Чудесные рисунки боярышни-актрисы

— Наверняка, оно. Из маминых колец мне это всегда нравилось. Остальных я не помню.

Обычное колечко, но с украшением в виде веточки с дубовым листом и желудем.

— Они малюсенькие, желудь и листик, — добавила Мира. — Но как настоящие.

— Ты говорила, вдова Яковлева согласна отдать тебе часть наследства…

— Я отказалась! — вспыхнула Мира.

— Так кольцо можешь потребовать, — подсказал Владимир. — Если она дневник отдала, то и кольцо… Скажи, что мамино, что она тебе его давно обещала.

— Это что, в Москву возвращаться?!

Миру передернуло, и Владимир ее прекрасно понимал. Вновь несколько недель в пути, и в обратную сторону — тоже. А тут зима на носу. Им повезло, удалось проскочить, а сейчас дороги развезло. Ждать, когда морозы ударят?

— Надо подумать. Может, письмо напишешь, через моего отца как-то… Уезжать отсюда нам нельзя. Или, знаешь… Давай с Баюнами поговорим. Сомневаюсь я, что дед внука пешком в Москву отправил, да еще в кошачьем обличье. Может, есть иной путь.

Мира кивнула. И уходить к себе не захотела. То есть, ушла, но уже перед рассветом, чтобы переодеться. Опять «тайным ходом», сквозь стену. Бывают же и такие чудеса…

Владимиру все казалось, что он спит. И щипать себя приходилось, время от времени, чтобы убедиться в обратном. Ничем таким они с Мирой не занимались, просто лежали, даже не разговаривали. Она уснула, прижавшись к его боку. А Владимир все поверить не мог, что она рядом. И чудеса эти… сказочные. Он науку любил, в нее верил. А тут… Никаким законам дверь в стене не подчинялась. И запись эта…

Он даже мысленно перебирал героев сказок и легенд, что вполне могли жить в Лукоморье. Или это нечисть какая? Если подумать, тот же Баюн — отнюдь не положительная личность. А кто еще? Кощей Бессмертный. Жар-птица. Конек-горбунок. Волк… И если он тоже оборотень?

Кто из них мог навестить Добромиру? И, главное, у кого из них столько сил, чтобы их дневника артефакт с записью сотворить…

Миру Владимир до комнаты проводил. Убедиться хотел, что ход ведет, куда надо. Заодно отнес к ней то, что привез из Москвы: мольберт и принадлежности для рисования.

— Даже удобно, что вот так, — сказал он. — Мы же вроде как в ссоре, негоже тебе подарки от меня принимать. Я не уверен, что все необходимое можно тут купить. Но если чего не хватает…

Мира договорить не дала. Поцеловала. Встала на цыпочки… и поцеловала в губы. Значит, угадал с подарком?

С Оскаром они договорились на рассвете встретиться. Владимир посчитал, что уйти из дома раньше, чем проснется хозяин, будет проще. И не ошибся. А, может, еще и Мира помогла, попросила дом не будить Красибора. В общем, до леса они добрались без приключений. Всего-то пройти через парк, да вверх по склону.

Оскар выпрыгнул из-за кустов в кошачьем обличье. К Мире под ноги сунулся, а она присела, чтобы погладить. Обрадовалась. Владимир не мешал. Но когда Оскар, обнаглев, развалился на земле пузом кверху, все же сказал:

— Нас ведь ждут?

И Мира вспомнила, что он о коте говорил, руку отдернула.

Оскар замерцал — и превратился в мальчишку.

— Ну, дядь Володь… — протянул он разочаровано. И улыбнулся лукаво: — Я же котик! Меня надо гладить и чесать за ушком.

Владимир поперхнулся воздухом уже на «дяде Володе». Правда, поразмыслив, решил, что пусть так. Что с котика взять? С наглого, с рыжего…

— У нас времени мало, — строго сказал он. — Веди к деду, коли не обманывал.

— Да тут недалече, — ответил Оскар. — У избушки он. Пойдемте.

Глава 23

Глава двадцать третья, в которой Любомиру не признают хранительницей

С Волькой Мире… уютно.

Он всегда держался спокойно и уверенно, даже в детстве. И Мира чувствовала себя в безопасности. Когда Волька рядом, с ней не может случиться ничего плохого.

Он и по лесу ее вел, крепко держа за руку. Тоже, как в детстве. Только впереди бежал рыжий кот, указывая дорогу. И лес…

Лес был живым. То есть, любой лес живой. Ветер шелестит листьями, деревья скрипят, птицы щебечут, шуршит в кустах зверье. А этот лес еще и нашептывал Мире: «Хозяйка! Хозяйка вернулась!» Тянулись ветви, цепляясь за одежду. Мягко пружинила под ногами тропинка. И вновь слышался перезвон колокольчиков.

«Здравствуй, — мысленно отвечала лесу Мира. — Я вернулась. Ты меня примешь?»

«Дин-дили-дон! Динь-дили-дон!»

Когда лес стал гуще, а солнечного света — меньше, вокруг заплясали зеленые огоньки. Светлячки. Или все же магия, сродни той, что Мира видела в доме.

Она не боялась. Волька уверенно шел за котом, так зачем бояться? Волька никогда не предаст. Он единственный, кому Мира доверяет больше, чем себе. И непонятно, как она без него жила, как дышала. Целых пятнадцать лет! Без того, кому отдала свое сердце…

Избушка обнаружилась на полянке, заросшей травой. Стояла она на двух высоких пеньках, отчего сходство имела с избушкой на курьих ножках, что из сказок. Мира хорошо помнила картинку из детской книжки. Сходство имелось.

А еще вдруг вспомнилось, как мама читала ей эту книжку со сказками. Отец, кажется, был в отъезде, и мама чувствовала себя лучше, чем обычно.

«Избушка, встань ко мне передом, а к лесу задом. Запомнила, Любочка? — Зачем? — Пригодится».

Вспомнила Мира и то, как любила рассматривать картинки в той книжке. Дерево огромное, и кот, что сидит рядом. Избушка, а подле нее — Баба-Яга в ступе. Царь Кащей в пещере, а рядом сундуки, полные злата. И потом книжка исчезла. Мира плакала, искала, но…

Волька ей другую подарил, тоже со сказками. И ее отец точно сжег, никакие слезы не помогли.

Почему Мира забыла? А теперь вот… вспомнила…

Оскар сгинул, оставив их у избушки. Та стояла вплотную к лесу, без окон и без дверей.

— Надо ее обойти, — сказал Владимир. — Наверное.

— Избушка, встань ко мне передом, а к лесу задом, — произнесла Мира.

— Ты…

Владимир не успел ничего сказать. Избушка заскрипела, закачалась… и с трудом повернулась, как Мира и просила. Дверь распахнулась. Выпала лесенка, упершись в землю.

Приглашение войти? Мира оглянулась на Владимира. Он повел плечом, но руки ее не выпустил. Так и шагнули к лесенке вместе. Но войти в избушку не получилось.