ещё раз подтверждало существование причинно-следственной связи в нашем мире. Но она словила мой взгляд на очередной кусок ветчины, который она положила на хлеб с маслом, и не стала его есть. Мне понравилась её чуткость.

Разговор за столом шёл об эмиграции, и так как это всех нас живо касалось, то он был естественным и непринуждённым. Я к тому же выступал в качестве эксперта, поскольку они – свеженькие, а я – аж гражданин США.

После завтрака мы поехали куда глаза глядят. А у меня они глядели в уединение моей комнаты в отеле. Сначала Юля сказала «нет», и мы проехали мимо в накрапывающий дождь. Тогда я рассердился и сказал, по возможности мягким голосом, сдерживая злобу: «Ведь ты потом жалеть будешь, что мы не оказались вместе». Сказал я это и вижу, что подействовало, губы у неё дрогнули. А через секунду и слышу, что подействовало – Юля тихо молвила: «Хорошо». Я развернулся и погнал машину к отелю.

Вошли в комнату, и она села на стул. Я подошёл к ней, поцеловал в темечко и стал расстёгивать её кофточку. Она не сопротивлялась. Мне открылось тело с лифчиком, в котором хранились юные грудки. Я поднял Юлю со стула, чтобы снять юбку, и она послушно встала. Я расстегнул сзади молнию и стянул юбку вниз. Она всё время молчала и повиновалась каждому моему движению. Я быстро избавился от своей одежды, и мы забрались под одеяло. Я снял часы – у нас было около двух часов, вполне достаточно. Юля лежала на спине, а я мерно целовал её заветные места. Она напрягалась от удовольствия, сжимая меня в руках, а я, не торопясь, опускался всё ниже. Пизда у неё была мокрая до последнего волосика, и, когда я лизнул её клитор, она застонала и схватила меня за запястья. Я, не отрываясь от клитора, высвободил одну руку и пальцем стал скользить в её влагалище. Палец упёрся в плеву, и она легко растягивалась, но я решил избавить её от девственности хуем, чтобы всё было как подобает, однако я хотел, чтобы Юля сначала кончила и расслабилась. И она явно приближалась к концу. «Ой», – застонала она, и через секунду я почувствовал, как стенки влагалища запульсировали. Не дожидаясь, пока в последних судорогах умрёт наслаждение, я поднялся и, стоя на коленях перед её нежной темноволосой пиздой, раздвинул ей широко колени и медленно проскользнул. Юля лежала с закрытыми глазами и ярким румянцем на лице. Хуй упёрся в скользкую плеву, я чуть нажал, и она пропустила меня до самых яиц. Юля только протянула руки, призывая меня лечь на неё. Я лёг и старался не двигаться резко, чтобы ей было не больно и чтобы самому быстро не кончить. Она прижала меня к себе и открыла глаза, в которых горел восторг и благодарность. Я со спокойной совестью кончил ей на живот и потом взял её ладонь и окунул в лужицу моей спермы. Юля улыбнулась, посмотрела на свой живот, жирноватый, кстати, и сказала: «Так вот как оно выглядит». Я взял полотенце из ванной и вытер её и себя. «Тебе не было больно?» – спросил я. «Нет, совершенно не больно, было только… приятно, очень приятно».

«Поздравляю, с превращением в женщину», – сказал я, положив свою руку ей между ног. «Спасибо», – серьёзно отвечала она и поцеловала меня в шею.

Второй раз она целеустремленно двигала бёдрами и простонала не просто «Ой», а уже «Ой, Боренька! Ой!..». А потом мы лежали обнявшись, и на меня уже смотрело знающее лицо женщины.

Когда настала пора уезжать, я чувствовал, что мне нужно сказать ей что-то обнадёживающее, вроде, что я скоро приеду снова или что мы встретимся очень скоро, или ещё что-нибудь подобное. Но у меня не поворачивался язык, потому что я не хотел предпринимать каких-либо усилий, чтобы встречаться с ней опять, тем более – после нескольких оргазмов мне и красивую женщину хочется сбачить поскорей, а тут и подавно. Мы подъехали к её дому. С её родителями я попрощался ещё после завтрака и опять заходить к ней домой не хотел. Юля явно ждала от меня каких-то слов, сулящих будущее. Но единственное, что я мог сказать, это: «Всего тебе доброго. До свиданья». И в «до свиданья» я постарался вложить глубокий смысл, которого я не имел в виду.

Я ехал в аэропорт, довольный приключением и с сожалением, что вот какой, наверно, замечательной женой была бы Юля, но насколько холодно моё сердце к ней. Почему на её месте не могла оказаться женщина внешне притягательная и вдобавок со всеми Юлиными душевными качествами? Что это за вечная дилемма, почему нельзя всё сразу, не «или – или», а «и» и «и»? Но «и» и «и» даже звучит по-ишачьи.

Такова судьба!

Держи связь и будь здоров.

Борис

МАРИЯ – БОРИСУ

Сугубо официальная часть закончилась. Начинается полуофициальная.

Гонг. Бомм! Второй раунд.

Боря! Действительно, без дураков, была удивлена и рада Вашему звонку. Правда, удивлена больше, так как чувствую, что моя хандра слишком явно выплеснулась в последней записке. Практически была уверена, что на этом ниточка-паутинка порвалась.

Давайте я расскажу немножко подробнее о себе то, что смогу. Остальное – очень больно.

Петербужанка до шестого колена, дальше просто не могу проследить родословную.