Чудеса за третьей дверью
Шрифт:
Высокая фигура натянула на голову капюшон и исчезла, словно её не было.
Глава 22. О брауни и троллях
Солнце сияло на безоблачном небе, лёгкий ветерок играл в ветвях деревьев. На верхней террасе сада, расстелив на молодой травке пледы и раскидав на них подушки, нежились обитатели шато. Раны, нанесённые когтями и зубами призрачных гончих, не оставили видимых следов на теле, но где-то внутри этих незримых отметин засел могильный холод. Солнечное тепло понемногу выгоняло его, тянуло наружу из тела, словно глубоко впившиеся занозы — но дело шло очень медленно. Они уже несколько часов принимали солнечные ванны, однако все полученные укусы и царапины саднили немногим меньше,
Степан смотрел на спящую Нику, рядом с которой свернулся клубочком большой рыжий кот. Время от времени лицо девушки чуть хмурилось, словно хороший сон сменялся не слишком хорошим, но под весенним солнцем и в окружении друзей ни один настоящий кошмар так и не посмел сунуться к ней.
Вспомнив что-то, Степан перевернулся на живот и потряс за предплечье Дуффа. Гоблин с недовольным видом приоткрыл один глаз.
— Та картина Соваж, помнишь? Которая так понравилась Нике? Ты ещё сказал, что это может быть просто пенёк в овраге. Но это ведь был Бугул-Ноз?
— Понятия не имею, — пробурчал Дуфф, собираясь задремать снова. Степан чуть настойчивее тряхнул его за плечо, и гоблин, тяжело вздохнув, сел.
— Вы, люди, иногда просто невыносимы! — выдал он свой вердикт. — Неужели ты думаешь, что я на раз-два должен распознавать любого фейри или духа, и немедленно выдавать на них полную характеристику со всей подноготной?
— А он фейри или дух? — полюбопытствовал Степан.
— Он — Древний, — Дуфф посчитал, что этим всё сказано, но человек не отставал.
— А что такое Древний?
— Древний — это Древний. Это те, кто были ещё до нас, до фейри и многих духов.
— «Спящие у корней…» — вспомнил Степан слова гоблина.
— Именно. У корней лесов. У корней гор. В древних курганах. В глубине рек и озёр.
— И много их таких? — поинтересовался человек, хотя не был уверен, что действительно хочет знать ответ.
— Понятия не имею, — пожал плечами Дуфф. — Я впервые встретился с Древним. Мои родители вообще никогда ни одного из них не видели. Дед рассказывал, что как-то столкнулся с одним на перекрёстке в полночь, но чем это закончилось — не говорил. Может, он вообще всё выдумал, чтобы попугать нас с братьями.
— Но ты при этом способен безошибочно распознать Древнего?
Гоблин фыркнул.
— Ну ты же различаешь людей, даже если у них другой цвет кожи, глаз, волос, другой рост или не похожая на твою фигура? И никогда не спутаешь человека, скажем, с обезьяной?
На их голоса кот чуть приоткрыл глаза и недовольно шикнул, призывая к тишине.
* * *
Девятого апреля в шато вернулись гномы, причём братья уже не только знали в подробностях о случившемся в ночь новолуния, но и принесли свежие новости. Бугул-Ноз был замечен в лесу Кенекан, и сутки напролёт там не смолкали барабаны, приветствуя Древнего. На лесистых берегах озера Герледан в ночь с восьмого на девятое вспыхивали костры и плясали болотные огоньки, но ни полиция, ни жандармы так и не смогли никого обнаружить у погасших кострищ. Тогда же в устье Блаве, прямо на бастионе форта Порт-Луи, давно уже превращённого в морской музей, были замечены какие-то «низкорослые люди в алых куртках». Как сообщали местные новостные сайты, неизвестные устроили пляски, пели старые моряцкие песни и потешались над представителями закона, пока те безуспешно пытались их задержать.
Фейри праздновали избавление от страхов, а Древний, ступавший по земле Арморики, пробуждал всё новых и новых её обитателей.
Миновала ещё неделя. Большая часть работ по перепланировке и прокладке коммуникаций была окончена, все окна заняли положенные им места. Стены пока стояли без отделки, в комнатах не хватало дверей, но даже в таком виде отель уже был не мечтой на бумаге, а чем-то вполне осязаемым и реальным. Степан, несмотря на ворчание Дуффа («с такой щедростью мы по миру пойдём!»), предложил гномам ещё пять золотых, если те помогут обставить шато традиционной бретонской мебелью. В глазах Атти на мгновение
мелькнул соблазн согласиться, но затем он покачал головой:— Тут нужен очень хороший столяр. Такие вещи должны быть не только удобными, но и красивыми.
— Я знаю, кто сможет помочь, — вмешался Лугус. Они со старшим братом переглянулись, и Атти кивнул, видимо, сообразив, о ком идёт речь. — Но вам понадобится много-много выпечки. Лучше всего сдобных булочек.
— И несколько бочек сливок, — со смешком добавил Дей.
Люди в Буа-Кебир не слишком удивились, когда на следующий день вместе с братьями в шато явились с десяток человечков в красных куртках, широких штанах из грубой парусины, деревянных башмаках и вязаных шапочках, из-под которых торчали заплетённые в косицу волосы. Ростом помощники гномов были не больше метра, лица их обрамляли курчавые бородки, а глаза были пронзительно-синими, будто море в солнечный день. Человечки вежливо раскланялись, но не представились.
— Корабельные брауни, — тихонько произнёс Дуфф, с интересом наблюдая, как новоприбывшие проходят в мастерскую, чтобы взглянуть на инструменты, которые, по совету Атти, Лугуса и Дея, купил накануне для столяров Степан.
— У них разве нет имён?
— Есть. Но так сложилось, что они не называют их никому. Считают, что знающий имя брауни, получает полную власть над ним.
— В самом деле получает?
Гоблин пожал плечами:
— Не знаю. Кстати, они не берут оплаты.
— А сливки и выпечка?
— Это угощение, но не оплата. Понимаешь разницу? Не забудь предупредить мадемуазель Нику, и за собой следи — чтобы никто не сказал «благодарю» или «это за работу», или что-нибудь подобное. Обидятся.
— Хорошо. Они и правда такие умелые столяры?
— Лучшие. Так, как сделают брауни, не сумеет никто из фейри. Они столяры от рождения, чувствуют дерево — а может, и сами немного сродни ему.
— Надо же будет заказать пиломатериалы…
— Не надо, — покачал головой гоблин. — У нас вокруг целый лес.
— У нас нет сушилки, и пилорамы тоже нет. Пилить вручную ещё можно, но естественная сушка займёт уйму времени.
Дуфф усмехнулся:
— А я думал, ты уже привык к работе с фейри. Брауни напилят, высушат, да вдобавок выберут деревья, идеально подходящие для работы. Дай им свободу творить по своему усмотрению, и ты получишь мебель, которой будут гордиться ещё и твои правнуки!
* * *
Разросшаяся компания уже не могла с комфортом устроиться в шато. Обедать приходилось поочерёдно — дело, правда, упрощалось тем, что обедали брауни быстро, и только сливками и сдобными булочками — а на ужин все устраивались вокруг костра на террасе. После того, как с едой бывало покончено, на костёр ставили большой котёл, найденный в старом амбаре и основательно вычищенный. В котле тихонько исходило паром вино с пряностями, и каждый мог наливать себе, сколько пожелает. Степана слегка удивило, что трезвенники за обедом, брауни были не против выпить после ужина — однако Дуфф пояснил, что и на это имеется причина: корабельные хранители следовали давней морской традиции выдачи грога.
Гномы каждый вечер получали свои три песни, но брауни такая оплата не интересовала. Они сами были отличные певцы, хотя их репертуар ограничивался только шанти. Уже на второй вечер один из брауни притащил с собой скрипку, а другой — концертину, и теперь они то подыгрывали Степану, то давали ему передышку, и сами принимались петь, а иногда и пускались в пляс.
Работы в шато шли комната за комнатой: Атти, Лугус и Дей устанавливали двери, заканчивали отделку — а следом брауни доставляли всю обстановку. Иногда Степан замечал кого-нибудь из человечков, возившихся в доме с собранной гномами дверью, или что-то делавших с деревянными панелями на стенах. После таких визитов дверь обычно получала затейливую резьбу на филёнках, а панели — изысканную инкрустацию. Братья с пустошей делали на совесть, добротно и надёжно. Корабельные брауни добавляли к этой добротности красоту.